Вопрос Алексею Гражданкину, заместителю директора «Левада-Центра».
- Алексей Иванович, что вы собираетесь делать?
- Жить и работать в соответствии с законом и не вызывая претензий у прокуратуры. Как это сделать, как продолжить наши научные исследования, осуществлять свои функции, записанные в нашем уставе, - это вопрос сейчас перед нами встал. В законе об НКО всё сформулировано в крайне расплывчатых и неясных формулировках.
- Может быть, проще вписаться в реестр «иностранных агентов»?
- Это повлечёт серьёзные проблемы в нашей работе. Мы занимаемся общественным мнением и знаем, какую силу имеет слово. Неосторожным словом человека можно довести до самоубийства. Выражение «иностранный агент» десятилетиями ассоциировалось с чем-то негативным, вражеским, требующим осторожности. Нас такой ярлык лишит возможности проводить полноценные научные исследования. Многие респонденты и эксперты будут избегать общения с нами, боясь, как бы их тоже не объявили какими-нибудь шпионами. История ХХ века была такова, что людей можно понять. Могут быть трудности с публикацией исследований, с нахождением заказчиков.
- Если люди будут избегать общения с сотрудниками центра, это может привести к искажению результатов опросов? Ведь отвечать будут только те, для кого «иностранный агент» - не позорное клеймо, а это уже ограничивает выборку.
- Это тоже может быть. Мы будем удаляться от истины, идти вразрез с научной достоверностью. Результаты наших опросов будут более радикальными, но далёкими от истины. А наша цель – поиск истины, а не политическая деятельность.
- Глава «Левада-Центра» Лев Гудков сказал, что иностранные источники финансирования составляют 1,5-3% от вашего бюджета…
- Это действительно так. А та область наших исследований, которая каким-то образом связана с политикой, вообще ничтожна. Квалифицировать социологические исследования как политическую деятельность, квалифицировать публикацию данных исследований как формирование общественного мнения – это идёт вразрез с понятием о научном исследовании. Мы являемся научной организацией, мы не берем заказы на проведение пиар-кампаний. Мы берём заказы на исследование и публикуем только небольшую их часть, а также данные собственных инициативных опросов (то есть никем не заказанных, проведенных по инициативе «Левада-центра» - «МК»).
- Когда будет выработано решение о дальнейших действиях - может быть, о подаче иска?
- Пока никаких резких движений. Нет оснований для судебных исков. Это только предупреждение о возможности нарушения закона, которое не предполагает никакой процедуры оспаривания. Первый предупредительный выстрел в воздух. Не хочется второго и третьего.
Вопрос Валерию Фёдорову, гендиректору ВЦИОМ:
- Валерий Валерьевич, как вы расценивает полученное ВЦИОМом предупреждение прокуратуры?
- ВЦИОМ – это ОАО, а его деятельность законом об иностранных агентах не регулируется, поэтому мы в принципе не могли получить такого предостережения. Его получил наш Фонд, зарегистрированный как НКО. Он существует несколько лет, выпускает книги, проводит исследования, конференции для социологов, участвует в конкурсах и получает гранты.
- Что теперь вы будете делать?
- Это решит Совет фонда, который до конца мая должен собраться и рассмотреть это предостережение. Пока ничего не будем делать.
- Объявление иностранным агентом может повлиять на репутацию организации?
- «Левада-Центр» проводил на эту тему исследования и получил предсказуемые результаты: для большинства граждан иностранный агент – это очень плохо. Поэтому по доброй воле иностранным агентом именовать себя никто не хочет. С другой стороны, закон есть закон – дурной, неправильный, но его надо выполнять, иначе последуют санкции. Правда, параллельно можно бороться за его изменение.
- Это не окажет негативное влияние на людей, которых ВЦИОМ опрашивает в качестве респондентов?
- Они об этом не читают, им это не очень интересно, я думаю. Не преувеличивайте степень их внимания к этой проблеме.
- Я имею в виду, не будет ли искажения данных, если отвечать на вопросы ваших исследователей откажутся те, для кого «иностранный агент» - позорное клеймо.
- Единственное известное мне искажение, связанное с тем, что часть респондентов отказывается отвечать, связано с электоратом КПРФ. У них ещё в 90-е годы выработалось убеждение, что социологи – это агенты ФСБ, поэтому они не склонны отвечать, что проголосуют за коммунистов. Отмалчиваются. В результате партия получает заниженный рейтинг, а когда на выборах набирает больше голосов, то говорит: «Вот видите, социологи всё наврали». Это дурная бесконечность. Но другие такие примеры мне неизвестны. Не думаю, что кто-то откажется отвечать на вопросы наши или «Левада-центра» потому, что они считают нас иностранным агентом.
- Но это влечет за собой репутационные издержки?
- Смотря в чьих глазах. Если каждый раз, когда ты публикуешь свои результаты, внизу надо будет приписывать «иностранный агент», то конечно, это неприятно. И некоторая часть аудитории сочтёт, что верить этим данным не надо. Другое дело, что это 20 лет назад все читали данные соцопросов, это был такой глоток свежего воздуха. Сегодня к ним отношение как к гороскопам. А у заказчиков более профессиональное отношение – для некоторых это будет знак «наши ребята, их тоже кошмарят».
- То есть глобальной угрозы для социологической науки вы не видите?
Глобальная угроза в том, что закон, к сожалению, не даёт чёткого отпора тем, кто пытается опросы общественного мнения объявить политической, а не научной деятельностью. Если мы это дело не изменим сейчас в корне, то будущего у политических исследований в России нет вообще. Это тест на зрелость профессионального сообщества. Зрелая позиция – не кричать, как всё плохо, а предлагать альтернативу этому закону, техничные решения, находить развязки. Мне кажется, нам это по силам, и я сам буду активно в этом участвовать.
О последнем соцопросе ВЦИОМ «Какая проблема больше всего волнует россиян» читайте здесь.
