Минфин объясняет это необходимостью сохранить резервы на случай непредвиденных ситуаций и при этом не останавливать выполнение социальных обязательств. Экономисты же спорят: кто-то видит в этом взвешенную стратегию, а кто-то предупреждает — растущие долги и высокий процент по займам могут ударить по кредитам, ценам и бизнесу.
Госдума одобрила во втором и третьем чтениях поправки в федеральный бюджет на 2025 год. Согласно новым параметрам, доходы казны составят 36,56 трлн рублей, расходы — 42,82 трлн. Разница — 5,74 трлн рублей, или 2,6% ВВП. Это почти на два триллиона больше, чем планировалось ранее. И хотя формально речь идет лишь о корректировке цифр, по сути бюджет стал самым дефицитным за последние годы.
В Минфине подчеркивают: изменения учитывают реальную макроэкономическую ситуацию и итоги исполнения бюджета за январь–август. Деньги, как пояснял министр финансов Антон Силуанов, пойдут на выполнение социальных обязательств, обеспечение потребностей обороны и достижение национальных целей развития. Речь идет о поддержке льготной ипотеки, семей и регионов, инфраструктурных проектов. Нацпроекты, по словам министра, сокращать никто не собирается — наоборот, на них дополнительно направят более 140 млрд рублей.
Финансировать выросший дефицит правительство собирается за счет внутренних заимствований. Государственный долг увеличится на два триллиона и достигнет 17,7 процента ВВП. При этом использовать средства Фонда национального благосостояния не планируется. В Минфине считают, что трогать резервы сейчас неразумно: пусть лежат «на черный день».
Независимые эксперты, впрочем, видят происходящее по-разному. Член Совета «Деловой России» Андрей Глушкин уверен: тревожиться не стоит. По его словам, рост дефицита до 5,7 трлн рублей отражает не проблемы, а стратегию поддержки экономики и социальной стабильности. «Да, доходы сократились почти на два триллиона из-за снижения нефтегазовых поступлений, однако подобные колебания временные и связаны с внешней конъюнктурой, — считает эксперт. — При восстановлении цен на энергоносители и росте ненефтегазовых доходов ситуация выравняется».
Глушкин считает, что внутренние заимствования — мера разумная: «Государство сохраняет резервы на случай непредвиденных ситуаций, а внутренние займы позволяют развивать финансовый рынок и укреплять доверие инвесторов». По его словам, уровень госдолга остается умеренным, а значит, рисков для экономической стабильности нет.
Иван Самойленко, управляющий партнер B&C Agency, соглашается: «Бюджет отражает объективные процессы в экономике, которая замедляется после сильного перегрева. Доходы стабильны, расходы растут, но без чрезмерного увеличения. Это не кризис, а нормальная адаптация». Он отмечает, что правительство действует «продуманными шагами», отказываясь от использования ФНБ: «Резервы нужны на случай непредвиденных ситуаций, а не для текущих нужд».
Однако не все эксперты столь оптимистичны. Финансовый аналитик, автор проекта «Экономизм» Алексей Кричевский видит в росте дефицита тревожный сигнал: «5,7 трлн — это много. Для экономики это означает, что государство будет выпускать больше облигаций, а это, в свою очередь, давит на ставку и инфляцию». По его словам, ставки по кредитам останутся высокими, а малому и среднему бизнесу придется брать займы «за очень большие деньги».
Кричевский отмечает: снижение доходов бюджета — не просто временные финансовые колебания, а отражение структурных проблем. «Судя по всему, оценки нефтегазовых доходов были слишком оптимистичными. Кроме того, налогообложение растет, а малый бизнес не выдерживает фискальной нагрузки, предупреждает аналитик.
По его словам, последствия дефицита коснутся и простых граждан: «Налоги уже повысили, а бизнес заложит это в цены. Инфляция будет выше официальных оценок, а Центробанк вряд ли снизит ключевую ставку — слишком велик навес госдолга».
Власти, между тем, уверяют: все социальные обязательства будут выполнены, а инфляция останется под контролем. В Минфине напоминают, что нынешний уровень госдолга России — один из самых низких среди экономик мира. Но для рядового гражданина цифры дефицита в триллионах — не абстрактная бухгалтерия, а вопрос, станет ли доступной ипотека, вырастут ли цены в магазине и хватит ли зарплаты на те товары, что раньше были привычными.
