Несмотря на прочные российско-турецкие отношения — как на государственном уровне, так и на личном, между Путиным и Эрдоганом, — Анкара в критические моменты старается не бросаться в крайности и категорично вставать на чью-либо сторону. Еще в 2014 году, после присоединения Крыма к России, Турция заявила, что остается приверженной принципу территориальной целостности Украины. Пройдя «между струек», то есть поддержав и западных партнеров, и не обрывая связи с Москвой, Анкара сохранила этот подход вплоть до нынешнего конфликта.
Турция отказалась присоединяться к беспрецедентным антироссийским санкциям, но при этом поддержала резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН, осуждающую действия РФ на Украине. В Москве, памятуя о том, что ооновский документ носит лишь рекомендательный характер, не стали заострять внимание на позиции Анкары, которая, в свою очередь, активно взялась за мирное посредничество.
Именно с подачи министра иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу была организована первая с начала спецоперации очная встреча глав МИД РФ и Украины — Сергея Лаврова и Дмитрия Кулебы. Теперь же сам Чавушоглу отправился в Киев, чтобы обсудить с Кулебой гуманитарные вопросы (Турция продолжает эвакуацию своих граждан с Украины, вывезти удалось более 15 тысяч человек) и дальнейшую тактику переговоров с Лавровым — так, во всяком случае, заявил украинский министр.
Но если в треугольнике Россия-Турция-Украина все стороны, похоже, удовлетворены форматом сотрудничества, то у партнеров Анкары по НАТО ее действия вызывают озабоченность. Не становясь на четкую антироссийскую позицию, турецкое руководство лишь вносит раскол в и без того далеко не монолитный Североатлантический альянс. О беспокойстве американского руководства красноречиво свидетельствуют и регулярные контакты главы Госдепа США Энтони Блинкена с Чавушоглу (последний на сегодня разговор состоялся как раз перед киевским визитом турецкого министра).
Конечно, Турция не единственный партнер России, проявляющий сдержанность в нынешних условиях и демонстрирующий определенную солидарность в отношении РФ. Тот же Китай занимает более радикальную позицию, однако Пекин и безотносительно противостояния России и Украины ведет противоборство с США. К Турции же отношение на Западе пусть и неоднозначное, но все же совершенно иное. И давить на своевольного партнера, как на Пекин, тому же Вашингтону достаточно нелегко.
Доцент, ведущий научный сотрудник Центра азиатских и африканских исследований ВШЭ Алексей Образцов объясняет: позиция Анкары в конфликте Москвы и Киева и ее растущая роль как медиатора связана с несколькими факторами.
«На Востоке ничего не происходит лишь по одной причине. Ближайшая цель, стоящая перед руководством Турции, — победа на грядущих президентских выборах (назначены на 18 июня будущего года. — «МК»). Сделать это, судя по всему, будет крайне непросто. Свою роль играет чудовищная инфляция: мои турецкие приятели шутят, что если подбросить в воздух монету в одну лиру, в руку вернется уже 90 курушей. А также усиление оппозиции, которая, видимо, наконец-то определилась с единым кандидатом, это действующий стамбульский мэр Экрем Имамоглу (а Стамбул очень важен, это более 15 млн жителей, редкая европейская страна похвастается такой численностью населения). И это первая причина, по которой нынешние турецкие власти проявляют в некоторой степени гипертрофированную активность», — заявил эксперт.
Во-вторых, речь идет об экономической ситуации в целом. «Судя по планам властей на приближающийся летний сезон, они рассчитывают в некоторой степени стабилизироваться за счет туристического потока, — отметил Алексей Образцов. — Но в общем этого все равно маловато для экономики, и в Анкаре это прекрасно понимают. С этим тоже необходимо что-то делать, а традиционно наибольшая прибыль в сфере туризма идет от гостей из России и сопредельных государств».
Третий фактор наш собеседник связывает уже с обстановкой в НАТО и с четким осознанием Турцией того, что западные партнеры продолжают ее воспринимать как «страну второго сорта», если даже не третьего.
«Внутри Североатлантического альянса есть ряд ограничений для Анкары, а уж история ее взаимодействия с Евросоюзом у всех уже набила оскомину, — напомнил эксперт. — Турция постоянно туда просится, хотя ей уже неоднократно намекали: вступления в ЕС не будет никогда. Понимание этого, увы, приходит лишь сейчас.
Соответственно, у Турции есть собственный крупный идеологический проект, имеющий определенную мировую поддержку, берущий начало в доктрине пантюркизма: все тюрки — братья, мы готовы стать плечом к плечу, наш уровень развития — ваши территории, и т.д.
Эта идеология требует постоянного «подогрева», даже невзирая на положение тюркской общины в той или иной стране. И активность уже наблюдается в разных странах — от Болгарии до Азербайджана, недавняя война которого с Арменией продемонстрировала: пантюркистское взаимодействие работает впечатляюще. По этим причинам Анкара считает, что ее участие в нынешних событиях жизненно необходимо: как по внутриполитическим, так и по внешним параметрам».
Что касается конкретно Украины, то, как и все, Турция использует кризис с целью укрепления собственного статуса политического и военного форпоста НАТО на юге, подчеркивает Образцов: «В руководстве альянса тоже не дураки и прекрасно понимают, что, например, румынские броненосцы не в состоянии в случае необходимости перекрыть черноморские проливы, а Греция не пришлет авианосцы в Эгейское море. По численности армии, ее оснащению и общей боеготовности, конечно, Турция — крупнейшая сила на южном натовском фланге, это мост хоть куда: на Ближний Восток, в Южную Европу».
В этих условиях какое-либо давление Вашингтона для Анкары абсолютно не критично. «На самом деле у Турции — и сегодня, и полстолетия назад — отношения с США никогда не были блестящими. Турецкая сторона всегда пыталась что-то получить от американцев, прежде всего капитал, инвестиции, максимально выгодные торговые контракты, но это никогда не было дружбой. И сегодня Анкара все меньше рассчитывает на, скажем так, предопределенных союзников в виде членов НАТО или ЕС, а больше полагается на ситуативные альянсы. Поэтому и в нынешней обстановке неполной согласованности внутри коллективного Запада она пытается вести свою игру», — заключает эксперт.
Несмотря на пробуксовывающий переговорный процесс, Турция лишь наращивает посредническую активность. Президент Эрдоган в беседе со своим украинским коллегой Владимиром Зеленским 16 марта заверил его, что намерен всеми силами способствовать контактам России и Украины на уровне глав государств. Впрочем, эта инициатива, вероятно, в краткосрочной перспективе повиснет в воздухе.
Несмотря на регулярно декларируемую Зеленским готовность к переговорам с Владимиром Путиным тет-а-тет, и в Кремле, и в российском МИД, и в экспертном сообществе дают понять: на данный момент повестка «президентского масштаба» еще не выработана, а основные надежды по урегулированию кризиса возлагаются все же на продолжение диалога между делегациями, стартовавшего в Белоруссии в конце февраля.
