А самый ли это короткий «Гамлет» в истории мирового театра? - думаю я, переступая порог Страстного. Вижу тут же главного специалиста по Шекспиру - профессора ГИТИСа Алексея Бартошевича. Ну уж он то точно должен знать.
– Итак, Алексей Владимирович, вы, пересмотревшие всего Шекспира в разных уголках Земли, видели короче трагедию «Гамлет»? - спрашиваю его, особо не расчитывая на оригинальный ответ. А он:
– Представьте себе, был. «Гамлет» шел 15 минут и поставил его Том Стоппард. - отвечает профессор. - Это было... сейчас припомню — годах в 70-ых. Пародия и смешная весьма.
– Ну а самого длинного принца Датского помните? И был ли такой?
– Да, в начале двадцатого века играли в Лондоне постановку два дня. Шекспир — слово в слово, подробно, медленно...
Мнение такого эксперта неоценимо, могу представить как ему в тысячный раз сложно смотреть трагедию Шекспира, где Гамлет, призрак папы и «слова, слова... а дальше - тишина». Что же показали студенты из Берна? На первый взгляд — вода, таз и кто-то в трусах в углу. Именно это видят 50 зрителей, попавшие непосредственно на сцену Страстного - «Гамлет-проект» играют прямо на сцене, у ног зрителя. Два парня и две барышни застыли в ожидании, пока зрители рассядутся. И начинают в четыре голоса петь:
– Он умер, леди, он умер ( и так несколько раз)
Титры бегут по экрану. С потолка капает вода. Слева бутылки — к ним время от времени прикладывается одна из девушек: глотнет — рыгнет, рыгнет — глотнет. Рядом с ней другая, с видом располневшей балерины — потому что в пачке. В кресле развалился худой парень с придурковатым видом (может принц, лишившийся рассудка на почве вероломства дяди и мамы?). И наконец еще один, очень похожий на артиста Федора Добранравова, если его загримировать под Пушкина. Такая нелепая компашкак, в которой не разобрать — кто есть кто.
Но по ходу дела понимаешь, что это две пары – Гамлет и Офелия. Текст — вольный, импровизация на тему Гамлета в связи с возлюбленной. Причем последняя судя по ее репликам, работает сразу за нескольких героев. Но поскольку наизусть Вильяма нашего Щекспира я не помню, то предпочла смотреть, а не разгадывать кроссворд, сделанный из классика английской литературы режиссером Томасом Флаксом.
За полчаса бернские пары в агрессивной манере выясняли отношения (кто есть труп и кто кем питается — это о смерти Полония), а Офелия, как водится, топилась. Делала она это в детском оцинкованном корыте: сама макалась с головой, а потом Гамлет в трусах ее макал. И сам, сложившись на манер эмбриона пытается в корыте свести счеты с жизнью. В результате его разбивает радикулит и он вопит противным голосом: «По- я-сни-цааа»...
Этот концептуальный бред актеры играли честно и отчаянно. Местами циничный юмор, местами скучновато. Главное достоинство спектакля — его краткость, увы, оказавшаяся не сродни таланту. А я вспомнила пьесу «Весь Шекспир», которую в начале 90-ых была весьма популярна в мире. Ее написали студенты Кембриджа. За час сценического действия Шекспир пролетал с просвистом: «Ромео и Джульетта» - 2 минуты, «Отелло», естественно, с удушением — 4, а вот «Гамлет» - не помню за сколько. Только помню — весело было.
А между тем «Твой шанс» выходит на финишную прямую. Осталось несколько спектаклей и среди них на себя обращает внимание названия «Ублюдки» театра «Диск» из Чехии, «Пышка» (не Мопасана, а Сигарева) из Оренбурга, «Доходное место из Словакии». Закроет же «Шанс» школа из Мюнхена со спектаклем «Гомбург без иллюзий».
