— Сергей Анатольевич, вы, вероятно, претендовали на «золото»…
— Вероятно, да.
— А почему травмировалась акробатка Лена (о чем «МК» уже писал)?
— У нее был жесткий приход на палку (после сальто), ничего страшного не случилось. Думаю, через месяц будет работать. Сломала плюсневые кости (они в стопе верхние), трещины…
— Она какой-то совершенно невообразимый трюк делает: подпрыгивает на палке (а палку держат двое мужчин-здоровяков) и делает в полете четыре кувырка…
— Лена — единственная в мире, кто делает четыре сальто на данный момент. А вторая наша девушка, Юля, делает тройное сальто, с тройной палки на одинарную. Тоже уникальный трюк.
— А что нужно для того, чтобы девушка этому научилась?
— Нужно любить эту работу. Больше ничего.
— Да, но явно есть ограничения в весе…
— Ну, естественно, девушек берем маленьких: Леночка 46 кг весит, а Юлечка — 47. Можно больше, но, понятно, что чисто цирковая часть будет слабее. Никакого четверного сальто не будет.
— А парни только ли держат палку?
— Знаете, они умеют всё. Ребята — профессионалы; вот сейчас собираемся делать новый номер, там как раз потребуется уже мужская акробатика… А палку тоже непросто держать. Надо чувствовать напарника от и до: главное — баланс. Девушка летит — парни должны ее ловить, чуть опуская или поднимая палку. Мальчики должны быть на 100% уверены в себе.
— Но вот кто-то мне и сказал, что они недодали Лене высоты…
— Нет, она сама сорвалась. Для того чтобы сделать четыре сальто, надо стоять и ждать броска до конца, а она чуть «подорвалась», не отошла до конца. Вот и получилась такая фигня.
— Интересно узнать ваше мнение о золотых призерах — пекинских акробатах. Как-то вы говорили о китайцах, что они вам нравятся за спортивность, хотя за искусство вам больше по нраву русский цирк…
— Нет, то, что сейчас было в Монте-Карло у китайцев, — это, безусловно, здорово. Но не лучше нас. На 100% не лучше.
— Немножко однообразно номер их смотрелся, хотелось спросить: ну и что? Какой-то внутренней интриги не было.
— Ну вот, а на нашем исполнении зал вставал и визжал. Но: у китайцев были премьер-министр в зале, другие чины, а у нас не было никого. Только Максим Юрьевич Никулин. А за китайцами ездит руководство страны, понимаете? Почему мы неинтересны нашей власти? Мы три «золота» выиграли за год на разных фестивалях — в Испании, во Франции и здесь, в Москве. Принцесса Стефания, кстати, была на наших прежних выступлениях — аплодировала стоя. И вот взяли «серебро» в Монте-Карло. Номер выдающийся. Но никто этого не отметил…
— Максим Юрьевич часто говорит, что власть не хочет замечать цирка…
— А мы меж тем приносим стране награды. Идет моя Леночка по манежу с российским флагом — и ей хлопают. Мне-то в принципе все равно, замечает власть — не замечает, я нормально зарабатываю. Но мне обидно, что «Дю Солей» все хвалят (хотя он сейчас рассыпается), а нас — нет. А «Дю Солей» ведь трещит по швам, уже не выдерживая финансов. А мы выдерживаем. Нас берут, ангажируют, любят… И я считаю, что наша «русская палка» — это лучшее, что есть сегодня в мировом цирке.
— Кстати, сама палка из чего сделана? Почему такая гибкая?
— Это фиберглассовые (пластиковые) шесты — на них в высоту спортсмены прыгают. А мы берем три шеста, связываем их вместе, делаем подушку специальную, чтоб амортизировала. Длина — примерно 5 метров 10 сантиметров, оптимальный вариант. Сами по себе шесты (в Америке их покупали) идут 5.20 (это связано с действующим мировым рекордом по прыжкам в высоту, длиннее они быть не должны, а то под 7 метров прыгать станут, это неправильно). Палки совсем легкие: тройная 15 килограммов весит.
— Поначалу вы с девушками, верно, не замахивались на четверное сальто?
— Нет, конечно. Ни в коем случае! Так вышло, что взяли и сделали. Дело случая. Ну, не случая — множества репетиций…
— То есть Лена сама на это решилась?
— Она и пять могла сделать, честно сказать. Пыталась. Но больше, думаю, пока и четверного делать не будет — все фестивали прошли уже. И теперь не обязательно. Будет делать три раза по три и лишь иногда — четыре.
— Нет, а серьезно — в какой-то момент и пятерные начнут крутить?..
— Думаю, что и четверные никто не сделает в течение лет еще десяти. Просто убьются, и все.
— А что, на репетиции мат подстилается?
— Нет-нет, сначала репетируем на веревках-страховках, потихонечку эти лонжи отстегивая… Да, 100% никто четверное не сделает!
— Ну рассказывают же, как китайцев дрессируют: одна упала, уносят, уже вторая бежит — конвейер!
— У них миллиард народу: один убился — другого взяли, не проблема. У них есть свои «палки», но с нами они пока ни в какое сравнение не идут. Пока. Потом, может, и сделают, но мы уже уйдем дальше. Опередим.
— А мужчины что — сами не прыгают?
— Нет, у нас есть «верхние» мальчики. Но хотелось девочек из принципа: это же искусство, красиво… А физические данные — одни и те же. Был, кстати, один парень, который четверное делал, но он не пришел на палку правильно ни разу, то есть грязно исполнял. Ну и, конечно, золотой призер Монте-Карло 2005-го Анна Государева пыталась — так чуть не убилась вообще! На голову же можно упасть — и всё. А у нас Леночка чисто делает, к тому же ребята сбоку стоят — страхуют ее. Так что наш «Серебряный клоун» — сильно золотой, сильно…
— А как вам второе «золото» — украинские ребята (дуэт Николая Щербака и Сергея Попова) с номером «Нью-Йорк» («МК» тоже о них писал)?
— Ну, они дважды чемпионы мира по спортивной акробатике. И я считаю, что это не очень правильно: приезжают спортсмены-профессионалы на цирковой фестиваль и выигрывают «золото» в Монте-Карло — нормально?..
— Они ж вроде закончили спортивную карьеру.
— Да они в том году только закончили. Какой-то режиссер им сделал постановку. А они, в свою очередь, сделали всех. Ну поймите: это как мы с вами будем участвовать в конкурсе фитнеса, а приедут профессионалы по тяжелой атлетике — и, разумеется, выиграют! Или боксеры. Не очень честно. Но — мое мнение — они заслужили, были самыми лучшими, даже лучше нас (в отличие от китайцев, которые не лучшие, — не знаю, за что им вообще дали). Ведь цирк — это же не только четверной прыжок…
— Кстати, раз уж начали — а что есть цирк сегодня?
— Да у нас очень плохо всё с цирком. И дело не в том, что он упал. Кто в советское время приносил валюту государству? Балет и цирк. А сейчас цирк не замечают. Зато мы строим стадионы в Сочи, никому на фиг ненужные! Вот китайцы что делают? Для них цирк — это общенациональная индустрия. Они приносят славу своей стране. А мы пытаемся, пыжимся, калечимся, но это всем по фигу. Хотя мы сами по себе очень востребованы. Я, например, ездил в Америку делать постановку (поддержки) нашим бронзовым призерам в Ванкувере — Оксане Домниной и Максиму Шабалину. Вот вплоть до чего! Но этого у нас никто не понимает.
— Так а что государство должно делать?
— Помните, у нас был Брежнев? Помните его зятя — циркового артиста Евгения Милаева? Ну так Брежнев был на многих спектаклях, и цирк поддерживался по полной программе! Какие имена тогда были: Карандаш, Олег Попов, Юрий Никулин… А сейчас? Ни-ко-го! Потому что государство наплевало на цирк.
— Министр культуры Мединский обратил внимание, меняет кадры…
— Я считаю, что во главе цирка должен стоять тот, кто в цирковом искусстве соображает. Просто менеджер или главный бухгалтер вряд ли что-то может понимать. Одобряю, когда директором Вернадки ставят Запашного, — потому как Гарик в цирке прожил всю жизнь, и он, уверен, что-то хорошее сделает. Пускай он притащит маму, брата, жену или кого-то еще. Не в этом дело. Гарик — цирковой, а если ставить бухгалтера, просто с целью зарабатывать деньги, — да не будут они зарабатываться!
— А раз уж заговорили — как относитесь к назначению Полунина худруком Цирка на Фонтанке?
— Полунин — великий человек. Клоунаду поднял на такой уровень, что все должны мечтать до него дотянуться. Это предел стремлений для любого клоуна. А у нас клоунов сегодня нет! Вы знаете об этом? Наши клоуны сейчас — полное дерьмо (исключая клоуна Дерябкина). Объяснить почему? Потому что они хотят только зарабатывать. И делают номера. А не клоунаду. Рассказываю. У нас всё заточено на бабки, поэтому клоун делает несколько номеров, крутит их, получая за каждый выход. А как было раньше? У клоуна был репертуар, репризы. Сегодня репертуара (а это основа клоунского искусства!) нет.
— Но хоть дрессура остается на высоком уровне?
— Конечно. Я считаю, что лучше дрессировщика львов Владислава Гончарова — никого нет! Он голову ко льву в пасть без рук кладет. Тоже «серебро» в том году взял в Монте-Карло. Ну и Павленко, конечно, дирижирующий хищниками. Тоже полный улет. Но Гончаров, считаю, делает лучше.
— Кстати, почему, придя в цирк из спорта, вы не стали работать на высоте?
— Моя жена Оля Иванова (25 лет вместе живем) как раз работала в полете — сумасшедшие 13-метровые перелеты делала. Но я к ней на высоту не полез. Она у меня бесстрашная, а я трус. Мне проще на земле стоять.
— А дочку Полину в цирк отдадите?
— Нет. Ей 10 лет будет весной, играет на арфе и поет. В цирк идти не хочет, не болеет цирком, уж не знаю почему. Хотя умеет всё: хулахупы крутит, садится на шпагат, на руках стоит… Но нравится ей музыкой заниматься. Пусть. Я же сам музыкант бывший. Серьезно занимался бас-гитарой. Даже в «Любэ» просматривался, и меня даже взяли. Но потом я передумал, решил, что цирк мне ближе.
— Напоследок дайте прогноз — оптимистический или не очень: когда уйдет эта пресловутая заточенность только под деньги?
— Когда люди поймут, что искусство ценнее, чем бабло. Одну вещь скажу. Мой номер получает очень хорошие деньги. Знаете почему? Да потому что я не получаю много. Вот дали денег на номер. «Хороший» руководитель (а я считаю себя плохим) забирает в карман сколько хочет — хоть 50%. Что осталось — раскидывает партнерам. «Плохой» руководитель — наоборот: берет себе то, что осталось. Мои партнеры меня обожают, потому что получают ненамного меньше, чем я. За копейку они работать не должны, и я их никогда не обижу. И если так будет в каждом номере, в каждом коллективе — на подъеме будет всё! Вот такой рецепт. Если артист знает, что он нужен, — начнет выкладываться по полной программе. Мы называем Максима Юрьевича Никулина «отцом родным». Он для нас делает всё, а мы — для него. Вон в Монте-Карло приехали — он нам говорит: «Вы у меня самые золотые, самые лучшие». Вот так. Любовь должна быть!
— Но в Росгосцирке — конвейер, там сложно быть «отцом родным».
— Росгосцирк берет по 40—60% от контракта. Можно так работать? Артист получает копейки, поэтому работать и не хочет. А мы вот сейчас ездили в Оренбург — на елках работать, и Максим Юрьевич сказал: «Сережа, процент в цирк не привози, не надо». Это дорогого стоит. Поэтому мы его обожаем.
— Последний момент: сейчас все спорят, сможет ли в России развиться цирк-шоу по образу «Дю Солея», взамен (или параллельно) традиционному дивертисментному цирку трюков?
— Шоу — это порождение Америки, Канады, не наше. У нас это как-то не получается. Получается, но хуже. И если мы будем подражать «Дю Солею» вместо развития своего цирка, у нас наступит задница! Зачем глупость делать?! В свой надо вкладываться!
