Горел Крисевич недолго. Полицейские быстро сняли парня с креста и унесли за руки-ноги. Кто же такой Крисевич и как оценивать его акцию?
До сего дня Павла Крисевича можно было без сомнений назвать политическим активистом. За права политзаключенных он начал выступать еще несколько лет назад. На его немногословной странице в Инстаграме можно, например, найти фото трехлетней давности (от 7 июня 2017 года) с плакатом: «Свободу политзэкам Украины». Есть там и снимки с разных митингов, участником которых был Крисевич. Так, в прошлом году он шел в первых рядах антифашистского марша, посвященного памяти адвоката Станислава Маркелова и активистки анархо-экологического движения Анастасии Бабуровой.
Этим летом Павел перешел к более активным действиям, нежели одиночный пикет или участие в массовом политическом шествии. 22 июня он приковал себя наручниками к ограде у здания Первого окружного военного суда в Санкт-Петербурге и разбрасывал листовки. В итоге Павла и его группу поддержки задержали со скандалом. Спустя два месяца, в августе, Крисевич на петербургском Троицком мосту подвесил себя с помощью троса, а когда собралась толпа, отцепил его и спрыгнул в воду. Сделал он это снова в поддержку политических заключенных. По идее организаторов жест должен был напомнить о деле «Сети», «Нового величия» и «Челябинском деле». В манифесте есть и требование свободы всем политическим заключенным России и Белоруссии.
Если говорить о художественном жесте, неизбежно возникает дежавю. Четыре года назад уже была резонансная «горящая акция» на Лубянке: Павел Павленский поджог двери ФСБ. Тоже ночью. Как раз после нее Павленский вместе со своей соратницей и возлюбленной Оксаной Шалыгиной и двумя дочерьми эмигрировал во Францию, где спустя полгода устроил еще один поджог.
Банк Франции Павленский сжигал как символ деспотии и порабощения. После года «бессрочного ареста» Павенского приговорили к 3 годам лишения свободы (2 года условно), а Оксану к 2 годам ( из них 16 месяцев— условно).
Последние новости о Павленском – пугающие и далекие от любой, даже самой радикальной культуры. Накануне акции Крисевича Оксана Шалыгина рассказала порталу Wonderzine о пытках до почернения тела и садистских изнасилованиях со стороны Павленского, с которым она рассталась в ноябре 2018 года. Впрочем, сложно делать выводы о высоких отношениях этой непростой пары (несколько лет назад Оксана отрезала себе палец, чтобы доказать преданность возлюбленному). Так что оставим право делать выводы французским следователям. Но если все так, становится понятно, почему Павленский так легко решался на травматические для своего тела акции.
Забыв о личных качествах радикального акциониста, важно отметить вот что: Павленский использовал в качестве творческого инструмента не кисти и краски, а СМИ и соцсети. Провокация и резонанс стали его творческим методом для привлечения внимания к политическим проблемам. Он не был первопроходцем, но многие и во многом благодаря Павленскому приняли такие методы за художественные. Хотя политическое искусство со своим радикальным и медийным инструментарием начало складываться в России еще в 1990-х.
Были политические акции у Олега Кулика. В 1995 году художник, например, создал Партию животных и собирался баллотироваться от нее в президенты. В тот же год Александр Бренер во время службы в Елоховском соборе неожиданно выбежал к алтарю с криком: «Чечня! Чечня!» – чеченская война тогда была одной из самых острых политических тем. Позже – на этой почве возникли группа «Война», Pussy Riot и Павленский.
Галерист Марат Гельман сразу после акции Павла Крисевича написал в соцсети заметив, что «у «Войны» не было этой экзальтированной, актерской отсылки к Христу». Действительно, выходка Крисевича кажется излишне театральной, наигранной.
– После резонансных перформансов Pussy Riot, «Войны», Павленского, политически активные молодые люди, быть может, смекнули, как легко провозгласить себя художником, заявить о волнующих тебя и общество вещах и заодно сделать себе имя на резонансе. Да, игра стоит свеч, но все же… Нет такого ощущения?
– Легкость – все-таки не аргумент, – уверен Марат Гельман. – Все зависит не только от художника, но и от общества. Например, Бренер за акцию в Елоховской церкви, которая не менее жесткая, чем у Pussy Riot, всего ночь просидел в кутузке, и я заплатил 500 рублей штрафа. Есть акции, которые вообще не опасны, как историческая у Кулика в виде собаки.
Но театральность акции Крисевича, конечно, очевидная, и это, скорее, минус. Я бы так сказал: он в поиске точного жеста. В его акции есть немножко ученичества, но я не считаю, что это плохо. Для меня очевидно, что это художник. Плохой или хороший – покажет время.
