Ровно 80 лет прошло с тех пор, как в Советском Союзе был запрещен колокольный звон. А на сегодня эта традиция не просто возродилась: она дает возможность служить Богу и единственному в Москве незрячему звонарю, и даже… президенту.
Николай Игнатов за пять лет исследовал свою старенькую деревянную колокольню от первой до последней досочки. Каждые выходные он безошибочно поднимается под присмотром матери по узкой лесенке, открывает ставни по трем сторонам, кладет руки на веревки, протянутые к медным языкам… Морозный воздух Бирюлева наполняется звоном. Под колокольней “на концерт” собираются прихожане. Незрячий звонарь будто видит — чувствует их, отбивая такт.
— Сыну 33 года — возраст Христа, — с удовольствием говорит мать Любовь Андреевна, работающая в церковной лавке храма Николая Чудотворца в Бирюлеве. — Назвали мы мальчика как раз в честь Угодника, будто предчувствовали судьбу сына. Да, нелегкая ему выпала доля: родился он с глаукомой. Малышу и месяц не исполнился, как ему сделали неудачную операцию, в результате которой Коля остался незрячим.
С юных лет Николай проявил интерес к музыке: в коррекционной школе играл на аккордеоне и трубе. “И дома в противень половником бил!” — смеется мама. А после окончания по социальной программе отправился в США на компьютерные курсы для незрячих. Через год вернулся в Россию и оказался здесь никому не нужен.
— Никуда меня на работу так и не взяли, — говорит звонарь. — Даже на заводах все вакантные места для инвалидов были заняты. А на колокольне возле дома я впервые на Пасху побывал, когда всем прихожанам разрешают на нее подняться и позвонить. Стал я постоянно сюда наведываться и обучаться у бывшего звонаря. Тот заметил мои музыкальные способности, стал готовить себе на замену. Научил и силу свою рассчитывать, чтобы не разбить “инструмент” медным языком.
Когда тот звонарь ушел в монастырь, Игнатов окончил курсы повышения квалификации в одной из звонарных школ.
— Церковный звон нельзя сравнивать с музыкой: православные колокола не настроены на известные семь нот, в отличие от католических. А имеют свое уникальное звучание, — говорит Николай. — Но каждый звонарь все равно немного композитор: мы играем по устоявшимся канонам, но ритм у каждого свой. Традиции связаны с праздниками: на Пасху, в Рождество, на Крещение звон имеет определенное настроение. Но ни одно из моих выступлений не повторяется.
Когда в церкви проходит венчание, Игнатов терпеливо ждет на своем балкончике, а в конце взмывает на колокольню и оповещает весь район о том, что очередной брак свершился на небесах.
— Когда умер мой отец, я его тоже провожал — отзвонил после отпевания траур, — печалится Николай. — По патриарху Алексию тоже сильно скорбел.
А ведь у незрячего звонаря сохранилась благодарность, подписанная рукой Святейшего, за его праведную службу церкви.
— Сейчас мы собираем средства на храмовый комплекс в Бирюлеве, может, тогда появится новая колокольня — выше и современней, — мечтает Игнатов. — А пока у меня в распоряжении всего 11 колоколов.
Слепому мальчику, нашедшему себя в церковном искусстве, не верится, что на православной земле было такое время, чтобы колокола молчали.
— В 30-м году прошлого века Сталин запретил колокольный звон, — говорит руководитель Московской школы церковных звонарей Илья Дроздихин. — А уже в 46-м году его снова разрешили: война перевернула понятия о вере даже у членов Политбюро. Постепенно возрождать традицию колокольного звона стал один музейный работник из Архангельской области — Иван Данилов. Он собрал музей колоколов, научился в них звонить и принялся обучать добровольцев. Так что, когда в 70-х годах на колокольни стали возвращать снятые колокола, первые звонари были из его команды. Другое дело, по неопытности тогда перебили почти все старинные колокола, звоня в них слишком рьяно. Сейчас при церквях и колокольных заводах существуют школы звонарей. У нас, например, обучение длится три месяца. Есть и автоматические устройства — когда звонницей управляет компьютерная программа. Но это не то… Все-таки колокола — как живые, мы даже их части очеловечиваем: язык, плечо...
Отлить колокол стоит недешево, не все храмы могли себе позволить целый набор для перезвона. И вот в 90-е годы прошлого века группа энтузиастов произвела своеобразную церковную реформу: нашли документы, что якобы на Руси использовали не только колокола, но и изогнутые стальные пластины, по которым били деревянным молотком.
— Стоил такой “инструмент” куда дешевле, так что почти все храмы принялись закупать эти так называемые билы, — говорит Дроздихин. — Звучали они громко и низко, но колокола неспроста имеют свою форму — в них долго гуляет эхо... Дошли до того, что по подобию Царя-колокола отлили этакий Царь-било — он до сих пор висит в одном из подмосковных храмов, потому как демонтировать его нет возможности. А меж тем пару лет назад Патриархия усмотрела в этом “инструменте” закос под буддийский тамтам. И запретила в него бить!
Звонари выступают и за то, чтобы укреплять связь политики и церкви.
— До революции у каждого царя был свой персональный колокольный звон, который сопровождал его появление на публике, — говорит Дроздихин. — И вот недавно мы с преподавателями нашей школы подумали: а почему бы и для президента не разработать такую колокольную композицию? И сочинили “президентский звон” специально для Медведева, записали его на диск в звоннице храма Сергия Радонежского на Рязанке с помощью звуковой мини-студии. Представьте, что президент въезжает в какой-нибудь город России, и его приветствуют все местные церкви! С появлением Дмитрия Медведева в черте города или на публике начинают торжественным басом звучать самые тяжелые колокола, звук постепенно нарастает, изобилует ритмичными рисунками, а венчает его радостный трезвон маленьких колокольчиков!
Диск с записью личного колокольного звона Дмитрия Медведева преподаватели школы направили в Администрацию Президента перед Новым годом. Правда, ответа пока не получили.
Колокольный звон для Дмитрия Медведева можно послушать!
