По вторникам преуспевающий молодой клерк Ян Млнаржек посещал с друзьями баню. То было особое место. По существу — клуб, где крепили необходимые полезные связи деловые люди. Завернувшись в белые простыни на манер римских патрициев, они беседовали, плескались в бассейне с подогретой и холодной водой, пили пиво и коньяк... Все в городе знали: вечерний сеанс во вторник принадлежит энергичным покорителям жизни, которые кое-чего достигли, но еще большего обещают достичь.
В компанию, к которой принадлежал Млнаржек, входили несколько чиновников из различных министерств, два человека из тайной полиции, директор туристической фирмы, двое владельцев ювелирных магазинов, инспектор районного отдела образования, заместитель прокурора и журналист... Именно принадлежность к различным слоям и прослойкам общества сообщала пестрой и вроде бы разномастной группе внушительную силу.
Млнаржеку принадлежала в банном сообществе особая роль. Это он в давние времена, когда члены будущего братства были желторотыми юнцами, предложил такой способ встреч и времяпрепровождения. С тех пор на него возлагалась почетная обязанность: приходить в баню первым и проверять готовность парной, простыней и рюмок. Млнаржек выполнял поручение с удовольствием и тщанием. Являлся за час до приезда друзей, принимал душ, подстригал ногти. В баню он любил входить уже чистым. Как человек аккуратный, состриженные полумесяцы ноготков собирал в ладонь и сбрасывал в туалет. И только после этого, чувствуя себя готовым к церемонии, шел контролировать температуру в бассейнах, наличие выпивки и закуски.
Он вообще был человек точный и аккуратный. Лишь один-единственный раз его задержали на службе, и он добрался до бани с опозданием. Вот-вот должны были нагрянуть друзья, а Млнаржек еще ничего не проверил и не привел себя в порядок. Но он был не из тех, кто меняет привычки. Скорей ополоснулся в душевой кабинке, сел на деревянную скамью подстригать ногти. Ноготок с безымянного пальца отскочил в сторону, упал поблизости от босой ступни. Млнаржек стал его искать — он не любил неточностей, отклонений от намеченного, кроме того, не любил мусорить, ведь на ноготок могли наступить и уколоться... Тут в предбаннике послышался шум ввалившейся веселой своры, Млнаржек прекратил поиски, бросил девятнадцать ноготков в белое жерло, смыл их водой и, радушно улыбаясь, заспешил навстречу гостям.
На другой день уборщица, наводя порядок, не вымела ноготок вон, а случайно веником затолкала его в щель под плинтус, где он остался лежать в темноте и сырости.
Млнаржек вскоре позабыл о потерянном ноготке и коротком ощущении досады, которое испытал (и которое всегда испытывал), когда даже самые мелкие его планы нарушали. Тем более, произошли события, круто изменившие его жизнь.
Страну оккупировали фашисты.
Друзья продолжали поддерживать отношения, но стали видеться и перезваниваться гораздо реже, а от банных посиделок вовсе отказались. Многие лишились своих должностей и собственности, переселились в другие города. Да и самой бани вскоре не стало. Бомба, упавшая поблизости от Староместской площади, взрывной волной разрушила ветхое строение.
В государственном банке обнаружилась недостача. Млнаржек был ни при чем, но его вызвали к управляющему. Он пытался оправдаться. Твердил:
— У меня на руках больная мать.
На него наорали. И вышвырнули на улицу. Ему грозила тюрьма.
Потоками весенней талой воды ноготок вымыло из развалин. Прагу освободили. Началась работа по расчистке улиц и восстановлению зданий. Уголовное преследование Млнаржека было прекращено. Мусор с места нахождения элитной бани погрузили на машину и отправили на свалку. Но шофер поленился далеко ехать и по дороге сбросил содержание кузова в реку. Пошел на дно Влтавы и попавший в кучу хлама ноготок.
Млнаржек спивался. Никто не хотел иметь с ним дела. На работу его не брали. Он стал завсегдатаем бара на углу той самой улицы, где находился его банк. Бывшие сослуживцы, завидя его, отворачивались и переходили на другую сторону.
Развернулось строительство новых зданий. Экскаватор черпал ковшом песок на берегу реки. Ноготок с безымянного пальца Млнаржека очутился в бетономешалке, а потом — в основании жилого дома. Это был хороший, крепкий дом, имевший надежный фундамент.
Млнаржека увидел бывший сотоварищ по банным забавам. И поразился произошедшим с другом переменам. Такой блестящий математический ум — пропадает?! Сам приятель к этому времени занял приличный пост в правительстве — метаморфоза Млнаржека его неприятно поразила.
Через месяц бывшего банковского клерка и мнимого растратчика нельзя было узнать. Млнаржек приоделся, купил часы с золотой цепочкой, ходил, опираясь на зонтик-трость. Вышагивал степенно и важно. Расположение окружающих вновь вернулось к нему.
Дом, в основании которого лежал ноготок Млнаржека, возвели без должного анализа почвы. Грунтовые воды стали подмывать крепкий фундамент.
Млнаржек почувствовал себя скверно. Болела печень. Видно, сказались годы бедной, пропойной жизни. Ему посоветовали ехать на курорт. Это было особенно неуместно теперь, когда страна начала расцветать и просыпаться для новой жизни. Кроме того, он встретил девушку, которой плевать было на его залысины и подагру.
В Подсбродах он пил воды и блаженствовал в солнечных лучах. Из газет он узнал, что в Прагу вошли русские танки. Эти полуслепые, как кроты, машины двигались почти на ощупь, тараня и сметая на своем пути все. Один из них ткнулся пушкой в жилой особняк — и особняк рухнул. Взвихривая пыль, танк прокатился гусеницами по холму из досок и битого кирпича. Таившийся долгие годы в верхнем слое фундамента ноготок угодил в щелочку стального сочленения танковой гусеницы.
К Млнаржеку в санаторий приехала невеста. И напела ему популярную среди насмешников песенку:
Что стало с нашей уличкой,
на ней появились танки, они все зеленые.
Млнаржека вызвали в Прагу. Тот самый приятель, который недавно ему помог, теперь недоумевал, как это Млнаржек мог скрыть, за какие серьезные упущения был выгнан с предыдущей работы. Млнаржек ничего не понимал. Он даже подумал: приятель спятил. Или шутит? Весело, ибо уже ни к чему не мог относиться всерьез, он напел приятелю слышанную от невесты песенку.
Танк упрямо шел вперед, перемалывая хрупкий ноготок.
Следователь смотрел на Млнаржека желтыми насмешливыми глазами. Глазами в крапинку, так показалось Млнаржеку. Млнаржек стал корить себя за прошлые грехи. За то, к примеру, что издевался над своим соседом по парте, который имел на зрачке точку.
Танк полз и полз вперед.
Следователь выматывал душу. За что? Млнаржек так и спросил у следователя: «За что?»
Текст песенки ему и ткнули теперь в лицо.
Невеста долго звонила его знакомым. Никто и ничего о нем не знал. Будто и щепотки праха или клочка одежды от него не осталось.
СЛЕЗЫ
За всю свою долгую жизнь Мериносов плакал три раза. Первый — когда был ребенком и отец несправедливо отхлестал его ремнем, обвинив в курении. Потом отцовские папиросы нашлись, и отец перед сыном извинился, но Мериносов не забыл обиды. Он тогда убежал в лес, размазывал по лицу слезы и давал себе слово никогда, никогда не прощать отцу чудовищной несправедливости. И не возвращаться домой. Но стемнело, он умылся росой, замерз, продрог. И поплелся назад.
Второй раз (случай был банальный) — когда застукал любимую (еще как любимую! и как застукал!) с ее якобы школьным товарищем — отвратительным, мерзким, из тех, что не чистят зубы и не гладят брюки... Что она в таком нашла? Что они вообще в таких находят? После скандала, когда остался один (а друг и любимая ушли вместе), — зарыдал. Ненадолго. Всхлипнул, вытер глаза рукавом — и стиснул зубы. На следующий день отдал рубашку в стирку и о случившемся старался не вспоминать.
Третий раз плакал, когда потерял первенца. Плакал — не то слово. Ревел. Платки выжимал над раковиной, от прикосновения влажной соленой ткани щеки сперва пощипывало, потом драло, будто наждаком.
Впоследствии он встречался с этими своими слезами несколько раз.
Однажды отправился на рыбалку, и слезы протекли в реке прямо возле его лодки, коснувшись просмоленного днища.
В парке, когда присел на мраморный краешек фонтана, слезы плескались рядом, он мог бы зачерпнуть их в ладонь.
А во время футбола он чуть не попал под свои же слезы: хлынул ливень, но Мериносов раскрыл зонт, слезы стекли на его соседа, который прикрывался программкой.
И каждый раз после такой встречи с прошлыми слезами в жизни Мериносова случались мелкие неприятности: срывалась с крючка крупная рыба, дома происходил скандал, по службе объявляли выговор, начинались кашель, грипп, насморк... Хотя в целом жизнь складывалась удачно. Подрастали двое сыновей, на работе происходило движение по вертикали.
И вот он отправился на юг, к морю. Жена загорала на пляже. А он, взяв яхту, рванул на простор. Стал разворачиваться, неудачно наклонился, потерял равновесие, взмахнул руками и, не устояв, повалился за борт.
Долго держался за лежавшую на воде плашмя мачту, потом парус намок. Суденышко уносило все дальше от берега. Мериносов поплыл. Пловец он был превосходный, но поднялись волны. Он почти вырвался из пучины, однако, стараясь захватить больше воздуха в легкие, проглотил глоток соленой воды. А потом еще один.
То были поджидавшие его слезы.
Он так и не выплыл.
