«Нуреев» Серебренникова и «Анна Каренина» Ноймайера рождают новые формы
Стоячей 15-минутной овацией и феерическим успехом закончилась на Исторической сцене Большого мировая премьера балета от опального режиссера Кирилла Серебренникова, хореографа Юрия Посохова и композитора Ильи Демуцкого. А ведь еще до задержания и ареста Серебренникова казалось, что шансы увидеть отложенный за три дня до премьеры по причине неготовности (по другим версиям, запрещенный за пропаганду гомосексуализма и разврат) спектакль равны нолю.
Это поражающий воображение спектакль поистине циклопических размеров. Одних балетных и оперных артистов, музыкантов, драматических актеров, актеров миманса и перформеров здесь занято более 200 человек, а в производственном процессе участвовало около тысячи. Вывезти такой балет, например, в Лондон (о чем уже ведутся переговоры) невероятно затратно и проблематично.
Еще одно художественное событие сезона случилось тоже в Большом. Спектакль всемирно известного хореографа Джона Ноймайера «Анна Каренина» — в прямом смысле долгожданный: слухи о новом балете Ноймайера для Большого театра циркулировали аж с 2014 года, премьера его то объявлялась в планах, то откладывалась. Балетмейстер выступил тут не только автором либретто и хореографом-постановщиком, но, как и в случае с Серебренниковым, он еще и сценограф, художник по костюмам, автор концепции светового оформления. Ноймайер проявляет в балете чудеса своего режиссерского дарования. Сцены (их в балете ровно двадцать), следуя одна за другой, превращаются в интереснейшее повествование, не кажутся перегруженными. Правда, предназначен спектакль не столько для балетных гурманов, сколько для театралов, ценителей четко выстроенной и смелой режиссерской мысли.
И «Нуреев», и «Анна Каренина» — свидетельство того, что трендом сезона стали довольно сложные, непривычные для балетоманов театральные постановки на стыке жанров, что говорит о рождении прямо на наших глазах новых форм балетного театра.
В Большом омолодили сольный состав
Балет «Ромео и Джульетта» Алексея Ратманского, наоборот, обращался к формам старым. Это типичный продукт эпохи постмодернизма, когда практически все что возможно, за редкими исключениями, уже придумано и поставлено. Новейшим художникам осталось лишь компилировать да творчески «переработать» наследие предшественников. Балет оказался похож на реферат отличника балетной школы, который все видел, все знает и теперь аккуратно воспроизводит в своей работе полученные на уроках истории хореографического искусства знания.
Не забудем упомянуть и возобновления. Их было целых два — балеты «Коппелия» и «Дочь фараона». И оба возобновляли капитально. Первый балет не шел на сцене Большого четыре года, а второй — шесть лет. В общем, работа в главном театре страны кипела как никогда. Это один из самых плодотворных сезонов, что отнюдь не свидетельствовало о том, что никаких проблем в балетной труппе Большого не существует. И основные из них были связаны с артистами.
Как и прежде, курс руководителя балетной труппы Большого Махара Вазиева направлен на омоложение сольного состава. В театре появились такие блистательные исполнители, как элегантный итальянец Якопо Тисси (он перешел в Большой из Ла Скала еще в прошлом сезоне, а в конце этого уже стал ведущим солистом), обладательница удлиненных линий Алена Ковалева (переведена в первые солистки), начинающий, но уже отлично проявивший себя, очень перспективный русский японец Марк Чино. Много новых партий станцевал в этом сезоне и Артемий Беляков. Баловал Махар Хасанович в этом сезоне и таких артистов, как Маргарита Шрайнер и Ксения Жиганшина, которых под конец сезона тоже произвел в солистки (Шрайнер стала даже первой солисткой), а также других артистов кордебалета, танцующих ведущие партии: Дарью Бочкову, Анастасию Денисову, Элеонору Севенард, Антонину Чапкину, Артура Мкртчян, Давида Мотта Соареса, Егора Геращенко.
Но не всем, видимо, в театре было комфортно. Назревавшие проблемы прорвались, как всегда, к концу сезона. Так, в июне труппу покинули два замечательных танцовщика: молодой Владислав Козлов, артист редкого дарования, и ведущий солист, танцующий огромный репертуар, Игорь Цвирко. Примечательно, что оба были исполнителями главных ролей в «Нурееве», и специально на них в этом сезоне даже были поставлены балеты в бенефисной программе Большого «Пьеса для него». Несмотря на видимые преимущества, о которых другим приходится только мечтать, Козлов перешел в балет Сан-Франциско, а Цвирко — в Будапештскую труппу (главным образом из-за жены, артистки кордебалета Евгении Саварской).
Современная хореография прописалась в «Стасике»
Балетная труппа Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко развивалась тоже очень динамично. Ее худрук, экс-этуаль Парижской оперы Лоран Илер, выдвинул на ведущие позиции молодых артистов, и теперь наряду с признанными мастерами (Оксаной Кардаш, Иваном Михалевым, Эрикой Микертичевой, Денисом Дмитриевым) в театре появились перспективные молодые солисты, такие как Ксения Шевцова, Анна Окунева (перешла из Большого театра в прошлом году), Евгений Жуков и Юрий Выборнов.
Продолжал в этом сезоне Илер и политику, о которой заявил еще в конце сезона предшествующего. Курс взят на одноактные современные балеты. К презентованному еще в прошлом сезоне вечеру одноактных балетов, состоявшему из произведений Лифаря, Килиана и Форсайта, в новом сезоне добавились еще две одноактные программы.
Уже из названия первой — «Баланчин. Тейлор. Гарнье. Экман» — видно, что перед нами сборник одноактных балетов соответствующих хореографов, а цель проекта в какой-то степени ознакомительная и просветительская: Илер решил познакомить отечественного зрителя с историей западной хореографии XX и XXI веков, от Баланчина до Экмана.
Самая большая удача премьерного вечера была связана как раз с последним хореографом. Молодой и супермодный (в этом сезоне он поставил балет в Парижской опере) шведский балетмейстер перенес сюда свой балет «Тюль». Это взгляд на балет, его историю, на сам творческий процесс, который невидим зрителям. Взгляд парадоксальный, ироничный, на грани стеба.
Сеансом массового стриптиза, а потом еще и танцами со зрителями закончилась на сцене «Стасика» другая премьерная программа сезона, также составленная из трех одноактных балетов. Кроме возобновленного балета Дмитрия Брянцева «Призрачный бал» публике были представлены совершенно новые для этого театра сочинения двух востребованных во всем мире хореографов: «Одинокий Джоржд» Марко Гекке, а также балет «Минус 16» Охада Нахарина.
Самой провокативной частью вечера стал балет «Минус 16», который вызвал в свое время даже волнения в израильском кнессете. Его не единожды требовали запретить депутаты-хасиды, предъявляя обвинение в осквернении святынь. Ведь в начальном эпизоде из этого балета под песню пасхального седера с припевом «Один Бог на земле и на небе» происходит сеанс массового стриптиза. Сначала в воздух летят еврейские котелки, а потом и другие предметы одеяния ортодоксального иудея: черные пиджаки, башмаки, затем рубашки, а дальше и брюки… Ударный эпизод спектакля: 17 танцоров спускаются в зал и вытаскивают зрителей на сцену, устраивая с ними сеанс массовой же (в этом спектакле все делается массово) хореографической импровизации.
Так же, как и Нахарин, хореограф другого одноактного балета, показанного в этой программе, Макрк Гекке — изобретатель своего собственного языка, который не спутаешь ни с каким другим. Здесь почти нет высоких подъемов ног и больших прыжков. Гекке интересна только верхняя часть тела, и теперь у артистов есть хороший стимул освоить эту технику. Да и присутствие этого балета в репертуаре театра весьма полезно.
Как видно, «Стасик» семимильными шагами движется в сторону современного репертуара, тем не менее и классику Илер не забывает. В одноактные программы были включены балеты Баланчина (впервые в истории этого театра), Брянцева. В гала-концерте «В честь Петипа», данном в музыкальном театре совместно с Московской академией хореографии и школой Парижской оперы, станцевали и знаменитое Гран-па из балета «Пахита». Выбрал этот балет руководитель балетной труппы, конечно, не случайно — ведь «Пахита» тот самый первый балет, который переехавший в 1847 году в Россию Мариус Петипа перенес из Парижа в Петербург. Но заодно были наглядно продемонстрированы и те достижения, которые удалось привить труппе педантичным французом. Труппе новинка очень подошла, получилось эффектно и красиво. К тому же Гран-па вошло в репертуар театра, и есть надежда, что балет «Пахита» может быть поставлен на сцене театра полностью.
От сезона нынешнего за театром остался и «должок». Труппе не хватило финансового ресурса для того, чтобы в этом сезоне осуществить обещанную постановку балета «Дон Кихот» в редакции Рудольфа Нуреева. Она оказалась дороже, чем предполагало руководство. Причем так и осталось неясным, состоится ли эта премьера вообще, и если состоится, то произойдет ли это еще в году нынешнем, юбилейном для легендарного танцовщика и хореографа (80 лет со дня рождения), или же она будет перенесена на более отдаленную перспективу?
Михайловский театр и Владимир Кехман отпраздновали юбилеи, а Хрущев и Фурцева затанцевали в «Золушке»
Санкт-Петербургский Михайловский театр в этом сезоне буквально захватила волна юбилеев и памятных дат. В марте театр отметит 100-летие оперной труппы, самому великолепному зданию на площади Искусств, построенному Брюлловым и Кавосом, осенью стукнет 185, и 85 лет отмечала балетная труппа.
Юбилейный гала, который устроили по этому случаю, показывал коллективный портрет современного русского балета. Ведь представлены на нем были лучшие силы сразу трех ведущих трупп: Большого, Мариинского и Михайловского. Роль «вишенки на торте» в этом гала играл Роберто Болле, суперзвезда мирового балета, артист, являющийся на сегодня самым высокооплачиваемым танцовщиком в мире.
А самый грандиозный подарок зрителю балет Михайловского театра преподнес еще в начале сезона. Балет «Золушка» на музыку Сергея Прокофьева был поставлен к двойному юбилею: 125-летию со дня рождения композитора и 110-летию Ростислава Захарова, первого постановщика этого балета, знаменитого хореографа, основоположника такого направления в советском балете, как хореодрама, и самого яркого его приверженца.
Именно этой московской постановке суждено было стать историческим «балетом Победы», то есть самым первым послевоенным балетом (премьера прошла на сцене Большого театра 21 ноября 1945 года), а кроме того, одной из самых знаменитых и грандиозных постановок советской эпохи.
Этот проект худрука Владимира Кехмана, который и сам в этом сезоне отметил 50-летний юбилей, — большая удача театра: ведь восстановил балет Ростислава Захарова большой мастер таких возобновлений, главный балетмейстер Михайловского театра Михаил Мессерер, и эта его работа является, кажется, также самой удачной из целой серии превосходных восстановлений шедевров советского балета, что предпринял он на этой сцене.
Другая «Золушка», Пермского академического театра оперы и балета им. Чайковского, также стала одним из самых удачных спектаклей ушедшего сезона. А заодно истинным и практически безальтернативным лидером главной театральной награды страны в хореографической ее части «Золотой маски» — получив три номинации из восьми возможных. Среди них лучшим хореографом был объявлен постановщик спектакля Алексей Мирошниченко.
В его «Золушке» затанцевали Генеральный секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев, министр культуры Екатерина Фурцева и великий хореограф Юрий Григорович, ведь именно эти имена угадываются за образами героев, придуманных хореографом для этого балета.
Балет Мирошниченко, как и «Нуреев», сделан по кинематографическому принципу и смонтирован, как художественный фильм. Кадры тут бегут один за другим, крупные планы чередуются с общими, меняются ракурсы… Героев на сцене — как в фильме-эпопее или историческом блокбастере. Иногда их присутствует столько, что не знаешь, куда смотреть. А успеть посмотреть на все, что придумал хореограф, очень интересно.
Пермский главный балетмейстер погружает зрителя в советские 50-е чуть ли не с документальной реальностью, и реалии советских времен тут воспроизведены выпукло и сатирически: помимо выездных заседаний по приему спектаклей с министром культуры во главе это и лысый Генеральный секретарь, стучащий башмаком по трибуне, и знаменитый «серпастый, молоткастый» золотой занавес Федоровского, на фоне которого генсек это делает.
В своем балете Мирошниченко создает своеобразный танцевальный портрет эпохи 50-х, показывает знаменитый советский героический стиль с его «двойными рыбками», «флажками», «ласточками» и другими хореографическими элементами, почти утраченными в наше время.
Да и жизнь советских артистов показана у Мирошниченко изнутри и без прикрас: со всеми балетными классами, выпивками после премьеры в гримерке на газеточке, комиссиями и собеседованиями для отъезжающих на гастроли в капстраны, доносами и интригами, а также чесом за шмотками по заграничным магазинам.
