Салала — второй по величине город Омана. Когда по всей стране, да и в других государствах Персидского залива дневная температура достигает +45 и чуть ли не плавится асфальт, в Салале и окрестностях комфортные +23, а небо затянуто облаками.
Порядок смены времен года в Салале вводит в ступор. Например, здесь уже три месяца — осень.
«Продлится она до конца сентября. Потом придет лето — будет до плюс пятидесяти, затем начнется зима...» — сообщают местные.
«Осенью» здесь называют сезон муссонов — хариф. В это время дующие из Индии ветра пригоняют на юг Омана кучевые облака, которые каждый день проливаются на землю мельчайшим дождем. Ощущение, будто на вас пшикают из пульверизатора. На самом деле этот период логичнее было бы называть весной. В эти три месяца горы, до того почти безжизненные, цвета кофе с молоком, покрываются зеленью, вади — пересохшие русла горных рек — наполняются водой.
Город просыпается рано. Уже в семь утра улицы окрашиваются в белый цвет: на работу спешат госслужащие в белых дишдашах. Накрахмаленные белоснежные рубахи до пят вкупе с посохом и платком, который повязывается на манер тюрбана, — официальная одежда в Омане. Рабочий день начинается в 7.30 и столь же рано заканчивается — в 14.30. График подогнали с тем условием, чтобы самые знойные часы люди могли провести дома с семьей.
Чтобы собрать пазл утренней Салалы, добавьте немного черного — это женщины в черных абайях спешат на рынок или на работу. Черные одеяния, как мне объяснили, не совсем традиционная одежда оманских женщин. Это скорее влияние моды других, более консервативных стран Персидского залива.
Как и «завешенное» никабом лицо.
— Оманские женщины — единственные из стран Залива традиционно не закрывали лицо. Да, некоторые дамы носили (да и сейчас носят) маск (бурку), но как чисто практический элемент одежды, защищающий лицо от палящего солнца, — объясняет русскоязычный гид в Омане Валентина Загвоздина.
В отличие от других стран Аравии решение, носить никаб или нет, в султанате принимает сама девушка. У «соседей» этот выбор за нее делает муж или отец.
Женщины спокойно прогуливаются по улице без мужчин, что, например, в соседней Саудовской Аравии даже сложно себе представить. Оман вообще страна, где представительницы слабого пола имеют одинаковые права с мужчинами. Здесь, например, 47% женщин работают. Исключительно мужских специальностей почти не осталось. Визу в аэропорту мне проставляла оманка. При выходе из зала прилетов две девушки-полицейские спросили, не нужна ли помощь. Говорят, местных дам можно увидеть даже за баранкой такси.
Оман — первая страна Ближнего Востока, позволившая женщинам занимать должности во власти. Сейчас четыре оманских министерства возглавляют дамы — высшего образования, среднего (здесь это два разных ведомства), ремесел, а также туризма.
— Женщина в семье пользуется очень большим уважением. Слово матери — закон, не подлежащий обсуждению, — объясняет Загвоздина.
Профессиональной реализованностью свободы оманок не ограничиваются. В султанате, например, женщина имеет полное право подать на развод.
— Причины могут быть различные: измены мужа, побои, алкоголь. И даже несоответствие характеров. Да, и такое есть, что в соседних монархиях невозможно. Надо сказать, что суд до последнего старается сохранить семью. В случае вины мужа он обязан помогать супруге материально вплоть до того момента, когда она снова выйдет замуж, — рассказывает гид.
Выходят замуж сейчас девушки достаточно поздно для мусульманского мира. Обычно в 23–24 года. Все стараются получить высшее образование.
Мужчины и вовсе не спешат жениться. Например, нашему водителю 31 год — а он до сих пор холостой. «Успею еще...» — машет рукой парень.
На самом деле по местным обычаям мужчина, собирающийся создать семью, должен обладать состоянием. Минимум за невесту придется отдать 5 тысяч риалов — это больше двенадцати тысяч долларов. А такие деньги есть не у каждого.
Свадьба с иностранкой — удел мужчин за сорок
Международные браки в Омане запрещены. «Наш султан очень мудро поступил, когда принял этот закон, — улыбается мой гид из местных. — Иначе все выбирали бы себе светлокожих жен за границей, а наши бы страдали».
Впрочем, есть исключения. В случае если мужчине за сорок или же он не смог найти себе жену в Омане (к примеру, у него есть инвалидность), он может попытаться построить семейное счастье с иностранкой.
Так сделал отец моего сопровождающего Мухаммеда.
— Отцу было 63 года, когда он во второй раз решил жениться. Мать не возражала, она даже сама дала ему разрешение на второй брак. Жену отец взял из Йемена, но она так и не подарила ему детей. Тогда он посватался к другой женщине.
Теперь у Мухаммеда, которому 50 лет, есть братья и сестры младше его собственных детей.
Кстати, разрешение на международный брак можно оформить только в столице.
У самого Мухаммеда было две жены. По Корану разрешается иметь четыре. Но в султанате даже две супруги — скорее исключение. «Из десяти мужчин вторая жена есть у троих». Причина чисто материальная. Все блага муж должен делить между женами поровну: купил одной машину — купи второй такую же. А Оман все же не самая богатая из арабских держав.
В России Мухаммед прожил в общей сложности больше десяти лет. Судьба у этого человека удивительная, почти готовый сценарий для арабской версии «Миллионера из трущоб». Он родился в горах, в сотне километров от границы с Йеменом. Мухаммед — горный бедуин, в Омане этот народ называют джебали. Когда мы поехали на экскурсию в одну из многочисленных пещер Дофара (регион, административным центром которого является Салала), мужчина показал на грот и сказал: «Я ведь родился и жил в таком в детстве...»
Мать Мухаммеда не знает грамоты. «До прихода к власти султана Кабуса в Омане вообще не было школ для девочек». А у него самого два высших образования, оба получены в России. Мухаммед — доктор биологических наук, автор уникального метода борьбы с насекомыми-вредителями, знает три языка — английский, русский и немного немецкий. Это не считая двух местных наречий.
Кстати, сейчас студенты в Омане, имеющие высокий балл в школе, могут претендовать на бесплатное обучение почти в любом институте мира. Единственное требование — после возвращения нужно отработать несколько лет по специальности на родине.
Бесплатное жилье и кассы взаимопомощи
Салала утопает в зелени. Прямо в черте города раскинулись плантации банановых и кокосовых пальм. Из-за уникального климата в этом оазисе растут манго и папайя, говорят, даже прихотливая к влажности клубника урождается.
Прямо около оград плантаций выросли мини-рынки. За прилавками стоят сами оманцы или наемные рабочие из Индии или Бангладеш. Они, кстати, по большей части и занимаются в этом регионе сельским хозяйством. Хотя если сам оманец решит стать фермером, государство выдаст ему землю, беспроцентный кредит и сырье, а также бесплатно обучит работе на земле.
«В Омане нет безработицы, нет бездомных, нет нищих...» — пока мы едем по извилистому горному серпантину, зачитываю моему гиду фразу с одного из форумов.
Мухаммед улыбается. Объясняет, что, например, с трудоустройством здесь не все так безоблачно. «Почти всю низкооплачиваемую работу выполняют приезжие. Оманцы за 300–400 риалов работать не хотят».
Султанату вообще в ближайшее время, если верить моему сопровождающему, может грозить миграционный кризис. Всего в Омане проживают 4,3 миллиона человек, из них 2,5 — оманцы, остальные — мигранты. Чтобы избежать проблем, султан выпустил указ, согласно которому на любом предприятии обязательно должны трудиться как минимум 50% оманцев.
Впрочем, стоило нам заехать на рыбный рынок в городке Мирбат, как утверждение об оманцах — исключительно белых воротничках — было опровергнуто. За прилавками сплошь местные. Подходим к чистильщику рыбы. С рук свисают внутренности только что опорожненного брюха морского окуня, во все стороны искрами разлетается чешуя. Наверное, не стоит говорить, что работа эта грязная и не самая престижная. Но чистильщик рыбы — оманец
В султанате функционирует биржа труда. Вообще, системы отношений с безработными гражданами в России и Омане очень схожи. За исключением пособия по безработице — оно здесь составляет порядка 25 тысяч в переводе на рубли. Что, впрочем, немного, учитывая, что минимальная зарплата для граждан здесь 350 риалов (порядка 57 тысяч рублей). Причем налоги с нее не платятся. А пенсии у бывших госслужащих даже выше, чем зарплаты.
Попрошайки в султанате тоже есть, хотя за пять дней пребывания в стране я не повстречала ни одного. Говорят, за это грозит тюремное заключение. «Да и для семьи, рода такие опустившиеся люди — позор».
Чтобы «опуститься» в материальном плане в Омане, нужно приложить усилия. Здесь до сих пор сохранилась своеобразная внутриродовая касса взаимопомощи.
— Ежемесячно каждый мужчина отдает старейшине рода небольшую сумму — примерно 10 риалов. Потом собранные со всех деньги шейх распределяет между нуждающимися, — говорит Мухаммед.
Причем такая схема сохранилась не только у бедуинов. Например, Валентина, хотя и не относится к местным, также участвует в так называемом домашнем исламском банке.
— Шейхом у нас выступает мама моего спонсора (компания Валентины открыта на имя оманца. — «МК»). Мы сдаем маме по 50 риалов. Раз в месяц кто-то из нас получает полную сумму из этого банка — графики выплат составлены заранее, — объясняет гид.
А вот бездомных (из числа оманцев) в султанате и правда нет. Землю под строительство первого дома выдают любому гражданину по достижении 18 лет. Касается это как мужчин, так и женщин.
— Площадь стандартного участка — 400 квадратных метров. Землю выдают в штате, где вы прописаны. Правда, участок нужно ждать несколько лет. В момент получения гражданин выплачивает единовременный налог — примерно 400–600 риалов.
Жилье придется возводить на собственные сбережения. Можно взять кредит. Причем ставка по нему будет фиксированная — не больше 6% годовых. Это закреплено на законодательном уровне.
Если доход семьи меньше тысячи долларов, выдадут и бесплатную квартиру. Конечно, небольшую и не в самом элитном месте.
— Это так называемое социальное жилье, которое выдается остро нуждающимся — обычно вдовам, инвалидам, бедуинам. Строят такие дома на удалении от города, они могут находиться в горах или в пустыне, — объясняет гид.
В домах же оманцев — представителей среднего класса (по крайней мере в Салале) обычно 6–7 комнат и несколько ванных.
Бонус в три зарплаты и кредитная амнистия
Сложно поверить, что еще 45 лет назад, до прихода к власти нынешнего правителя, султана Кабуса, на территории огромной страны, имеющей выгодный выход к морю и богатейшие запасы нефти, царило средневековье.
Не было больниц (вернее, работала одна на 12 коек), не было общественного транспорта. Да и ездить ему было бы не по чему — асфальтированные дороги тоже не строились. На всю страну функционировали всего две школы. Не было ни радио, ни телевидения. «О чем говорить, если тогда даже сапоги и солнечные очки запрещалось носить...» — в сердцах восклицает Мухаммед.
— Султан Саид Бен Теймур, отец султана Кабуса, был очень консервативным и репрессивным человеком. Например, во времена его правления был закон, согласно которому встретившимся на улице людям запрещено было разговаривать более пятнадцати минут. Другой пример — если захотел побелить стену внутри дома, обязательно нужно спросить разрешение властей, — приводит лишь некоторые из запретов Валентина.
Работы в стране тоже не было, поэтому многие граждане уезжали на заработки в другие страны. Очень много оманцев трудились прислугой в домах кувейтцев.
Уехать на заработки в те времена значило взять билет в один конец — поездки за границу тогда были исключены. Крайне сложно было и попасть в султанат — въезд иностранцев в страну разрешался лишь с личного позволения монарха.
Неудивительно, что вернувшийся после обучения в Великобритании принц Кабус захотел перемен. Своего принц добился — в 1970 году его отец отрекся от престола. С тех пор, как выражаются местные, Оман проснулся. Уже через год в стране были открыты школы, в том числе и для девочек, больницы, дороги, стадионы, линии электропередачи.
«Люди султана не просто любят, они его боготворят! — говорит Валентина. — И это их отношение — благодарность за то, что он сделал».
В каждом офисе, отеле обязательно висит портрет монарха. Его величеству посвящают песни, в магазинах продают шарфы с его профилем, даже наклейки на телефон. Но больше всего меня удивил парадный портрет правителя, висевший в хижине бедуинов.
В Салале, на выставке целый павильон посвящен деятельности монарха. Меня водили здесь несколько часов, подробно рассказывали про каждый снимок. «Вот его величество открывает первую школу для девочек. А вот привозит в Оман первый телевизор...»
На одном из снимков монарх изображен в пустыне. Султан сидит у входа в палатку и беседует с бедуином. Такие встречи, как мне объяснили, аналог нашей «Прямой линии». Говорят, что в первые годы своего правления султан Кабус и вовсе практиковал поездки по стране, переодевшись обычным бедуином. Люди приглашали незнакомца к себе в дом, общались с ним и рассказывали ему о своих проблемах.
— Сейчас султан не менее отзывчив к нуждам своих подданных. Например, после сильного циклона, пронесшегося по побережью Омана в 2007 году, были затоплены многие дома. Когда вода ушла, султан выделил людям свои личные деньги на восстановление жилья, — рассказывает Валентина.
Еще один пример благодеяний султана — так называемая кредитная амнистия. Раз в год в преддверии Национального дня, который отмечается 18 ноября, гражданам прощают кредиты. Правда, как объяснил Мухаммед, в последние годы из-за падения цены на нефть, амнистия не проводилась.
— Но после возвращения султана из Германии весной прошлого года он выплатил три зарплаты всем работникам государственного сектора. Это был бонус в ознаменование успешного завершения его лечения, — рассказывает гид.
Наказание за измену
Оман — страна фортов и крепостей. Их здесь больше пятисот. Одни являются наследием португальцев, другие возводились древними оманскими правителями. В окрестностях Салалы несколько крепостей, мы отправились в форт Мирбат, возведенный больше двухсот лет назад.
Одно из самых интересных помещений здесь — тюрьма, еще 60 лет назад выполнявшая свое прямое предназначение. Правда, наказание отбывали своеобразным способом. Один день в заточении мог провести сам нарушитель, на следующий день его место занимал дядя или брат.
А вообще в Омане крайне низкий уровень преступности. Например, на весь регион Дофар есть всего одна тюрьма. При султане Саиде Бин Теймуре их было по нескольку в каждом населенном пункте. Одну из бывших темниц мы проезжали — сейчас здание отдали фермеру, его используют как загон для верблюдов.
Уголовный кодекс в этой стране имеет ряд «специфических» статей. Здесь есть наказание за прелюбодеяние, азартные игры, распитие алкогольных напитков (естественно, бары в отелях не в счет). К слову, спиртное в стране можно достать по «черной» схеме. Высшей мерой наказания в султанате является смертная казнь, но за последние годы ее не применяли ни разу. Кроме того, местные уверяют, что на сегодняшний день в стране нет ни одного политзаключенного.
На дорогах через каждую сотню метров встречаются знаки, которые на российские ПДД можно перевести как «Осторожно, верблюды». Сразу за указателем встаем в пробке и ждем, пока погонщик проведет через шоссе свой караван.
Раньше одногорбых можно было встретить даже в черте города. Они переходили скоростные трассы в самых неожиданных местах, из-за чего происходило много аварий.
— Поэтому два года назад был принят закон, запрещающий пасти верблюдов в черте города. За это можно заработать срок, — объясняет Мухаммед.
Все верблюды в Омане в обязательном порядке застрахованы. Не только из-за частых ДТП, но и из-за их высокой стоимости. Обычный кэмел, которых бедуины разводят ради мяса и молока, может стоить от трех до десяти тысяч риалов. Для сравнения: подержанный, но не самый плохой автомобиль в Омане можно приобрести за 7–10 тысяч риалов. А верблюд для бегов будет стоить и вовсе дороже престижного спорткара.
В Маскате, столице султаната, по улицам разносится аромат крепкого кофе с кардамоном. Салала пахнет ладаном. Собственно, Оман одна из трех стран (еще Йемен и Сомали), где растут деревья рода босвеллия, с которых собирают эту ароматическую смолу.
В Салале курильница для ладана стоит в каждом доме, офисе. Терпкий аромат, считают в Омане, обеззараживает помещение. «Камешек» смолы обязательно добавляют в питьевую воду. Говорят, это прекрасная защита от инфекций и способ чистки организма.
Именно в провинции Дофар можно увидеть, как добывают эту смолу. На дереве делают надрез — и уже через несколько минут «рана» затягивается молочно-белым соком. Правда, сейчас для сбора ладана не сезон — обычно этот процесс начинается в марте. Несколько недель деревья, как здесь говорят, плачут, смола засыхает, образуя наросты. Потом их срезают и сортируют.
В провинции Дофар есть и водопады, и пещеры, и развалины древнего порта, откуда грузы отправляли еще в пятом веке до нашей эры. Но главное, здесь вас никогда не будут разводить на рынке. Неприлично. А мужчины никогда не позволят себе крикнуть непристойность в адрес европейской девушки. Здесь каждый диалог заканчивается одним словом — Wellcome.
Салала — Москва.
