— Сколько процентов голосов, на ваш взгляд, получила бы “Единая Россия”, если бы выборы были кристально честными?
— Она бы выиграла, но, я думаю, получила бы не более 40%.
— Есть какие-то предпосылки к тому, что кристально честными выборы не будут?
— Существует ряд косвенных признаков, что фальсификации могут быть. Например — 2,5 миллиона напечатанных открепительных удостоверений и постоянно прорывающаяся информация об “обработке” членов участковых избирательных комиссий (УИК).
— Я лично как член комиссии дежурил в УИКе и выдал одно открепительное. Там бюрократии на полчаса: заполняются 7 разных документов. Чтобы выдать 2,5 миллиона, потребуется 1,25 миллиона человеко-часов. Как они успеют?
— У каждого руководителя исполнительной власти есть план, как использовать открепительные. Случайный человек, пришедший в УИК, может стоять в очереди, ему вообще может не достаться бланка. А для специально обученных людей процедура будет проще. Если бланки хотят использовать для того, чтобы люди дружно проголосовали на специально созданном большом участке на своем заводе, — вопрос с оформлением будет технически решаться куда быстрее. Все сделают системно, по какой-то общей бумаге, простой процедуре и без очереди. Открепительные всегда играют в пользу власти и для этого задуманы. Это — те удостоверения, за которыми наиболее сложно вести контроль наблюдателям. По ним голосуют очень часто не в день выборов, а раньше, когда в принципе нет контроля над урнами. Наблюдатели приходят в воскресенье в 8 утра, а в урнах уже находятся бюллетени, которыми проголосовали до воскресенья.
— “Наши” планируют вывезти в Москву 36 тысяч своих сторонников, которые проголосуют по открепительным. Это сильно повлияет на результат?
— На федеральном уровне — нет, а в Москве это поможет сделать результат более приличным для партии власти, чем это могло бы быть. Ведь Москва — традиционно проблемный для нее регион.
— Какими могут быть последствия не совсем чистой победы партии власти?
— Никаких последствий с точки зрения социального протеста я не жду. Российский народ проглотит и эту пилюлю. Люди отреагируют, как обычно в последнее время, то есть — никак. Но, без сомнения, доверие к выборам продолжит падать.
— Как это отразится на будущем рейтинге Путина?
— Он выиграет мартовские выборы. Но нет сомнений, что ему будет труднее, чем в 2004-м и 2000-м. В случае массовых фальсификаций в декабре власть еще раз понизит планку своей легитимности. Это может привести к тому, что в марте Путину не удастся в честной борьбе победить уже в первом туре. Власть этого боится.
— И все равно готовится к фальсификациям в декабре? Почему?
— Потому что в этом лично замотивировано слишком большое количество региональных политиков. Мотиваций две. Чем больше голосов партия власти наберет в регионе, тем больше депутатов от этого отделения пройдет в Госдуму. Логика железная: лучше мы будем иметь 4 депутата, чем 3. А для этого в нашей области должны проголосовать за “ЕР”, к примеру, 250 тысяч, а не 220. Сработает простая шкурная мотивация кандидата от партии власти: я хочу быть депутатом и готов ради этого организовать работу с голосами.
Вторая мотивация — политическая, связанная с руководителем региона. От этого зависит его политическая карьера.
— Какие грязные технологии будут применяться: может быть, “карусель”?
— “Карусель” — сложный и устаревший метод. Избирателю дают уже заполненный бюллетень, он должен бросить его в урну, а с участка вынести пустой. Этот способ по-прежнему действует на муниципальных и региональных выборах, в основном — в одномандатных округах, где избирателей не очень много. На больших выборах эта технология неэффективна: в ней трудно задействовать большое количество людей, а если это и удастся — станет заметно. Легко поймать за руку: достаточно 1-2 людям дать интервью на эту тему в СМИ — и будет скандал.
— А что за технологии будут, по вашему мнению, доминировать?
— Будут голосовать за непришедших и неправильно считать. Чем больше народу не пришло — тем больше бюллетеней можно за них заполнить. Поэтому в проблемных регионах власть пытается внушить избирателю, что за него все уже решено, можно не голосовать, и сбивает явку. Ведь фальсификацию очень легко осуществить, если явка будет до 30%, и почти невозможно — если более 80%.
— И как можно неправильно посчитать, если при этом присутствуют наблюдатели?
— Часто бывают случаи, когда в последний момент переписываются протоколы участковых избирательных комиссий. Наблюдатели посидели, последили за подсчетом, подписали протокол и ушли спать. А потом руководитель УИК якобы неожиданно нашел неточности, ошибки, вызвал ночью двух доверенных членов избирательной комиссии, которые под формальным предлогом переписали протокол и фактически отправляют в территориальную избирательную комиссию (ТИК) совсем другие цифры. А честные наблюдатели спят, уверены, что все в порядке. Поэтому всем наблюдателям рекомендуется обязательно брать копии протоколов участковой комиссии, а потом прийти с этим протоколом в ТИК и проверить. А в идеале было бы собрать копии протоколов со всех 96 тысяч участков и пересчитать. Если все честно — цифра должна совпадать с итогами, которые выдаст система “ГАС-выборы”. Технически это осуществить можно — это пытались на прошлых выборах сделать коммунисты, но им не хватило наблюдателей. Теперь оппозиционные партии вроде бы пытаются сложить усилия.
— На уровне региональных избиркомов и ЦИКа возможны приписки?
— Это практически исключено. Все делается на уровне УИК и ТИК. Там же, кстати, используется и такая технология, как “вторая галочка”. Вот стояла в бюллетене галочка напротив оппозиционной партии — взяли и подставили вторую. В любое место, и все: бюллетень считается как испорченный. И потом докажи, что это был чей-то голос...
— Но за фальсификацию член комиссии может понести уголовную ответственность...
— Проблема в том, что ни одного человека за это не сажали. И более того — никогда не посадят. Потому что если хотя бы одного из членов УИК покарают — вся машина власти застопорится. Ни один другой член комиссии не станет рисковать. Даже если работодатель пригрозит ему увольнением, то член УИК скажет: я в тюрьму не собираюсь.
— Шантаж избирателя дает результат или это бесполезно?
- Чаще это называют не шантажом, а “административным ресурсом”. Вот говорит директор завода: “Все идите и голосуйте. А мы проверим — за кого”. И люди российские, к сожалению — очень часто пугливые и необразованные, верят слухам о том, что всегда можно проверить, кто и за кого проголосовал. А эти слухи упорно распространяются. И люди рассуждают: раз все равно узнают, то зачем мне надо подставляться? Гораздо проще проголосовать за того, кого назвал начальник, а потом с чувством исполненного долга смотреть ему в глаза, чем брать на себя риск... Этот социальный страх достаточно развит, а поскольку людям плевать, какими будут результаты выборов, они голосуют как надо. Выборы для них не являются такой ценностью, за которую они готовы страдать.
— И сколько процентов может добавить такой “административные ресурс”?
— Около 20%. Это, с одной стороны, люди недалекие, с недоразвитым гражданским сознанием. С другой стороны — бюджетники.
— А на самом-то деле бюджетники — они за кого, если на них не давить?
— Если у них относительно приличная зарплата, то они всегда за партию власти, которая платит им деньги. Власть им что говорит: “Хотите проголосовать за оппозицию? А вы уверены, что она будет вам платить хотя бы столько же? А может быть, она вас всех разгонит?..” Власть гарантирует им стабильность, и чтобы бюджетник голосовал за оппозицию — ему должно быть действительно экономически очень плохо...
