Действительно кажется чудом то, что закон о госфинансирования детского кино, причём на все сто, можно назвать чудом. Правда, в данном случае чудо может быть с оговорками и примечаниями. Постараюсь объяснить, что я имею ввиду. Лет восемь, наверное, я носился со своей тревогой по поводу детского кино. Вернее, по поводу его отсутствия в стране. Наших детей воспитал американский кинематограф. Не самый плохой, но воспитание — такой ответственный процесс, который не хотелось бы отдавать в чужие руки.
Я помню киностудию имени Горького, на которой я тоже кое-что сделал, помню прекрасный Союзмультфильм. И всё ждал: когда же кто-нибудь начнет бить тревогу? Ну, что ж: Госдума приняла закон о стопроцентном государственном финансировании детского кино. Чудо? Чудо!
Но дальше начинаются примечания. Всегда удивляло и удивляет до сих пор: почему мы так упорно хотим вернуться к тем граблям, которые раз-другой уже шарахнули нам по лбу, и самозабвенно маршируем по ним снова — рядами и колоннами?! Что я имею в виду: то, что детское кино поддерживать надо, — аксиома, и слава Богу, что государство наконец согласилось с этим. Чтобы доказать аксиому, тоже нужно время. Но меня повергла в шок формулировка из нового закона: Госдума считает, что детское кино — это кино для аудитории возрастом до 18 лет. До восемнадцати! «И что же в этом плохого?» — спросите вы. Объясняю - следите за руками. Мировая статистика говорит о том, что сегодня основная аудитория кинотеатров — подростки от 14 до 17 лет. То есть именно эти зрители приносят основную часть доходов в индустрии. И нигде в мире кино, ориентированное на эту аудиторию, не считается детским. Это подростковое кино, молодежное; какое угодно, только не детское. В этих фильмах уже почти всё можно показывать и почти обо всем говорить открыто. Что, в общем, понятно: наши мальчишки и девчонки в свои четырнадцать уже паспорта получают, чего уж. Это по смысловому содержанию, так сказать. А как же дети от от 5 до 10 и от 10 до 14? Кино для них совсем не то что для 14+ .
Ещё вопрос - по форме: почему никак не разграничили коммерческое и некоммерческое детское кино? А ведь это обязательно нужно сделать. Кто в первую очередь всегда нуждался в поддержке? Независимые, не самые форматные, но самые точные, глубокие и искренние авторы, которые создавали свои фильмы не ради прибыли. Для них важным было другое — сам маленький зритель. Именно этого зрителя они хотели развеселить, утешить, поддержать, чему-то научить, что-то подсказать ему. Что, Ролан Быков снимал свое «Чучело» ради заработка?
Новый закон наглухо закрывает таким авторам путь к большому экрану. Потому что за большими государственными деньгами придут другие люди. То есть — что значит придут: они уже там — в этих самых тихих кабинетах, где решаются серьезные вопросы с серьезными цифрами в графе «финансирование». Они окопались там давно, и вклиниться в эту плотную очередь — это не знаю какой твердости зубы, локти и лоб и какой гибкости позвоночник надо иметь: там подогнано одно к одному без зазора, так, что никакого цемента не надо — строители египетских пирамид позавидуют!
Теперь детским кино вплотную займутся очень известные продюсеры, но я бы не спешил радоваться. Это те самые хваткие люди, которые до сего момента снимали плохое коммерческое кино. Хорошего у нас практически нет, так что можно сказать и менее округло: детским кино займутся те продюсеры и режиссеры, для которых вообще не важно, что, о чем и для кого снимать, — лишь бы были деньги. Как считаете: много будет пользы детскому кинематографу от этого решения?
Вы будете смеяться, но финансовый триумф «Чебурашки» меня, например, откровенно пугает. Желающих повторить эту «историю успеха» — легион, и, попомните мое слово, в самом ближайшем будущем нас ждут батальоны Чебурашек и полки Крокодилов Ген. Очень посредственно сделанных — но кого это волнует, если за все платит государство? Боюсь, вряд ли в этих стройных рядах найдется место новому «Чучелу».
Три года назад я встречался с новым тогда министром культуры Ольгой Любимовой. Едва ли не главной темой того разговора стала проблема детского кино. Я рассказывал о фильме «Полианна», о том, что мы тоже так можем и просто должны делать хорошее кино для детей. «Прекрасно! Отличная идея, надо делать!» — сказала тогда министр. Симпатичная, всё понимающая, очень приятный был разговор, но… Вижу и знаю, что министерство работает, и его есть за что похвалить. Также понимаю, что, наверное, детское кино сегодня — не первостепенная забота, но все же.
Возвращаясь к граблям. Детский кинематограф в свое время убил «Дисней». Именно эта компания расширила возрастные рамки аудитории для семейного кино. Всё — ради прибыли. Так вот, мы теперь прыгаем аккурат на эти самые грабли, повторяем тот же сценарий. Вместо того, чтобы отделить подростковое и молодежное кино от детского и заниматься каждым из этих направлений отдельно, мы мешаем в кучу всё и вся: дети у нас — и шести-, и шестнадцатилетние! Одним махом! Сочувствую нашим детям (а может, не дай Бог, и внукам?): похоже, хорошего отечественного кино им не видать.
Тем не менее — могу заявить официально: я, режиссер Юрий Грымов, очень рад, что дело сдвинулось с мертвой точки. Правда, это хорошо. Теперь надо двигаться дальше: дорабатывать принятый закон, «приземлять» и обкатывать его, добиваться большей осмысленности и эффективности. Я приветствовал и приветствую любые импульсы, исходящие из государственных кабинетов и связанные с желанием помочь российскому кино, театру, музеям, библиотекам. Культура — та сфера, где практически любая здравая идея, любое доброе начинание имеет свои благотворные последствия в будущем. Тем более это касается всего, что делается для детей. Сейчас же модно всё советское? Вот я и закончу советским штампом: дети — наше будущее. Надо только помнить, что у будущего есть такая странная особенность: оно всегда наступает раньше, чем его ждали.
