В последний день репетиций «Репетиции» г-н Исаакян раскрыл нам суть своей новой работы, несомненно, тянущей на театральный хит.
Справка «МК». Свою чуть более чем часовую «Репетицию оркестра» Федерико Феллини снял за 16 дней в 1978 году. Журналист приходит на типичную репетицию обычного оркестра и начинает брать с каждым из музыкантов небольшие интервью. Незатейливая беседа поначалу переходит в острый конфликт между дирижером (актер Балдуин Баас) и оркестрантами в финале. Старинная часовня с очаровательной акустикой рушится. От окончательной гибели и морального падения людей спасает только музыка.
— Многие профессиональные музыканты относятся к фильму негативно, дескать карикатурно показан оркестр... как вы для себя оцениваете «Репетицию» Феллини?
— Было бы странно мне выставлять оценки Феллини. Где мы и где великий режиссер... Я с моим итальянским коллегой, дирижером Симоне Фермани, работая над спектаклем, подробно обсуждали эту картину. Для итальянцев это некий намек на времена Муссолини (в год выхода фильма эти акценты еще были очень актуальны); с другой стороны, это ложилось и на времена нового политического террора, убийство Альдо Моро «Красными бригадами» в 1978-м. То есть у Феллини оркестр взят просто как модель человеческого сообщества. Музыка абсолютно вторична по отношению к сюжету. Точно также, вместо оркестра, Феллини мог бы взять тюремную камеру или офис. Так что «Репетиция» — это своеобразный памфлет, высказывание, где дирижер выступает именно как мюзикфюрер (Musikführer — нем., музыкальный руководитель), эта аналогия очень важна...
— А что интересовало лично вас?
— Не социум, не политика, но отношение музыкантов к своим инструментам как к живым существам. В рамках столь необычного музыкального театра как наш мне было очень интересно поднять тему — а что есть вообще музицирование? Мы видим очень ярких людей, у каждого — своя история прихода в музыку и существования в ней, но ВНЕ общности они создавать ничего не могут. Идет борьба между индивидуальностью и коллективностью, чудо возникновения из хаоса разрозненных голосов единой гармонии, — в этом, собственно, суть нашего спектакля. К тому же он получился сложносочиненным, там три конкурирующих друг с другом компонента: самодостаточный симфонический оркестр, отдельная оперная история, и к ним всем вторгается третья конфликтная сфера — телевидение (массмедиа).
— Я слышал, что и зритель помещен в одно пространство с музыкантами?
— Да, он не сидит в стороне. Никакая яма публику с оркестром не разделяет, все вместе. Жизнь перетекает в искусство, искусство перетекает в жизнь. Театр вдруг начинает увеличиваться в объективах камер (этакая странная оптика) и становится смешным или трогательным, пафосным или гнетущим... вот такая гремучая смесь.
— А сюжет остался от Феллини?
— В общих чертах да: процесс репетиции, затем процесс телесъемки, монологи отдельных артистов, дирижерский конфликт. Но это смещено не в социальную сторону, а на территорию искусства. Поэтому и финал иной — нет разрушения, нет коллапса, а есть важный разговор о торжестве музыки.
— А музыканты ваши прямо-таки сами превращаются в артистов, говорят реплики?
— Мы решили по-другому: оперные артисты говорят от имени музыкантов. Но и музыканты тоже между собой общаются, уж молчу о значимом монологе настоящего итальянского маэстро на итальянском же языке. Я счастлив, что мы позвали Симоне Фермани, потому что у нас много итальянской музыки (Верди, Россини, Доницетти), а он ее чувствует кожей. И он создает эту музыку у вас на глазах — на крупных планах, жестах... он потрясающий сценический персонаж, он просто делает пол-спектакля своей фактурой, жестикуляцией, короткими репликами.
— А Симоне Фермани правда потомок Верди?
— Это некая историческая легенда, но да, есть документы, свидетельствующие, что он — потомок незаконнорожденной дочери Джузеппе Верди. Кстати, это сюжет в сюжете — он же много музыки Верди играет в спектакле.
— А как же музыка Нино Рота из фильма?
— Она существует как фон перед началом спектакля... Поймите, для музыкального театра нужна театральная музыка. Иначе не сростается: после исповеди музыкантов, ты хочешь услышать голоса инструментов не в пародийном варианте Нино Рота, а на примере настоящей глубокой музыки. Продолжительность 2.15 с антрактом. Уверяю, чувство вы испытаете достаточно сильное.
