…На звонок в Белград из Москвы отозвалась сама Ясмина Михайлович — супруга Милорада Павича, его муза, его ведьма, как он сам ее называл. Держится достойно, медленно и внятно говорит — но спокойствие дается ей ценой большого напряжения. Ясмина рассказала, что Павич лег на операцию тазобедренного сустава. У него была такая проблема, и он собирался это сделать, операция — продолжительная и требующая общего наркоза — прошла удачно. Он отлежал в больнице положенное время и вернулся домой. Буквально через 4 часа у него случился инфаркт. Его увезли, и больше Ясмина его не видела: положили в палату интенсивной терапии, куда никого не пускают. Сутки он пролежал на аппаратах, без сознания. Случился второй инфаркт. И Милорада Павича не стало…
Ясмина — замечательная писательница и литературный критик. В России вышел ее роман “Парижский поцелуй”. С Павичем у них колоссальная разница — около тридцати лет. Сейчас ей под 50. Внешность — женщина-вамп. С супругом она составляла уникальную пару — очень разную, но притом гармоничную. Она стала героиней последней книги Милорада Павича “Мушка”, которая недавно вышла в России и Сербии. Необычными, игровыми, мерцающими можно назвать все его произведения, которые мы знаем, — “Хазарский словарь”, “Ящик для письменных принадлежностей”, “Вечность и еще один день”, “Пейзаж, нарисованный чаем” (кстати, этот самый пейзаж чаем нарисовал сын Павича, известный художник, и эта картина висит у Павича дома). Но роман “Мушка” — это дыхание вечности, это взгляд туда, где царит недоступное для нас. Речь идет о 79-летнем известном художнике и его молодой жене — тоже художнице. Роман автобиографичен, зеркален реальности буквально до предела. В романе никто не умирает физически, но необъяснимые вещи происходят с ними, и приоткрывается некая тайна… Тайна выражена в образе шкатулки, которая так и называется: шкатулка, которую невозможно открыть. Но в романе она все же открывается. Для каждого читателя эта тайна будет иной, а в шкатулке будет лежать что-то свое.
Цитата из последнего романа Павича:
“Вселенная — это зеркало, зеркало для каждого из нас, она отражает намерения, мысли, действия. Поэтому будь осторожен в желаниях. И четко их формулируй, проси лишь один раз, этого достаточно, и получишь именно то, чего хочешь. Может быть, ты уже о чем-то попросил, не имеет значения. Желание сбудется. Независимо от того, какие будут последствия для тебя и других. Попробуй и увидишь”.
О Милораде Павиче “МК” поговорил с его подругой и лучшим переводчиком его книг на русский язык Ларисой Савельевой.
— Действительно, “Мушка” — это взгляд туда. В его последних книгах — “Уникальный роман”, “Другое тело” и “Мушка” — очень явственно присутствуют его мысли, предчувствия, даже контакты с тем миром, который нас всех ждет. Он мне прислал ее в рукописи, и книга вышла почти сразу после ее выхода в Белграде. Последний раз я говорила с ним 15 октября, в день его рождения. Он был дома, и мы долго говорили, он был очень нежен, оптимистически настроен. Сказал, что собирается лечь на операцию, и через 3—4 месяца он надеется полностью встать на ноги, и тогда мы увидимся. Я спросила: “Значит, вы мне назначаете свидание?” Он говорит: “Да, я вам назначаю свидание в Белграде следующей весной”. Я ему в ответ сказала: “Милорад, а я приглашаю вас в марте в Москву на премьеру нового спектакля по вашей пьесе”. Действительно, в марте появится очень интересный спектакль по Павичу, это авторская антреприза Марии де Валюкофф — мюзикл в стиле блюз по пьесе “Кровать на троих”. Я думаю, это будет необычный спектакль, как раз в духе Павича — он ведь сам необычный. Такого еще никто не делал. Теперь это будет спектакль памяти Павича…
— Я знаю, что вы бывали у Милорада и Ясмины в гостях в Белграде. Расскажите, как они живут, что у них за дом?
— Квартира в старом еврейском квартале в старинной части Белграда, рядом с парком, где на месте слияния рек стоит крепость Калемегдан, построенная еще римлянами, и где он любил гулять. Квартира у них очень необычной конфигурации, с маленьким балкончиком, где они выращивали разные прекрасные цветы. Очень странно расположены комнаты — дверь в спальню как-то удивительно открывается и закрывается. В спальне есть комод, на котором стоит тот самый ящик для письменных принадлежностей, который описан в романе. Есть огромный аквариум с рыбками, которых Ясмина дрессировала и которые якобы поддавались дрессировке. Стеклянный обеденный стол, который стоит вообще в прихожей. Белые кожаные кресла и чугунные стулья. Он очень хорошо смотрелся в этой квартире.
— На фотографиях он часто в удобном кресле — и всегда такое уютное выражение лица…
— Он очень уютный был. Уютно, удобно и вместе с тем элегантно одет. Всегда ласковый взгляд. Всегда предупредителен. Это был настоящий господин. Он был очень милый. Человек, очень преданный книге. Предметный символ его жизни — это, конечно, книга. Он профессор, переводчик, писатель.
— Лариса, когда вы с ним разговаривали, какое ощущение от беседы с ним? Вспоминает прошлое? Прогнозирует будущее? Шутит? Впрочем, все эти глаголы переводим в прошедшее время…
— Ощущение, что человек не просто что-то говорит, а думает. Все осмысленно. Говорил неторопливо, раздумчиво. Тихий голос. Очень хорошая, образная речь. Часто вспоминал что-то из прошлого, из детства. Часто говорил о будущем. Человек, который всегда хорошо вписывается в настоящий момент. Имеет ясную, прочную связь с прошлым: имеется в виду то прошлое, о котором он пишет: “я писатель уже два века” — вспоминая не только своих дедов, но и прадедов. И при этом он радовался, что живет в XXI веке.
…Это, кажется, его главное свойство. Павич — может, единственный известный писатель, который в своем возрасте не имеет неприятия к настоящему. Он не зациклен на прошлом, не боится будущего. Он — “вечность и еще один день”. Он — сейчас. Все его романы — так называемые нелинейные. Романы, за которыми он видел будущее. Читатель сам выбирает, как и о чем ему читать. Это началось еще с “Хазарского словаря” (1984 г.) — как известно, есть мужская и женская версии романа, отличающиеся одним абзацем. “Мушка” тоже имеет версии.
— Лариса, что это была за пара — Ясмина и Милорад?
— Они были очень активны в жизни, у каждого свое поле деятельности. Ясмина часто появляется на телевидении, на радио, она — из другой сферы, он — университетский профессор, а она сотрудничала со многими глянцевыми журналами. Но они очень нежно друг к другу относились, их можно было видеть в уличных кафе воркующими как два голубка. Для Павича вообще была свойственна игра, но не в плане чего-то деланного. Для него игра была органична. Он любил устраивать жизнь. В этом году исполнилось 25 лет со дня выхода “Хазарского словаря”. И в этом году 20 лет, как мы с ним познакомились. Это было в Белграде в 89-м году. Тогда он еще не был женат на Ясмине. А ему было уже 60. Когда они поженились, ей было лет 30. Сейчас ей лет под 50.
— Он за 20 лет изменился?
— Нет. Он стал поменьше, посуше, но это естественно. Вся его манера была такая обаятельная и прелестная, ее он не утратил. Он был очень светлый. Это больше всего привлекало в нем.
— Что он рассказывал о детстве?
— Его детство и юность отлично описаны в его рассказах — кроме известных романов у него есть несколько сборников рассказов. Мальчик из благополучной, культурной семьи, с глубокими корнями и мощными культурными традициями. Я видела его детские фотографии: это честный мальчик, ориентированный на добро. И он это пронес через всю свою жизнь. Никогда не был замешан в политических гадостях.
— Павич все время писал, что на его жизнь выпало немало войн. Что во время оккупации фашистами Белграда его чуть не расстреляли…
— Я думаю, под войнами он имел в виду Вторую мировую и те дни, когда НАТО бомбило Сербию в 99-м.
— Его любят на родине?
— Понимаете, Сербия — маленькая страна с невероятной страстью писать, очень много там писателей. Сам Павич считал, что на родине он оценен гораздо меньше, чем в других странах. Он переведен в 44 странах. В недавней книге “Бумажный театр”, составленной как антология мирового рассказа, он выдумывал писателей тех стран, где издавались его книги. Тиражи огромны. Но особенно массово его издают у нас.
…В своем интервью “МК” на вопрос, когда он снова приедет в Россию, Милорад Павич ответил: “Да хоть сейчас. Но надо спросить моих врачей”. Специально для “МК” писатель сделал необычную вещь — нарисовал рисунок. Простой и сложный, как весь этот человек. Говорят, Павич — писатель для писателей, писатель для филологов. Не только. Павич — для людей с интеллектуальным, драматическим и утонченным складом ума.
И напоследок. Специально для “МК” Лариса Савельева перевела короткое интервью Павича для известного сербского журнала. Последнее его интервью.
— Я очень рад, что я, которого назвали первым писателем XXI века еще в 1984 году, сейчас живу в этом XXI веке. Я много думаю о книгах. О том, какую последнюю книгу в жизни буду читать. Я думаю, что книга много раз умирала — как книга, сделанная из древесной коры, высеченная на камне, начерченная на пергаменте. Сейчас книга на бумаге умирает. Но я не тревожусь — сейчас будущее за электронной книгой. Потом когда-нибудь на смену ей придет другой вид книги. Но книга бессмертна.