Привет! Ты спрашивал, о чем мой новый фильм про озеро Восток? (Крупнейшее пресное подледное озеро Антарктиды, спрятанное от людских глаз слоем льда толщиной около четырех километров; ученые полагают, что его изучение поможет представить, как выглядела жизнь на Земле миллионы лет назад, — Н.К.) Главная идея фильма, наверное, в том, как трудно, отважно и страшно быть первооткрывателем. Независимо оттого, осваиваете ли вы Антарктику, пишете книги, снимаете совершенно новое кино, делаете ли научные открытия...
Это невероятно, но впервые я написала заявку на документальный фильм об этом, когда еще училась во ВГИКе и подрабатывала репортером в программе «Доброе утро». На дворе стоял 1999 год, наука в России была почти развалена, и вдруг в одном из главных мировых научных журналов «Nature» появляется большая статья об озере Восток, которую после процитировали многие издания по всему миру. Тогда стало понятно, что это один из немногих научных проектов, в котором у России преимущество перед остальным миром.
Я сама выросла в семье инженеров и ученых. И когда сегодня, спустя почти 15 лет, пишу тебе из Антарктиды, мне сложно поверить не только в то, что я наконец-то здесь оказалась, но и в то, что за долгие годы мою мечту так никто и не реализовал сам! Никто не сделал настоящий большой фильм об озере Восток! Хотя некоторые пытались...
Как у репортера Первого канала, у меня еще в 1999 году была возможность делать сюжеты, которые мне интересны. Тогда я впервые начала подбираться к этой теме. Сделала пару репортажей с Игорем Зотиковым, которого сейчас, к сожалению, уже нет в живых. С биологом Абызовым. Еще по моей просьбе спецкор в Лондоне сделал сюжет с одной из конференций, где выступал Валерий Владимирович Лукин. И у всех моих героев тогда я видела факсы от BBC с вопросами об их научной деятельности. Так я узнала, что британцы готовят фильм об озере Восток, но когда я его увидела, он меня просто возмутил! Все, что у них получилось: две скучные серии по 45 минут, в которых русские ученые практически не упоминались. Более того, по этому фильму вообще невозможно было понять, что работы ведутся именно на российской антарктической станции.
Ну и ладно, зато за это время я познакомилась с замечательными учеными. Кроме тех, кого я назвала, это еще и биолог Сергей Булат. Все эти годы я долго готовилась к проекту. Несколько раз менялась ситуация на самой станции «Восток». То ее закрывали, приостанавливая бурение, то возобновляли. У меня один за другим менялись продюсеры. Благодаря удивительной теме, мне периодически удавалось увлечь разных немецких продюсеров, но когда дело доходило до конкретных действий, все они отказывались, понимая, что проект слишком сложный, дорогой и рискованный. В результате сейчас я снимаю совместно со старейшей российской кинокомпанией ЦНФ. Бывший Центрнаучфильм, а сейчас — Центр национального фильма. Насколько я знаю, они уже пытались до меня запустить подобный фильм, но неудачно. Мне же, думаю, помогло личное отношение Валерия Лукина. Видимо, как-то мне удалось его убедить, что мне можно доверять. Я его очень уважаю и, надеюсь, он тоже уважает то, что я делаю. Несколько лет назад он даже приезжал в кинотеатр в Питере и смотрел мой фильм «Мой класс». Я считаю, что с его стороны, как руководителя РАЭ (Российской антарктической экспедиции — Н.К.), это был очень профессиональный шаг. Я бы сама не согласилась сниматься у режиссера, которому не доверяю или если мне бы не нравилось то, что он делает.
А вообще уважение — это самое главное чувство здесь. Я же единственная тетка среди тридцати пяти мужиков, некоторые из которые провели тут уже больше года. Мне важно было очень корректно себя вести, ни в коем случае не использовать свою женственность.
Мы здесь с 28 декабря прошлого года, но со временем не становится легче. Просто ты привыкаешь к тому, как тяжело дышать и что двигаться надо медленнее, чем обычно. Я же обычно всегда и везде бегаю! Даже участвовала в соревнованиях по бегу на 10 тысяч метров в горах высотой в 2 км. А тут за три недели удалось побегать по взлетной полосе всего раз. И бытовые условия тяжелые, поэтому женщины здесь надолго не задерживаются. Насколько я поняла, в последние годы если тут и были девушки, то не больше, чем три дня. Когда-то здесь проходил лыжный марафон «Метелица»: девушки на лыжах шли через всю Антарктиду и дошли до «Востока». И очень давно сюда на работу приезжали на один сезон ученые: француженки, швейцарка и американка. А так я чуть ли не первая русская, которая здесь проведет больше месяца. Но точнее надо бы спросить у Валерия Лукина из питерского института Арктики и Антарктики. Тут действительно физически очень тяжело. Высокогорье, холодно и разреженный воздух. Но несмотря на законы природы, мне среди этих людей очень легко дышать!
Я с Лешей Филипповым, моим оператором — мы вдвоем и есть вся киногруппа. Мы с Лешей тоже по-своему готовились к проникновению (цель Арктической миссии станции «Восток» — с помощью бурения проникнуть в подледное озеро, чтобы изучить его содержимое, — Н.К.). Я захотела сделать другой свет на буровой, чтобы на камеру все выглядело более современно, а еще чтобы лишний раз подчеркнуть не будничность, особенность этого события. Некоторые буровики сопротивлялись, так как привыкли к тому, к чему привыкли. Я же заранее отгладила и сшила из белых простыней экран, на который проецировала определенный слайд. Со слайдом тоже целая история была, пока разбирались: что работает, а что не работает. В результате сделали коллаж, в котором использовали рисунки из кандидатской диссертации Леши Подоляка со схемой буровой. Так вот, от простыней остались белые обрезки, и я в шутку сделала из них белые бантики, которые повязала на буровую вышку. И сообщила, что уберу их только в обмен на мой кинематографический свет! Васильев подивился, сказал, что буровая превращается в будуар. А потом решил, что с бантиками ему работать даже удобно: типа повозился с железом — и вытер о них руки. Потом еще все про эти бантики шутили. Кто-то даже сделал фотографию на фоне бантика с подписью «Сломались!».
Буровики иногда очень смешно шутят. Я же стараюсь вникать в техническую суть всего, что они делают, а Васильев мне сказал на днях, когда они чинили какую-то очередную железяку: «Если не знаешь, как называется деталь, называй ее просто – «КРОНШТЕЙН!» По-моему, очень смешно.
А еще этот буровой комплекс признан памятником! И вот когда на нем в очередной раз что-то там сломалось — а то, что ломается, это нормально, ведь весь комплекс экспериментальный; удивительно, что на нем вообще все в конце концов работает, — так вот, когда на нем сломалась коробка передач, Виталий Заровчатский предложил: «Надо написать министру культуры, что у нас в музее экспонат сломался! Посетители руками трогали!».
Никита, тут действительно классная команда работает. Среди буровиков есть один анестезиолог-реаниматолог, есть даже чемпион всероссийской школьной олимпиады по информатике! А еще легендарные начальники станции Алексей Туркеев (начальник в пятьдесят девятой зимовке), который всегда в самые сложные ситуации включается и всем помогает. И Павел Тетерев — начальник уже нашей, шестидесятой. Все тут отсчет времени ведут не по годам, а по экспедициям. Сейчас идет 60-я Российская Антарктическая Экспедиция. Отчего Володя Зубков называет нас всех «шестидесятниками».
Оттого, что я увидела на антарктической станции, действительно захватывает дух. Гляциологи изучают древний лед, который хранит тайну о нашей планете и ее климате за многие миллионы лет. И я была свидетельницей того, как специалисты по этому льду буквально читают прошлое Земли. А Владимир Яковлевич Липенков и вовсе оказывался пророком. Именно он абсолютно точно всегда предсказывал, что, когда и как произойдет. Это всегда поражало меня! Он еще в 2010 году заочно, исходя из одних только расчетов, в точности предсказал, когда случится первое проникновение в озеро. И сейчас, уже находясь в экспедиции на Востоке, он не только точно указал, в какой рейс бурения произойдет проникновение, но даже рассчитал, насколько в буровой шахте поднимется вода.
Я думаю, это будет очень мужской фильм. Про мужскую работу. Оказывается, это очень красиво. Меня прямо эстетически завораживало то, как они возятся со своими железяками, постоянно что-то мастерят, выпиливают... Обычно я не смотрю телевизор, но тут, на «Востоке» из спутникового ТВ — только один канал. Не буду писать, какой, можешь сам догадаться. И по нему постоянно крутят одни и те же женские программы: что с чем носить, от кого родить. Сплошные сентиментальные страдания. Такое ощущение, что наше ТВ ориентированно исключительно на теток. А мы хотим с нашим фильмом попасть в прокат, как это произошло с «Чувственной математикой». Я сама удивлялась: как так, документальный фильм на научную тему — и собирает полные залы простых зрителей по всему миру. Теперь попытаюсь того же самого добиться с фильмом про озеро Восток. Правда, я за последний месяц уже сама стала суеверной, как полярники. Далеко не загадываю.
А что касается самого проникновения: больше всего меня поразило ожидание. На буровой, где обычно и соседа не услышишь из-за грохота, эти суровые мужики долгое время сидели в абсолютной тишине и напряженно следили за показаниями приборов, по которым только и можно было получить представление о том, что происходит на глубине почти четыре километра. А буровой трос продвигался по сантиметру и издавал тихий звук. И звук этот был похож на тиканье часов! А потом Володя Зубков, который сидел у руля, произнес: «Все! Есть!» И тут понеслось...
И еще хочу сказать, что кроме замечательного дружного коллектива я увидела, что Николаю Ивановичу Васильеву и Владимиру Яковлевичу Липенкову удалось создать здесь настоящую полярную гляцио-буровую школу! Рядом с Васильевым, Липенковым и Зубковым работают более молодые специалисты: Туркеев, Екайкин, Подоляк, Тетерев. Но и создание школы, и эта преемственность дорогого стоят. Мы услышали здесь о захватывающих дух научных программах, которые просто необходимо непрерывно продолжать и развивать. И в то же время есть опасность, что следующих сезонных работ на «Востоке» не будет. Некоторые ученые уже получили письма от своего руководства о том, что их программы вскоре будут свернуты. Если это произойдет, это окажется большой ошибкой, которую будет очень сложно исправить в будущем. Я надеюсь, что руководство страны найдет возможность продолжить финансирование научных и инженерных работ на станции «Восток», на нашей легендарной российской станции!
Самое главное, если получится, упомяни фамилии полярников, буровиков и ученых. Это было бы самое ценное! Вот их фамилии еще раз: Николай Иванович Васильев — это его проект бурения, он всю кашу заварил! Владимир Яковлевич Липенков — главный ученый тут, гляциолог. Валерий Владимирович Лукин — начальник РАЭ. И вот еще обязательно: Володя Зубков, Алексей Подоляк, Алексей Екайкин, Алексей Туркеев, Павел Тетерев, Михаил Жаков, Кирилл Чихачев, Максим Зюков, Алексей Большунов, Виталий Заровчатский, Игорь Шпанский. И еще раз — всем «Восточникам» и тем, кто их поддерживает, прикрывает на берегу и на материке и, конечно, руководству РАЭ я желаю удачи и попутного ветра в спину!
