Уничтожать идею путем физической ликвидации ее сторонников бесполезно. В результате их становится только больше. Пятнадцатилетняя история борьбы Кремля с ваххабитами — наилучшее тому доказательство.
Первых приверженцев идеи начали уничтожать в 94-м году, в Чечне, посредством артиллерии и авиации. Тогда их было еще очень мало, и они не взрывали себя ради того, чтоб заодно погубить нескольких чиновников или милиционеров.
Сейчас они себя взрывают. Спустя пятнадцать лет их стало много. Боевики, скрывающиеся в горах Ингушетии, — это только самые агрессивные их представители. Процентов десять от общего числа.
На Кавказе зреет нечто совсем новое. Не то, с чем воевали в Чечне. Гораздо страшнее. “Рупоры” дудаевского сепаратизма — мудрые дипломаты по сравнению с нынешними лидерами боевиков. С теми можно было договариваться. С этими нельзя.
Подполье есть во всех северокавказских республиках, включая Северную Осетию. В Ингушетии оно наиболее активно, потому что там очень слабая власть.
Президент Зязиков был слабым президентом, и республика танцевала от радости, когда его отправили в отставку. Но при Евкурове ситуация не улучшилась. Наоборот, стало еще хуже.
Евкуров правит всего полгода, поэтому пока об этом громко не говорят. Люди ждут: мало времени прошло, может, он еще что-то сделает. Но надежды тают с каждым днем.
Президента Ингушетии Евкурова назначил Президент Российской Федерации Медведев. Посчитал, что у него есть для этого все необходимые качества: ингуш, генерал, Герой России.
На самом деле для того, чтоб управлять кавказской республикой, нужны совсем другие качества, которыми, возможно, обладает один человек из миллиона. Но в Кремле никто не интересовался, есть ли они у нового президента.
В Кремле не знают, что на Кавказе сейчас нужны особые президенты.
В Кремле смотрят в окно и видят, как на горизонте что-то поднимается, чернеет. Но не понимают, что идет цунами. Там думают: это просто религиозные экстремисты воду мутят. Надо их выловить, окружить, убить, посадить и запретить. Тогда все наладится.
Если бы у экстремистов не было идеи, такой путь привел бы к успеху. Но идея есть, и ее нельзя запретить, убить, посадить. Ее можно победить только в том случае, если у нее убрать почву.
Власти не убирают у идеи почву, а, наоборот, удобряют и поливают — своей бесконечной показухой, жадностью, обманами, беззастенчивой демонстрацией личного богатства, равнодушием к людям и правильными словами, за которыми ничего не следует.
Религиозные экстремисты последовательно и педантично убивают представителей этой власти, и конца здесь не видно. Идет цунами — как ни прискорбно, но когда-то надо посмотреть правде в глаза и назвать вещи своими именами.
