Жадная до сцены
— Кристина, прими поздравления! Первый большой концерт в Москве после декретного отпуска — событие долгожданное. Третий ребенок — большая радость в личной жизни, а насколько это обстоятельство отразилось на творческом мироощущении?
— Я не заметила прямой связи. С годами просто опыта прибавляется, и не обязательно это связано именно с детьми или их количеством. Те, кто за мной следит год за годом, концерт за концертом, конечно, видят, что я меняюсь. Что-то становится глубже, что-то наоборот — легче. Личная жизнь и творчество у меня все-таки идут параллельно.
— В песнях поп-звезд часто ищут автобиографическое начало. У твоей мамы, например, это всегда так пышно цвело… А драматических сюжетов и в твоей жизни было немало.
— Это может повлиять как-то на мой характер, внутренний мир, но как актриса, как певица и творческая единица я развиваюсь сама по себе, независимо от обстоятельств личной жизни. Когда я уходила в декретный отпуск с Дени 15 лет назад, у меня был «прощальный» концерт в Краснодаре. Зрители к тому времени меня уже приняли, полюбили, и после песни «Ты на свете есть» зал встал и устроил мне настоящую овацию. Меня тогда это прошибло до слез. Я чувствовала растерянность, потому что, уходя со сцены в декрет, я не знала, когда смогу вернуться. Ведь только добилась такого признания, и на тебе — нужно уходить!
— Пожалела, что «залетела»?
— Нет, не жалела, конечно! Но была очень растрогана, до такой степени, что мысль «когда же я теперь вернусь?» просто не давала покоя. И через полтора месяца после родов помчалась на гастроли. У меня не было какой-то жадности — зацепиться за успех, за популярность. Это была внутренняя потребность, потому что именно тогда я поняла, что правильной дорогой шла, иду. Хотелось побыстрее вернуться, закрепить то, что нашла.
— И устроить наконец первый большой концерт в Москве…
— Да, в зале «Россия», сейчас, к сожалению, уже разрушенном. Денику было 11 месяцев, а у мамы было 50-летие, и я назвала свой концерт «Той женщине, которая…».
— Все были уверены, что главным аттракционом станет Пугачева, был страшный ажиотаж…
— Да, действительно, все ждали от нее какого-то большого праздника-концерта, а тут вдруг я… Ха-ха-ха! Один из уважаемых людей пошутил, говорит: ты так себе врагов наживешь. М-да, не все поняли… Но это был мой концерт-подарок маме к ее юбилею, мое решение.
— А теперь, значит, тебя уже так не «рвало», теперь воспользовалась Трудовым кодексом?
— Сейчас уже материнские чувства сработали сполна. Все-таки за плечами долгая двадцатилетняя деятельность. Хотелось уже насладиться всласть — и декретным отпуском, и общением с ребенком. Я в принципе в этом состоянии до сих пор пребываю, очень наслаждаюсь, но все равно вернулась на сцену через три месяца с гастролями, турами, выступлениями. В Москве — да, это первый концерт за два года, а гастроли и съемки идут постоянно. В конце октября вот едем в Америку с этой же программой.
— Алла говорила когда-то, что твоя сила в «хите образа»…
— Ну, с тех пор и хиты тоже появились. Помимо образа…
— Это правда. А еще осталось место для неожиданных экспериментов? Помнится, одно время вы с твоим бывшим отчимом Филиппом Киркоровым отчаянно пускались в разные авантюры. Он пугал народ «Мышью», ты с гитарой наперевес, по-рокерски «колбасилась» в черно-белом клипе…
— Экспериментировать всегда хочется. Раньше не боялись делать ошибки, быть непонятыми. Филипп по-своему, я по-своему. Куда вынесет. Например, наш первый дуэт с Авраамом Руссо был большим экспериментом.
— Неужели?
— Так ведь после этого все и стали как подорванные дуэтами петь. До этого не было хитов дуэтных. Вообще!
— А у твоей мамы с Кузьминым — «Две звезды»? А «Лаванда» у Ротару с Яаком Йоалой?
— Ну вот, с тех пор и не было. Больше декады практически. Оглядываясь назад, я вижу, как много интересного мы сделали и как много повторов того, что нами было когда-то пройдено, теперь идет у новых, молодых артистов. Нет, конечно, смысла доказывать или говорить, что — ага, а мы-то уже 15 лет назад так пели и так снимались! Сейчас, когда мы стали уже устоявшимися артистами, наверное, пришли к тому, что резких трансформаций делать не нужно. С другой стороны, я вовсе не старомодная, у меня не ретро-аранжировки, я не оперная певица. Я стараюсь идти в ногу со временем.
Секретная дочь
— Мы уже побрюзжали почти по-стариковски, попеняли на молодежь, хотя, глядя на тебя, представляешь только цветущие сады юности. А ведь действительно, ты мать троих разновозрастных детей, да еще от разных мужей…
— Ха-ха-ха, по мне Книга рекордов Гиннесса плачет…
— Даже Мадонну переплюнула! В принципе ты уже потенциальная бабушка, учитывая, что Никита может в любой момент заделаться папой…
— Ну, я бы предпочла пока пребывать в образе молодой мамы. Мне это больше нравится.
— Конечно, очень хотелось услышать, как этот нескончаемый процесс деторождения в твоей жизни повлиял на творчество, но выяснилось, что не повлиял. Тогда сформулирую по-другому: когда после двух мальчиков рождается девочка, в этом есть какая-то разница для тебя как мамы?
— Есть, конечно. Но надо учитывать, что я и сама немного по-другому начала жить. Все планирую теперь так, чтобы чаще быть с семьей. Когда ты в 20 лет молодая мама — это не то что легкомысленно, но в чем-то проще. Ты вместе с этим человеком сама взрослеешь, что-то понимаешь, развиваешься. А сейчас, когда ты молодая мама в 40, то уже по-другому относишься и к ребенку, и к самой себе. Глядя на Клавдию, неожиданно начинаю вспоминать забытые, казалось, вещи — что Никита делал в этом возрасте или как Дени себя вел. Всплывают какие-то воспоминания, и вдруг неожиданно понимаешь, что тогда что-то упустила, не заметила, потому что часто была на гастролях. А сейчас уже не хочется ничего упускать, тем более что моя Клава очень интересная личность, страшно прикольная.
— При этом ты сама остаешься дочкой своей великой мамы, многие до сих пор тебя так и воспринимают. Это обсуждали миллион раз. А когда ты ощутила себя на сцене только Кристиной Орбакайте, без приставки «дочь Аллы Пугачевой», если это вообще возможно?
— Как только вышла на сцену. Мама вначале не то что в меня не верила, но ей казалось, что мне не хватит духу. Мир эстрады и шоу-бизнеса жесткий и совсем не сентиментальный, в нем без какой-то наглости, нахрапистости можно пропасть. А во мне этого не было. Я мечтала быть артисткой, танцевала в балете, мне нравилось это делать, никуда особенно не рвалась, ни в какие солистки, работала и работала. Жизнь меня сама всегда бросала вперед, и в какой-то момент я обнаружила, что стою уже на авансцене, одна, и отступных путей у меня уже нет. Самым легким было бы — испугаться, бросить все и сказать: ой, нет, я буду просто рожать детей и наблюдать за всем со стороны. Но это было не мое. Тогда я поняла, что да, одна, в том смысле, что на сцене-то мамы рядом с тобой нет, и я не хочу идти назад. Это было внутреннее самоощущение, с которым я прожила и проработала все годы. Конечно, мама мне помогла — хотя бы тем, что дала мне плоть и кровь, свои гены, и для меня это, конечно, не было «ярмом», которое над чем-то там довлело. Но, если бы я сама не доказала свою артистическую и творческую состоятельность, никакая бы мама не помогла. Потому что, когда ты два часа на сцене, помочь себе можешь только ты сам, твои мозги, твой вкус, твое умение и твой талант.
— Помнишь своей первый выход на сцену?
— В 7 лет я впервые вышла на сцену в программе «Веселые нотки» с песней «Солнышко смеется». И мама предупредила ведущего программы Владимира Ухина, чтобы он ни в коем случае не проговорился, чья я дочь. И он меня спрашивает во время съемки: «А что, деточка, семья у тебя музыкальная?» Да, говорю, музыкальная. «А кто у вас больше всего любит петь в семье?» — спрашивает он с хитроватой улыбкой. Бабушка, говорю. И это была чистая правда! Я даже не задумывалась. Потому что для мамы это была работа, и дома она никогда не пела, пела бабушка, я это помню с детства — и гости когда приходили, и одна что-то постоянно напевала. Поэтому мысль о том, что я дочь Аллы Пугачевой, в тот момент у меня совершенно улетела. Когда я вышла на сцену уже как певица на «Рождественских встречах» с песней «Поговорим», вокруг, конечно, все думали обо мне как о дочери Пугачевой. Все, кроме меня. Для себя самой я была только Кристиной Орбакайте, и это не фигура речи, это было внутреннее самоощущение. Может быть, мне это и помогло, я никогда не зацикливалась на этом. Делала сама то, что считала нужным, шла своим путем и всегда была уверена, что это течение вынесет меня в правильное русло, что у меня прекрасные гены — мама, папа. И у меня прекрасный, мудрый советчик, совет которого хотела бы узнать вся страна, а я могу вот так в любой момент спросить: «Мам, а скажи, пожалуйста…» Хотя я стараюсь этим не злоупотреблять, по пустякам не дергать. Удивительно, но сейчас я больше с ней советуюсь и у нас больше точек соприкосновения, чем было 25 лет назад. Тогда меня разрывало в разные стороны, хотелось и то, и се. Я понимала, что мама что-то посоветует, покритикует. Но мне, честно говоря, не хотелось даже прислушиваться. Естественный юношеский максимализм. Сейчас я уже понимаю, что мне не хочется делать какие-то ошибки, и я внимательнее прислушиваюсь к тому, что предлагает мама. Советует песни, которые, кстати, стали очень весомыми в моем репертуаре, — и «Перелетная птица», и «Май», и «Мир», и «Раз и навсегда», которую я впервые исполнила на прошлых «Рождественских встречах».
Тупики династии
— Ну, да, 40 к 65 ближе, чем 20 к 45, да?
— Я это все наблюдаю сейчас на примере Никиты. Абсолютно! Мы уже со своими вкусами и советами практически не лезем, потому что я вижу в нем себя в том возрасте. Нельзя наседать, обижать друг друга. Все натуры творческие, ранимые. Ко мне в моей молодости более критически относились.
— Значит, не только предостерегаешь от ошибок молодости, но и избегаешь ошибок зрелости. Мудро! А тебе нравится то, что делает Никита?
— Мне нравится то, что в нем есть желание, он не просто чего-то хочет, а ищет, копается в себе. У него есть, конечно, черты характера, которые я бы хотела изменить, развить. Но есть еще на это время. Он очень упертый, но пока не может выбрать себя. Он отчасти Близнец, как и я, — 21 мая, я — 25-го, на стыке знаков, Тельца и Близнецов. У меня всегда были кино и эстрада — весы, которые то в одну, то в другую сторону. У него в принципе такая же история. Он набрался достаточно хорошего опыта и знаний в Америке, в Нью-Йоркской киноакадемии, снимает хорошие клипы, не постановочные, а живые, как сейчас модно, очень хорошо чувствует музыку, что для многих режиссеров клипов, даже хороших, большая проблема. А у него это музыкальное чувство и ощущение гармонии — природное. Еще он занялся музыкой. Я посмотрела его проекты, сначала это было на Украине — «Show Must Go On» (версия нашего «Один в один»), где он победил, потом «Две звезды». Для меня это действительно были и шок, и открытие. Этот опыт хорошо его развил и раскомплексовал в каком-то смысле, потому что на него тоже давил шлейф семьи, из-за чего он часто не хотел появляться на экране, на сцене.
— Тебя еще фамилия камуфлировала, а он-то — Пресняков, и это на всю жизнь.
— Много сложностей. Если мне надо было только с одним знаменитым родителем жить, то у него-то знаменитостей — вся семья: и папа, и мама, и дедушка, и обе бабушки. Все навалились, и ему надо было куда-то грести и обрести свое лицо в таком непростом окружении. Он говорил в отчаянии: «У меня, конечно, шансов нет, заклюют». Мы об этом с ним долго говорили. И эти телевизионные проекты помогли ему обрести веру в себя. Он говорит, что теперь ему легче работать, давать концерты, экспериментировать, записывать, сниматься. Я-то в таких телешоу не участвую, я не конкурсный человек, для меня это сплошной стресс. А у него получилось. Я сперва переживала, когда он туда пошел, а теперь очень рада, что так вышло.
— А Деника с Клавдией ты тоже видишь артистами?
— Деник тоже творческая натура. Меломан. Знает все новинки, музыкальные, технические. Подкован очень. Но он у нас умник, отличник, немножко другой, чем Никита. Ему сейчас 15. Хотелось бы, чтобы он выучился на какую-то хорошую профессию, но пока мы в поиске. А творческая жилка в любой профессии пригодится и проявится. А Клавдия, конечно, артистка.
— В полтора года?
— Абсолютно! Музыку слышит — сразу танцует. Я, помню, тоже с детства танцевала. Она не боится людей, неожиданных ситуаций. Прекрасно себя чувствует в больших компаниях, отплясывала вместе с гостями на моем дне рождения! Недаром я до шести месяцев беременности на сцене выступала с ней.
Не Робеспьер…
— Демарш твоей мамы, когда она покинула сцену, обескуражил, многие до сих пор не могут успокоиться. Она была права?
— Мама — человек волевой, категоричный. Она уж очень резко поступила и с собой, и со своими поклонниками. Но, думаю, она что-то придумает.
— С другой стороны, мы получили яркую фигуру в рядах гражданского сопротивления загнивающему режиму. Ее речь в Академии наук о сошедшем с ума кремлевском начальнике можно назвать политхитом современности. Тебе нравится Пугачева в роли Робеспьера?
— У нее давно на всех начальников большой зуб. Сколько их было, и не сосчитать, - мелких политических деятелей эпохи Аллы Пугачевой, как в известном анекдоте. Она знает страну, жизнь ее людей, она нашла возможность высказать наболевшее за все эти годы.
— А ты как-то в стороне от маминого политического мейнстрима…
— Ну, я, честно говоря, пока сторонний наблюдатель, не окунаюсь с головой во все это.
— Неинтересно, чем живет страна и куда все это катится вместе с твоими концертами в «крокусах»? Или просто не хочешь связываться с мелочно-мстительной властью, которая, как сказал тот же чиновник твоей маме, может и помешать, если захочет? То есть нагадить.
— Я пока не знаю, чем и кому помочь. Я пока наблюдаю.
— Ну, смотри, Алла вот встала за Прохорова. Макаревич, Гребенщиков, Арбенина с рокерами — за узников Болотной, понаехавшие Мадонна с Леди Гагой и скоро Элтон Джон — за геев, Шевчук — за свободу для всех… Поводов — куча!
— Дело не в том, должен ли артист участвовать в какой-то общественной жизни. Дело в конкретном человеке, его мировоззрении, политической позиции. Мне хочется, чтобы у нас все было хорошо, чтобы все любили друг друга. Тратить себя на эти дрязги, митинги… Такая грызня везде идет. Я наблюдаю, и совершенно не возникает желания пока в этом участвовать. Хочется чем-то помочь. Я выбрала для себя благотворительную работу и считаю ее очень важной и нужной людям.
— А мама не зовет: мол, давай, дочь, к нам, на «платформу», родину спасать?
— Нет, не зовет. Но, если я, конечно, заведусь, то я могу быть борцом.
— Но к ее политической деятельности как относишься?
— С пониманием. Я ее поддерживаю. Я голосовала за Прохорова.
— Потому что мама с ним?
— Нет, он мне просто нравится, то, как он говорит, как выступает, как себя ведет, какие у него идеи, он современный человек. Все понятно, все ясно. Много критики в его адрес. Ну, а кто у нас теперь без критики?
— А за маму не страшно? Зная реалии нашей страны. Не науськиваешь ее: мол, не ляпни чего лишнего?
— Ну, она же на баррикады не идет с флагом… Я все-таки надеюсь, что у нас отчасти хоть какая-то демократия в государстве должна быть.
— Ее остатки?
— Ну, хоть что-то. Потому что страна огромная, мир большой, на нашу страну все смотрят. Сильные мира сего должны понимать, что надо быть толерантными все-таки в 21-м веке. Я стараюсь быть понимающей, толерантной и входить в положение и тех и других, от души им всем сочувствую, понимаю.
* * *
— Так уж повелось в силу врожденной вторичности нашей поп-музыки — сравниваться с Западом. Наш Рики Мартин, наш Элтон Джон, наша Эми Уайнхаус и т.д. А ты — наша кто, на твой взгляд?
— Если говорить о стиле и шоу, то можно сравнить и с Кайли Миноуг, и с Бритни, и с Милен Фармер, и с Мадонной в чем-то, хотя я и менее эпатажная
— А Киркоров с Мадонной только свою Единственную сравнивает…
— В смысле значения, статуса и роли в развитии нашей эстрады такое сравнение, конечно, справедливо. Алла Пугачева многое здесь сделала впервые, так же, как и Мадонна была первопроходцем во многих вещах.
— А у меня есть своя параллель…
— Лайза Миннелли — дочь не менее известной Джуди Гарленд?
— Нет! Ума Турман, особенно после ее роли в Kill Bill. Смотрел тогда на нее, а видел тебя, словно близняшку, — причем темперамент образа только усиливал ощущение от физического сходства…
— А нас с ней путают, действительно. Особенно в Америке. Мы как-то пришли в магазин в Майами, а они говорят: вы что-то забыли? Я удивилась. «А вы же только что были, — говорят они, — вы же Ума Турман?» Она от них пять минут назад ушла. Мне много говорят об этом. Я даже сделала фотосессию в образе Умы Турман для одного журнала.
— Теперь осталось дождаться, когда Ума Турман сделает фотосессию в образе Кристины Орбакайте. А пока ждем удачного концерта на радость тебе и твоим поклонникам!
