По данным Счетной палаты, в абсолютных выражениях нефтегазовые поступления в казну снизились за год на 2,9 трлн рублей, до 5,58 триллиона. В документе отмечается, что подобное снижение фиксировалось в России только в пандемийном 2020 году. Тогда экспорт энергоресурсов принес нашей казне 29% поступлений – все же чуть больше, чем по итогам трех кварталов нынешнего года. Однако в тот период мировая экономика взяла глубокий тайм-аут и просто свернула свою деятельность, ушла на карантин.
Причины нынешнего падения аудиторы Счетной палаты объясняют снижением средней цены на нефть российской марки Urals и на наш природный газ, а также налоговым маневром в нефтегазовой отрасли. В результате которого ставки вывозной таможенной пошлины на нефть и нефтепродукты уменьшились в два раза по сравнению с 2022 годом.
Почему-то при этом не указывается влияние антироссийских санкций, которые были наложены на нашу страну после начала СВО. Едва ли не главной целью этого санкционного удара со стороны Запада стало стремление уменьшить доходы москвы от экспорта нефти и газа.
Так или иначе, вольно или невольно, но можно констатировать: Россия слезает с нефтяной иглы, доходы от экспорта углеводородов, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, упали на 15 %. Наверное, можно сказать, что мы уже не та сырьевая держава, что была буквально два года назад. За период с января по сентябрь не нефтегазовые доходы бюджета (от других сфер деятельности) увеличились почти на 3 трлн рублей, до 14,16 триллиона.
Отечественная экономика, как видим, доказала, что может жить не нефтью единой. Надолго ли такая стабилизация? И насколько комфортно нашей экономике без нефтяной «подушки безопасности»? Об этом мы спросили главного научного сотрудника Института экономики РАН, доктора экономических наук Игоря Николаева.
- Свидетельствуют ли данные Счетной палаты о том, что мы слезли с нефтяной иглы?
- 28% нефтегазовых доходов - это значительно меньше прежних значений, но обольщаться не нужно. Как и считать, что оставшиеся 72% обеспечивают независимость бюджета от нефтегазовых поступлений.
- То есть такую зависимость мы еще не ликвидировали полностью и окончательно?
- 28% - в любом случае это достаточно много, почти треть бюджета. Однако не стоит говорить, что этот показатель нам необходимо снижать всеми правдами и неправдами. Если наша страна богата нефтью и газом, то почему не использовать такое конкурентное преимущество? Нужно исходить из опыта других добывающих стран - Норвегии, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов - которые поднялись, благодаря своим запасам углеводородов Но опять-таки, опыт этих стран показывает, что нужно активно развивать и другие отрасли экономики.
- Какие, например, могут стать доходными для России?
- Зерно должно стать нашей второй нефтью. Его уже экспортируем на миллиарды долларов. В целом в агропромышленном комплексе хорошие перспективы в экспорте нашего сухого молока, оно пользуется спросом в мире. Его объемы тоже тянут на миллиарды. Необходимо развивать и другие не нефтегазовые отрасли.
- Но если говорить не о будущем, а о дне сегодняшнем. Насколько опасно для нашей экономики падение нефтегазовых доходов?
- Оно уже обернулось для нас дефицитом федерального бюджета. Ситуация с ним получше, чем первоначально ожидалось. На ближайшую трехлетку ежегодный дефицит запланирован в районе 1% ВВП. Он сокращается, но остается. До поры-до времени его можно компенсировать за счет увеличения бюджетных расходов – к примеру, из Фонда национального благосостояния. Но если «дыра» в казне будет расти, придется урезать расходы. За короткий период экономика не в состоянии структурно перестроиться, особенно если раньше она была заточена на нефтедоллары.
- В ближайшей перспективе падение нефтегазовых доходов продолжится? Или мы достигли «дна»?
- Есть факторы, которые влияют на этот показатель. К примеру, цены на нефть могут продолжить падение. Плюс действуют ограничения, вторичные санкции на наши экспортные возможности. Нельзя исключить, что эти факторы будут еще больше сокращать нефтегазовые доходы нашей страны.
Впрочем, правительство прикладывает огромные усилия, чтобы переориентировать сырьевой экспорт в страны Юго-Восточной Азии. Если там появятся инфраструктурные возможности, то доля доходов может и увеличиться.
