— Константин Федорович, Хаджимба победил в первом туре на грани фола — с 50,57% голосов, а в таких случаях всегда говорят о возможности подтасовки результатов. Что скажете по этому поводу?
— Не думаю, чтобы кто-то натягивал результаты и приплюсовывал голоса, чтобы победил Хаджимба. Не забывайте: он выступал в роли главного оппозиционера! В результате его деятельности 27 мая этого года тогдашний президент Абхазии Александр Анкваб был вынужден уйти в отставку, и это вызвало в стране шок. Более того, впервые в истории Абхазии возникла переходная ситуация, когда прежняя власть не совсем ушла, а новая не вполне сформировалась. Фактически возникло классическое междуцарствие: команды прежнего президента уже не было, но люди, назначенные Анквабом, остались на своих местах. И в этих условиях думать, что Хаджимба мог использовать административный ресурс, было бы наивно. Конечно, по большому счету, спикер парламента Валерий Бганба примыкает к той же группе, что и Рауль Хаджимба. Но как по складу личности, так и в силу политического раскола он не имел возможности диктовать что-либо Центризбиркому Абхазии. Разумеется, это не исключает, что на отдельных участках могли быть отдельные нарушения — причем, как с одной, так и с другой стороны. Но в целом выборы были честными, а результаты достоверными.
— Итак, по-вашему, абхазцы, действительно выбрали Хаджимбу...
— По моей информации, за него активнее голосовали на востоке страны, а западные, примыкающие к России районы, — Гагры, Пицунда, — более активно поддерживали занявшего второе место Аслана Бжанию. Кстати, то, что тот набрал 34% голосов, надо отметить особо. Он в первый раз участвовал в выборах, да и свидетельств его харизматичности немного. Думаю, в основном этот кандидат собрал голоса тех, кто хотел бы сохранить статус-кво и избежать нового передела.
— Про передел и другие перспективы, открывающиеся с избранием нового главы государства, мы еще поговорим. А сейчас скажите — правда ли, что абхазцы были так активны на выборах?
— Правда, хотя они и подустали от ситуации с внеочередными выборами. Впрочем, в известной мере эта усталость и вызвала желание не приходить на второй тур, а закончить все после первого.
Анкваб, который пришел к власти в 2011 году, выглядел человеком бескомпромиссным и жестким, но был фактически свергнут, сбежал из президентского дворца, скрывался на российской военной базе, а затем и вовсе уехал в Москву. Два из четырех нынешних кандидатов на пост президента — и.о. министра обороны Мираб Кишмария и экс-глава МВД Леонид Дзапшба — боролись, по сути, не за президентство, а за сохранение своих позиций в новой Абхазии. И лишь лидер оппозиции, экс-премьер Рауль Хаджимба, и и.о. главы Службы безопасности Аслан Бжания боролись всерьез.
— В какой обстановке проходили выборы?
— Народ, как я говорил, стоял в очередях, чтобы быстрее определился победитель. А среди участников кампании напряжение росло. Но, в отличие от Бжании, проигрыш которого ничего не означает, для Хаджимбы это была последняя возможность принять участие в выборах, ведь шел-то он на них уже в четвертый раз!
— Были ли на выборах в непризнанной республике зарубежные наблюдатели?
— Были — из Азии, Африки, Латинской Америки, а также из ряда непризнанных государств — всего около 100 человек. Я, правда, сидел за одним столом с наблюдателем из Японии. Но членами официальной делегации были в основном россияне.
— Теперь вопрос о перспективах Абхазии. Хочу задать его вам не как наблюдателю на выборах, а как директору Института стран СНГ.
— Прежде скажу об опасности, которой удалось избежать. Победи команда Бжании — и я бы не исключал повторения событий 27 мая. Однако этого не произошло: сработала коллективная мудрость. Второе, что хотелось бы отметить, — Хаджимба очень сильно изменился по сравнению с 2004 годом. Он стал серьезным общественным и политическим деятелем, свидетельством чего стало его заявление, что все проигравшие кандидаты будут трудоустроены (то, чего в свое время не сделал Анкваб).
В этом плане, как мне кажется, Хаджимба пытается повторить путь президента Багапша, как никто умевшего привлечь на свою сторону политических соперников. И Россия от этого только выиграет: в условиях сложной международной обстановки и экономических санкций нашей стране было бы крайне невыгодно иметь нестабильность на своих южных границах. При этом хочу подчеркнуть: на официальном уровне у нашей страны не было ставки на какого-то одного участника этих выборов, как это было в 2004 году. Конечно, какие-то личные предпочтения, наверняка, были — я, например, теперь могу признаться, что симпатизировал Хаджимбе, хотя до сих пор не считал себя вправе это высказывать. Ну, а сейчас все будет зависеть от мудрости принимаемых им решений.
