Ленин пишет завещание
Недавно при перетряхивании архивов Института марксизма-ленинизма был обнаружен неизвестный ранее ценнейший документ — завещание В.И.Ленина, начертанное его собственной рукой. В находке поражают широта и глубина предвидений вождя мирового пролетариата, сопоставимых, по словам исследователей-специалистов, с пророчествами Серафима Саровского, Матроны Московской и оптинских старцев.
Острый ленинский взгляд, пронзив толщу времен вплоть до миллениума, уверенно различает неслыханный прогресс победившего социализма: электрификацию самых окраинных районов и газификацию самых отсталых деревень. «Прожиточный минимум будет столь впечатляющ, что выгоднее (и типичнее!) станет не труд, а безработица, не заунывная рутина кропотливых свершений, а смотры и парады повсеместных достижений». Обращаясь к молодежи и повторяя свой знаменитый лозунг «Учиться, учиться и еще раз учиться!», Ильич дальновидно утверждает: образование пристало получать не по миланско/болонской системе, а согласно программе доморощенного саморазвития и экстерната, стремиться надо не к пустопорожнему бакалавриату (и словечко-то это не выговоришь!), а к исконно российским званиям кандидатов и докторов наук, поскольку членам высокоразвитого общества потребны для усиленного лечения доктора и кандидаты в эскулапы любого — терапевтического, психиатрического, хирургического — профиля.
О себе, с присущей ему скромностью, гениальный футуролог практически не хлопочет: «Пусть после кончины мое тело наполнят душистым сеном и поместят в стеклянный саркофаг на главной площади». Он в курсе: в склепе к нему примкнет почивший соратник и яркий последователь — И.В.Сталин, однако тандему на постаменте не суждено создать теневой управленческий кабинет. Тем не менее грандиозный проект преобразования планеты и переброски северных рек в засушливые районы продолжит победное шествие по жаждущим обновления континентам.
Бесспорный мессия излагает, какие метаморфозы претерпит всесильное (потому что верное) призрачное (потому что бродит по Европе) учение на протяжении последующих десятилетий и какой вклад внесут в сокровищницу грандиозные мыслители, не уступающие начитанностью египетским фараонам: Н.С.Хрущев обогатит теорию Маркса-Энгельса стучанием ботинком по трибуне ООН, Л.И.Брежнев — коллекцией золотых звезд на лацканах, К.У.Черненко — краткостью служения на посту генерального секретаря, Ю.В.Андропов — облавами на прогульщиков и тунеядцев, М.С.Горбачев — введением сухого закона, Ельцин — безостановочной работой с документами.
Интернационализм расцветет всеми оттенками сепаратизма, а исполняющие объединительную функцию сближения народов воробьи, изгнанные (ради сохранения урожая зерновых) Мао Цзе-дуном из Китайской народно-демократической республики, долетев в качестве посланцев и голубей мира до Москвы, будут сбиты (не зенитными установками, а с толку) переименованием Ленгор в Воробьевы трамплины. Ленин замечает при этом: разнузданная чехарда-вакханалия, учиненная врагами рабочих и крестьян над увековечившими облик пламенных революционеров статуями (Свердлова, Калинина, Дзержинского), завершится справедливым перенесением скульптур в Музеон, ибо ваяния являются нетленными произведениями. То же относится к многочисленным картинам и портретам членов Политбюро, украшавшим в праздничные дни фасады домов, — судьбоносные полотна перекочуют в Третьяковку и Русский музей.
«Самый человечный человек» (как писали о нем поэты) В.И.Ленин делится неимоверной силы сакральными познаниями и констатирует: «Миллионы улиц, площадей, тупиков, названные в мою честь, сохранят свои гордые реквизиты на долгие тысячелетия, дача в Горках станет местом паломничества браконьеров из партии Зюганова, а Оружейная палата — их неисчерпаемым арсеналом (пока все лоси и лосихи не будут перебиты), НЭП воспрянет и восторжествует, масса «мелких хозяйчиков» окажется под железной пятой закона о правильном распределении благ между лидерами державы; затем толстосумов и их приспешников вышвырнут, будто торгующих из храма, за борт поступательного движения масс к очищению от частно-собственнических инстинктов.
Гениальный уэллсовский мечтатель и основоположник-провозвестник эры ГОЭЛРО, ВАСХНИЛ, ВКП(б), ЧК, ГКЧП уверенно предрекает: память о нем, прямом потомке Рюриковичей, Батыев и Бланков (по материнской линии), воплотится в монументе его тезке — равноапостольному князю Владимиру. «Жаль, водрузят близ Александровского сада, а не на Ленгорах, как первоначально планировали, — я мог бы обозревать Москву с высоты птичьего полета, а стаи китайских воробьев не лишились бы надежнейшего дополнительного географического ориентира...»
Увы, на этом обращение к потомкам обрывается.
Крупская пишет житие
К рукописи завещания прикреплена поржавевшей скрепкой школьная тетрадь с наброском летописи, озаглавленной «Житие святого Владимира Ульянова», авторство предположительно принадлежит жене В.И.Ленина Н.К.Крупской. Она приводит крайне любопытные факты явленных супругом-подвижником чудес. Подробно рассказывает о хождении (в период ссылки) по болотным хлябям в поисках зайцев — для принесения религиозной жертвы, а не ради насыщения и чревоугодия — и кормлении дистрофичных толп (в годы голодомора) пятью буханками ржаного хлеба на всех.
Неожиданную трактовку получает в изложении Крупской легенда о предательстве Учителя иудушкой Троцким, за что адепт двурушничества впоследствии обрел возмездие карающим ледорубом.
Житие включает разделы: «Любовь к беспризорникам», «Любовь к отечеству и царским гробам», «Любовь к Инессе Арманд», «Любовь к палате №6».
Духоподъемно звучит известный эпизод: Ленин, юношей кинувший самодержавно-жандармскую-держимордовскую родину, удалился в тихую финскую провинцию — пустыню, где кропал в шалаше (куще) «Апрельские тезисы». Однажды явился искуситель из охранного отделения и стал вербовать несгибаемого борца в осведомители. Ильич превратился в куст (не то жасмина, не то можжевельника) и избежал провокации.
В Швейцарии, Англии, Польше его неоднократно посещали архангелы с благовещением — и передали, как некогда Моисею на Елеонской горе, вердикт, впоследствии обнародованный в виде декрета о Брестском мире. По прочтении небесных скрижалей Ильича озарила идея отделить церковь от государства: богу богово, кесарю кесарево, ироду роддомово, конституции — манифестово и парламентово.
Сцена прибытия неутомимого пилигрима (с чужим паспортом и в запломбированном вагоне, под завязку набитом валютой) на Пасху в Петроград, громово произнесенная с кручи броневика нагорная проповедь согреты неподдельной теплотой заботника о народном благе.
Еще характерный биографический библейский штрих: Ленин увидел, что группа разгневанных стражей революции в кожанках ведет понурую женщину в пенсне и хочет побить ее камнями (из-за нехватки патронов к маузерам). Он спросил:
— Кто ты?
Она, потупившись, ответила:
— Я Фанни Каплан.
Уже за саму фамилию мерзавка заслуживала казни. А уж за то, что была практически слепой (в окулистическом и переносном политическом смыслах), и подавно. Но Ильич мягко сказал:
— Сэкономим заряды для поэта Гумилева и великих княжон династии Романовых. Оптимален гуманный вариант выброшенного во время допроса из окна Бориса Савинкова.
И передал террористку коменданту Кремля, тот заживо сжег ее в металлической бочке, пеплом частично посыпал свою голову, а частично удобрил газон резиденции Луначарского и Бонч-Бруевича…
Или притча о богаче, не желавшем расстаться с реквизируемым золотом. Ленин внушал:
— Сердце там, где капитал. Предпочтительнее «Капитал» Маркса.
Жмот не уступил, его сердце вместе с ним самим оказалось простреленным в подвалах Лубянки, туда привозили для дележа меж чекистами сундуки сокровищ. Кстати, именно после произошедшего казуса с упертым толстосумом появилась, отпочковавшись от дырок в его чреслах, пословица: «Добро должно быть с кулаками»…
И еще апостольское предание. К Ленину привели под конвоем группу фарисеев, они пеняли: «Зачем хочешь убить царя? После маловдохновляющей казни в Екатеринбурге никто не захочет быть твоим последователем».
Ленин провидчески улыбнулся:
— Кто не пойдет за мной, тот пойдет следом за царской семьей.
И фарисеи зарыдали, потрясенные неброским обаянием и недюжинной мудростью харизматичного носителя стигматов власти.
Житие преподобного Владимира Ульянова учит брать банки и телеграфы быстрым наполеоновским натиском, степано-разински ввязываться в заварухи с использованием булыжников, не верить волюнтаристским иудушкам всех мастей, мстить за братьев (кровных и классовых) ветхозаветной мерой «око за око и зуб за зуб» и любить врагов, потому что друзей у таких светочей, как Ленин, быть не может.
