Неожиданная тема для детского театра — запреты. Решение еще более неожиданное — современный танец в сочетании с текстом. Открытый прием: Маретти (мрачноватого вида мужчина, которому за 50, джинсы, рубашка с закатанными рукавами) черным скотчем очерчивает на сцене прямоугольник. Взрослый дяденька, а ползает на коленках и еще кулаком по скотчу дубасит, что, естественно, вызывает смех у малышни.
— Это дом (показывает на черные линии). Дом запретов, — говорит он на красивом итальянском языке. Параллельно ему вторит переводчица (Ирина Зверева).
«Дом запретов» помещен между рядами — бифронтально. Из двух кулис по бокам по очереди выходят актрисы, одетые мальчиками (шорты до колен, кепки козырьком назад). Каждый шаг Маретти прерывает окриком: «В этом доме ходить нельзя». Мальчик прыгает. «В этом доме прыгать нельзя». Мальчик удивлен, садится на пол, передвигается на пятой точке. «Ползать нельзя. И по-пластунски тоже».
В общем, ничего нельзя. Выживай как хочешь. Актрисы танцуют, и движения их весьма изобретательны, как раз в контексте заданной темы. После нескольких данс-экзерсисов Маретти выходит на сцену:
— Вы всё поняли? Запрет — это чудо. Это как удар шаровой молнии. Это познание наших возможностей.
А для россиян, познавших советский тоталитаризм с его запретами, это звучит неожиданно. В финале режиссер приглашает детей в дом запретов и говорит, что теперь здесь можно делать всё. Пока дети прыгают, орут, кружатся, Дарио Маретти отвечает на вопросы.
— Знаете, для нас тема запретов очень больная. Она связана с политикой.
— Я никогда не задумывался о политике. Только когда мои друзья сказали мне, что партия Берлускони называется «Дом свободы», я задумался об этом.
— Мне кажется, что этот спектакль скорее для взрослых, чем для малолеток.
— Вы ошибаетесь. Я делал спектакль именно для современных детей. Не знаю, как у вас в стране, а в Италии, во Франции сегодня детям разрешено всё, и от этого они тупеют. Тупо смотрят с родителями телевизор (а телевидение везде одинаковое) и ни на что не способны. А запрет... он будоражит фантазию. В финале спектакля танцовщица говорит: «Если не будет велосипеда, я пойду пешком. Если на дороге возникнет река, я найду брод. Не будет еды, я стану рассказывать сказки. Мне не разрешат, я соглашусь...» Я побуждаю их к действию.
— Но, мне кажется, что ваша теория запрета хороша и для ленивых взрослых. Вы делаете для них спектакли?
— Я не люблю работать со взрослыми. Всегда работаю с детьми от 3 до 10 лет. И я не очень люблю театр слов, потому что считаю, что маленьким важнее показать еще что-то помимо слов. Поэтому мои проекты очень часто связаны с живописью, танцем, видеопроекциями.
Мой театр — театр исследования. Я беру тему и несу за нее ответственность перед детьми. Мне не хочется тратить свое и их время на обсуждение каких-то бессмысленных вещей. Вот в «Доме запретов» со мной работали серьезные люди — один из популярнейших в Норвегии диджеев, хореограф Эрик Обердорф.
— А вот у нас в стране артисты не очень любят работать для детей — непрестижно.
— Скажу честно, мне тоже вредит работа для детей. Если бы я работал для взрослых, я был бы более известным. Но я ищу язык, исследую материалы, мотивации поступков — все это рассказываю детям. Я должен все время им показывать сюрпризы, потрясать их. Чем еще хороша работа для детей — много турне, а значит, заработка. Ведь у нас в Италии сейчас совсем плохо с театрами.
Вообще-то я к себе серьезно не отношусь, я не наполнен собою, мне многому надо учиться, особенно у детей. Сейчас я делаю проект «Природа медведя».
— Почему медведя?
— Я сам чувствую себя медведем. Но, приехав в Россию, чувствую себя котенком. Я думал, что я — медведь, но вижу здесь угрюмые лица, люди почему-то не улыбаются. Я вот тут хотел матрешки купить, так продавщица как будто одолжение мне делала. Но, может быть, у нее жизнь тяжелая. А идею спектакля «Дома запретов» дала мне моя маленькая дочка. Однажды она пришла домой с рисунком, там были одни черные линии, а сзади написано: «Фея возможностей». И тогда я сказал, что я сделаю спектакль «Дом возможностей». Так что мой «Дом запретов» — это про наши возможности.
