Я сказал: «С наступающим!»
Он ответил: «Нечему радоваться. У меня ковид».
А мне почудилось (сквозь шорохи и провалы звука): «Колит».
Я спросил обтекаемо: «Сильно скрутило?» И прибавил: «Не позавидуешь».
«Это точно».
Осторожно продолжаю: «В чем выражается? Колики? Частые позывы? Спазмы? Или что?»
«В каком смысле: «или что»? И спамы тут ни при чем!»
Чтобы не задеть болезного бестактностью, продолжаю деликатно: «В чем выражается? Жжение? Несварение? До туалета добежать успеваешь?»
«Доползаю. Кое-как».
«Совсем худо?»
«Сам вообрази».
«Не хочу. На себя примерять. Еще накличу...»
Он обиженно прервал: «Естественно. Здоровому не понять. Сытый голодного не разумеет!»
Видимо, лихо досталось бедняге. Оглоушило хренотенью под праздник: полубред, слабость и огорчение, что по-человечески отметить не может. Нечто фантасмагорическое, видать, ему в моем сочувствии почудилось-примерещилось. Я подбодрил: «Ты не рохля, борись, не от страха же тебя прихватило и прохватило, не медвежье же у тебя недержание, выдюжишь, справишься, не падай духом, обстоятельства, полагаю, не безвыходные».
Утешения необходимы даже самому-пресамому крутому супермену.
Он расчувствовался после моих искренних слов, размяк, пустился нюнить: «Кашель. Кости ломит». То есть не стал скрывать, что совсем расклеенный. В подобных случаях надо быть особенно предупредительным: недужные до ужаса мнительны. Я поинтересовался исподволь, впроброс: «А это не сердечный кашель? Не интоксикация? Важно вовремя проявить бдительность, соблюдать режим и личную гигиену, не перегружать организм».
«То есть?»
Я возьми да ляпни: «Не переедать за праздничным столом!» В шутку сморозил, ради достижения оптимистичного эффекта, а его еще аномальнее задело: «Издеваешься? Какое переедание! — обрушился он. — Нет аппетита».
«Силы надо восстанавливать. Тем паче, если еле ходишь…»
«Нормально хожу!»
«По маленькому или речь об основательном? Как насчет диареи?»
«Вот заладил! Больше не о чем говорить?»
«Беспокоюсь. Все же мы друзья. Не мешает подстраховаться… А то и застраховаться. Лучше заранее. Загодя. Не то что приспело прям сейчас бить в колокола. Но пока в разуме…»
«Что имеешь в виду?»
«Раскинь мозгами. Впереди две недели гулянки. Врачи тоже люди. Тоже хотят передышку себе позволить. Больницы работают в щадящем для них режиме и беспощадном для не врачей ритме… Делай вывод. Обрати внимание на диету. Лишняя влага может оттянуть слизистую. И тогда такое произойдет!»
«Что, например?»
«Да что угодно. Отек… Разрыв… Прободение… Шарахнет… Влага книзу тянет».
«Какому низу?»
«Я не о распростертости бездыханной под землей. А о физиологии. Где твой низ? Тебе виднее. Чтоб не перекинулось выше».
«Полагаешь, далеко зашло?»
«Куда уж дальше. Судя по симптомам. Пузырь береги. И то, что с ним в тесной связке. От переохлаждения. Ну а если выше допустишь… На кумполе отразится».
«Нагнетаешь?»
«Пугающего может и не случиться. Пока… Во всяком случае… Лишь бы не хуже не забрало».
«Да с чего? Витамины пью. И таблетки… В порядке и мой пузырь, и мой кумпол!»
«А шейные позвонки? Что угодно можно невзначай спровоцировать! Твоя всегдашняя невоздержанность…»
«Ощущение, что ты с утра начал отмечать».
«Немного начал. Честно признаюсь. Но у меня — нормалек. И с артериальным давлением. И с выбросом шлаков. А ты любитель приналечь… на оливье… и шампанское. На почки — это огромная нагрузка. Они, кстати, не отказывают? »
«Да чего ты прицепился?! Тьфу-тьфу…»
«Вот и славно. Что фурычишь. Что стучишь по деревянному. Жирный плюс. Что можешь постучать. И не впал в прострацию. То есть адекватно воспринимаешь серьезность положения. Значит, есть надежда. Разрулить ситуацию. Не расслабляйся! Это ведет к анемии, атрофии…»
«Я в здравом рассудке!»
«Я и говорю… Мысли вроде бы не путаются…»
«А тебе почудилось: я не в себе?»
«Ты слишком мнительный. Исхожу из реальной картины. Из того, что ты мне сообщил. Витает тревога. Небольшая. Неуловимая».
«Что тревожного я тебе сказал?»
«Лично мне ничего. Но стало стремно. Хотя казалось бы: что мне до тебя?..»
«А конкретно?»
«Заторможенно реагируешь. Недомолвки. Обмолвки. Отдельные нарушения бессвязной речи. Пробуксовки. Раньше понимали друг друга без запинки. А теперь закавыки. Излишняя немотивированная экспансивность. Эмоциональный депрессивный фон. Сбивчивая артикуляция. Такого за тобой не водилось. Возможно, из-за антидепрессантов. Коагулянтов… Не стану спрашивать — каких, это будет нарушение личного пространства… Бубнишь как пономарь…»
«Просто в нос говорю».
«Ничего простого не бывает. Со здоровьем всегда непросто. Ты не просто запинаешься. Ты будто боишься правды. О себе. Будто страшишься ее произнести. Чего-то не договариваешь. Скрываешь. От самого себя. Потому и дикция нечленораздельная. Увертливая. Ладно, эту тему правильнее не затрагивать. Слишком трагичным может быть финал».
«Опять ты за свое!»
«Я тебя от печали отвлекаю. Как могу. С эскулапами не развеселишься. Им анализы подавай. Натощак…»
«Тут ты угадал».
«То-то и оно. Пичкают микстурами и порошками. А каков итог? Окончательный? Всегда одинаков. Что эти горе-специалисты, дилетанты-непрофессионалы кроме флюорографии могут предложить? Впрочем, неважно, что они долдонят… Иезуиты-инквизиторы в белых грязных халатах что хотят, то и воротят, то и отчебучивают. Им на нас по большому счету с высокой колокольни… От ответственности гуртом увильнут. Кстати, пьют разведенный спирт. Для медицинских целей им отпущенный… В огромных флягах. Бидонах. Бадьях. Как напьются, в операционную их тянет, резать-кромсать…»
«Что я должен делать, по-твоему?»
«Да ты не нервничай. Был бы ты здоров, составил бы им и мне компанию. Махнул бы, не дожидаясь полуночи… Ну а коль нельзя махнуть, решай кроссворды. Тренируй интеллект. Закаляйся. Принимай контрастный душ».
Он: «С чего завел о контрацепции?»
«Потому что вокруг сплошь болваны! Поголовно все. Таких не стоило и рожать. Вот они и призывают: носить маски».
«А маски при чем?»
«В том-то и дело: маски к здоровью отношения не имеют!»
«С этим трудно спорить».
«Соглашаешься. А многие спорят. А спорить бесполезно. Ведь где живем? В беспределе. То всех поголовно вакцинируют, то всех поголовно от последствий вакцинации лечат. Не хотелось бы тебя из-за их белой халатности потерять. Но если инфицирован, пиши пропало!»
«Твоя обмолвка о контрацепции…»
«Не мешает установить истоки твоего недуга».
«Почему столь зловеще? Ну, зацепил плевую инфекцию. С кем не бывает?»
«Как бы помягче сформулировать… Толерантно и корректно».
«Говори прямо».
«Твоим родителям надо было предохраняться. Или грешишь на еду в буфете? Ведь питаемся впопыхах. На работе, в столовке. И дома тоже. Началось с чего? Съел пончик? Или борщ несвежий? Или в детстве надо искать происхождение твоему дебилизму?»
Он: «Трещит в трубке. Помехи на линии. И вообще надоело говорить. Ты небось там добавляешь, вот и несет тебя к биллю о правах человека, а я на трезвую голову слушаю».
«К ухо-горлу-носу обратись! Если язык не ворочается. Хотя без толку… Хоть дантисты… Хоть рентгенологи! Горох об стенку!
«Ты меня достал! С историческими параллелями. Дантон и Робеспьер мне не указ. Или ты о йогурте «Данон»?»
«Это я не могу отвязаться от тебя. Не могу бросить друга в трудную минуту. В подобных обстоятельствах посылать нельзя. Ты, наверно, лежишь. Прикованный. К постели».
«Сам ты в отключке!»
«Вот-вот, утрачиваешь нить. Ключ к пониманию».
«Ради того чтоб начистить тебе фейс, поднимусь!»
«Плохо слышно, да, будь Фейсбук* доступен, я б тебе дал рецепт».
«А я б тебе в рожу харкнул!»
«Рад, что ты полон оптимизма. Это я тебя наполнил! У тебя, наверно, не колит, а элементарный ковид!»
«Я и говорю: ковид!»
«Не колит? Жар упал, схлынул? Ты очнулся? С выздоровлением! Укутывайся в новом году! Держи ноги в тепле. А мозги и шампанское — в холоде».
«И тебе не хворать! К ларингологу сходи… Насчет контрацепции… Глуши импотенцию водкой!»
«Как пить дать. Надо больше пить!»
«А я о том, что надо чаще воздерживаться…»
* Признан экстремистской организацией и запрещен на территории РФ.
