— Ну как, Марк Григорьевич, обжили Новую сцену, которую вы ждали много лет?
— Если скажу «обжили» — сочтут беспечным. Этот процесс бесконечен, как и сам театр. Причем с каждым спектаклем возникают все новые приятные открытия — ну например, в полной мере мы еще не использовали глубину сцены. Сейчас я ставлю, извините, «Гамлета»...
— «Извините, «Гамлета» — надо запомнить.
— Да. Так вот на нем и предъявим зрителю всю технологическую мощь площадки. Когда готово будет? Неготовый спектакль не покажу. Во второй половине мая, надеюсь.
— А чем лично вас «Гамлет» задел?
— Его каждый режиссер хоть раз в жизни должен поставить — испытать себя «Гамлетом». Испытать им свой театр.
— Хотя в Англии к этому относятся проще, каждый студент...
— Может и так, но по мне, поставить ее в студенческие годы невозможно: пьеса требует большой зрелости. Хотя в театральной практике нынче так много шарлатанства, что только диву даешься. «Гамлет» же — не то что итоговое произведение...
— Да, вы уж нас не пугайте!
— Я не пугаю, но хочу, чтобы мощь пьесы была выговорена в полной мере. Чем «Гамлет» актуален — решит сам зритель. Есть тысяча тысяч Гамлетов; последний значимый — сумасшедший Гамлет Смоктуновского; Высоцкий гениально сыграл сильного Гамлета; Пол Скофилд играл Гамлета-интеллектуала, двойственную натуру мятущегося человека. Для меня Гамлет — прежде всего актер и режиссер, лицедей, играющий в кошки-мышки и с жизнью, и со смертью. Его желание справедливости и возмездия есть некая последняя игра, игра его интеллекта, его гения с не то что «обществом», а уж тем более «народом», но с неким Эльсинором как системой... причем он заранее знает о своем проигрыше. Но тем не менее ведет борьбу. И его гибель — это гибель мира. Мой финал (приход Фортинбраса) — не хеппи-энд, но апокалипсис человечества и человечности.
— Кроме «Гамлета» еще премьеры ожидаются?
— А как же! В параллель запущены 4 спектакля. Во всех углах театра должны идти репетиции, если часть труппы гуляет свободно — это не наш театр. Да и в «Гамлете» будет два состава: хочу, чтоб сквозь него прошло максимальное число моих артистов. Принципиально на главную роль не приглашаю актера со стороны. Ни в коем разе! Когда восстанавливали «Историю лошади», все мне советовали взять приглашенного... а я плюнул — и выиграл. Наш Владимир Юматов так сыграл Холстомера, что получил множество наград, например, на недавнем фестивале в Корее. Мне интересно показать зрелость и высший класс своих артистов; вон, знали бы вы, какой огромный «застольный период» мы провели еще до начала репетиций «Гамлета»!
— То есть проговаривание образов и смыслов? Это почти полностью ушло из нашей театральной практики — сейчас ставят «с колес» за две недели и не парятся.
— Увы, анализ смыслов, отбор форм часто оказываются выброшены на помойку. Вообще не хочу давать оценки той индустрии хренотени на сцене, которая выделяет своих идолов в виде каких-то недорежиссеров, никакого отношения к профессии не имеющих... Эта самая острая проблема сегодня — борьба профессионализма с шарлатанством. А мы изучили все переводы «Гамлета» (от Пастернака до Лозинского), и в результате — открою секрет — наш будет этаким коктейлем из всех переводов (ведь у каждого есть как сильные стороны, так и слабости, которые мы отметили). Вот в таком «вареве» сейчас и находимся. Декорация готова, скоро репетиции...
— У вас нормальные отношения складываются с Департаментом культуры?
— Абсолютно. Никаких конфликтов. Сергей Капков был у нас, все обошел, всем интересовался... Я могу сказать так. Нас как бы приняли в компанию московских театров, потому что мы выжили, прошли путь от студии до большой сцены. Наш путь этически чистый. И никогда ничего не выпрашивали, не расталкивали локтями, не пришли на готовенькое. Мы заслужили и выстрадали Новую сцену... Конечно, есть некие тревожные симптомы: мы понимаем, что за нами следят — смотрят, насколько мы «эффективны, посещаемы», и не дай бог, прослыть театром с «малоэффективным менеджерством». Не прослывем. Мы были первым театром, работающим на полном хозрасчете, поэтому нас не напугаешь серым волком. Мы все 30 лет — аншлаговый театр!
