Утром 30 октября прошлого года Таня Р. без видимых причин бросилась с балкона 12-го этажа. Все, что осталось от веселой и общительной московской школьницы, — горстка детских фотографий и странный рукописный рассказ, которым девочка зачитывалась вечером перед смертью. Именно в нем — наивном, неумело написанном рассказе — ключ к тайне Таниной гибели.
Девчонки возраста нашей героини очень любят примерять чужие вещи. Обмениваются топиками, юбками, бижутерией. Ищут себя, свой стиль. И Таня как бы примерила на себя образ придуманной Тани.
Самое страшное — образ девушки-самоубийцы пришелся ей впору...
Две Тани
Хрупкое тело девочки было обнаружено утром 30 октября под окнами многоэтажки в Медведкове. Вообще-то Таня жила с родителями на “Красносельской”, а с бабушкой в Медведкове жил ее старший брат Игорь. Накануне их родители отмечали годовщину своей свадьбы, в конце семейного торжества девочка неожиданно попросила брата: “Я сегодня у тебя останусь, ладно? Хочу немного развеяться...”
Уже когда ехали в Медведково, как бы невзначай обронила: “Ты знаешь, я, кажется, потеряла своих лучших друзей”.
Выпытывать подробности Игорь не стал, да и сестра, судя по всему, не была настроена делиться чем-то большим.
Вместе подходили к дому, как вдруг она спросила: “А интересно, что будет с человеком, если он упадет с 16-го этажа?”
Брат ответил: “Разобьется насмерть”.
У бабушки вечер провели по-обычному: пили чай, смотрели телевизор, играли в компьютерные игрушки. Перед тем как отправиться спать, Таня достала несколько смятых листков бумаги и стала читать.
“Был уже вечер, Таня, как обычно, сидела у себя в комнате и слушала музыку. Она обожала “Нирвану” и преклонялась перед лидером этой группы - Куртом. Его и, пожалуй, еще одного парня из своего класса, она считала самыми лучшими людьми на земле. Они были единственным светлым пятном ее жизни...”
По статистике из 100 тысяч подростков счеты с жизнью сводят до конца лишь 3,8. И то эти цифры рассчитывались для девушек в возрасте от 15 до 20 лет. По сути это несколько возрастных групп — причины суицида у 15-летней девушки, согласитесь, иные, чем у 20-летней. Поэтому среди 15-летних процент завершенных самоубийств должен быть еще ниже. Более того, как утверждают суицидологи, самоубийства до 14 лет почти невероятны. Если они и случаются, то, как правило, в результате психопатических расстройств или в силу каких-то трагических случайностей. Таня на учете у психиатра не состояла, странностей за ней никто никогда не замечал. Откуда же вдруг такой не свойственный возрасту исход?
“Что за дурь!”
“Из кухни доносились крик отца и плач матери. Отец опять был пьяным. Вот уже два года он приходит домой напившись и избивает ее мать. Отец ворвался в комнату и, стиснув зубы и сжав кулаки, громко сказал: “Давай дневник!” Раскрыв его, он увидел две жирные “двойки” — и его кулак был занесен над ее лицом. “Все музыку слушаешь!” - сказал он и стал срывать плакаты со стены, плакаты с ее любимым Куртом. Изорвав их в клочья, он громко хлопнул дверью, сказав напоследок: “Ты — дрянь, я тебя отдам в детдом”. Она громко заплакала и села на свой любимый подоконник, на котором проводила почти все свои вечера”.
Таня была вторым ребенком в обычной московской семье, внешне вполне благополучной. Николай Федорович, майор юстиции, более 20 лет отдал следственной работе. Тяжелая работа, постоянное общение с отморозками-преступниками, низкая зарплата, социальная неустроенность, конечно, наложили отпечаток на его характер, но с дочерью он был в нормальных, спокойных отношениях. Мама Тани работает посудомойкой в одном московском ресторане. Сменный график частенько заставлял задерживаться ее на работе допоздна.
— Таня рано начала взрослеть, — отец девочки не поднимает взгляда. — Как будто пролегла какая-то граница: до того, как ей исполнилось 14, и после. Как только получила паспорт, изменилась мгновенно. Будто стала старше на несколько лет. Сразу появилась косметика, свой стиль в одежде, прибавилось скрытности в характере.
— Но она по-прежнему была доброй, жизнерадостной девочкой, — прорывается плачущий голос мамы. — Понимаете, люди к ней тянулись, светлый человек был, очень общительный, подруги и ребята любили ее за это. Она серьезнее, я думаю, нравственнее других была...
Таня, как и все, наверное, подростки, жаловалась подругам на родителей, те, дескать, ее не понимают. Чаще — на отца.
— Все у нас было как в любой другой семье, — продолжает Людмила Николаевна. — Если Таня очень поздно приходила домой, Николай мог, конечно, всыпать ей слегка ремешком. Но ничего серьезного...
Могла ли девочка покончить с собой оттого, что отец ее, “рано повзрослевшую”, продолжал, как в детстве, охаживать ремешком? Если нет, то откуда в рассказе эти душещипательные сцены?
— Что касается рассказа... Помню, с дачи ехали, Таня мне показывала его, давала читать, — говорит Людмила Николаевна и снова начинает плакать. — Я ей тогда сказала: “Ну что за дурь!”
Стихи и двойки
“Она посмотрела на часы, было без пяти восемь утра. Назло себе она решила пойти в школу”.
Желтое, цвета высохшего лимона, здание школы на Верхнекрасносельской. Таню перевели сюда чуть больше года назад. Поначалу учеба не складывалась. Всю вторую четверть Таня прогуляла. Если и появлялась в школе, то с трудом отсиживала уроки, после чего уходила домой. К весне положение не изменилось.
В апреле прошлого года Татьяну перевели в коррекционный класс, руководила которым учительница труда Надежда Константиновна Ринина. Как объяснили учителя, для того чтобы дать девочке закончить восьмой класс без двоек — в коррекционных классах упрощенная программа, да и за учениками там следят получше.
— То, что случилось с Таней, — это какая-то аномалия! — Надежда Константиновна до сих пор не может поверить в случившееся. — Ну не мог такой ребенок что-то с собой сделать! Она была такая общительная. Сразу вписалась в коллектив. Сразу подружилась с мальчиками, и учеба на лад пошла. Я ей сказала: “Таня, если ты не хочешь остаться на второй год, ты должна хотя бы не пропускать занятия!” Она со мной согласилась и перестала прогуливать.
— Таня никогда не рассказывала нам о том, чем она жила вне школы, — одноклассница Катя угрюмо смотрит себе под ноги. — Разговаривали о пустяках. Изредка показывала нам свои стихи.
— А рассказ, который нашли у нее в комнате, “Я подумаю об этом завтра” показывала?
— Нет... Первый раз слышу о каком-то рассказе.
Нелюбовь
“— Как тебя зовут?
— Таня, — сказала она, выпучив глаза. Ведь этот парень был так похож на Курта.
— А меня Андрей, — сказал он ласково. — А что ты делаешь на улице ночью? Почему не идешь домой?
— У меня больше нет дома, — сказала она и, не сдержавшись, заплакала.
— Я тебя понимаю, — успокаивающе сказал он. — Хочешь, пойдем ко мне жить? Я живу один, правда, не совсем — и он показал на собаку. — Пойдем, я тебя не обижу, — он подал ей руку, и она поднялась. Ей очень хотелось пойти с этим парнем, хотя бы только потому, что он был похож на ее любимого Курта”.
— Она года два общалась с одним мальчиком, — вспоминает лучшая подруга погибшей Женя. — Но я не думаю, что у них было что-то серьезное. Таня шутя относилась к проявлению разного рода чувств, так что любви там скорее всего не было.
С Пашей Таня познакомилась в деревне, куда ее изредка вывозили родители. Все время с момента знакомства они поддерживали переписку, перезванивались. Даже когда в Москве у Тани появился мальчик, Дима, она продолжала думать о нем, то и дело называя Диму Пашей.
— Если честно, она, как я думаю, просто шутила, издевалась над Димкой. Он ей нравился, но она любила быть такой недоступной. Она сама своими издевательствами заставила его уйти. Таня была очень спокойна, когда рассталась с ним. Было это примерно за неделю до гибели.
“Его поцелуи были такими ласковыми! Он шепнул ей: “Я люблю тебя!” Голос его был такой страстный. Он поднял ее на руки и понес в комнату. Таня немного волновалась — у нее это было впервые”.
— Нет, сексуальных отношений у нее ни с кем не было. Постоянно мы с ней об этом разговаривали, ей так интересно все было. Хотела попробовать, но что-то ее останавливало.
Проходная ссора
Чем больше мы узнавали о Тане, тем больше вопросов возникало. В семье и школе все было более-менее гладко, над девочкой никто не издевался, любовного шока она не пережила, в сексуальные отношения не вступала. Чтобы расставить все точки над “i”, мы решили привлечь эксперта в области подростковой психологии, сотрудника кафедры возрастной психологии психфака МГУ Ольгу Карабанову. Вместе с экспертом скрупулезно, строчку за строчкой изучили рассказ “Я подумаю об этом завтра...”. И пришли к парадоксальному выводу: Таня не собиралась уходить из жизни. Напротив, она очень хотела жить.
“Выйдя из дома, она села на ступеньку около подъезда и закурила. И увидела парня из своего класса, он шел в компании двух девчонок. И тут она услышала крик:
— Ребята, подождите меня! — это кричал Андрей. Ее сердце заколотилось с какой-то невидимой силой. Увидев ее, он сказал:
— Ребята, посмотрите, у этой девчонки есть хорошая черта — она классно трахается. И есть еще одна — она абсолютная дура.
...Он пинал ее ногами, каблуки девчонок врезались ей в ребра, но больше всех ее бил своими “гриндарами” парень из ее класса, тот самый, которого она считала самым лучшим человеком на свете”.
За два дня до гибели Таня пошла на дискотеку. Есть где-то в Сокольниках танцпол, который местные называют “Лимиткой”. Пошла вместе с подругами — уже знакомой нам Женей, Надей Кирпичевой и ее сестрой. Девчонки не помнят из-за чего (да это и неважно), но на танцах вспыхнула ссора. Разругались вдрызг. Таня была в запале, но больше оправдывалась, чем нападала на подруг. Сказано было много. Но не больше, чем обычно бывает в таких случаях, — ссора была, что называется, “проходной”, и через неделю подруги, конечно, помирились бы...
После разборок, кто кому лучший друг, девочки больше не общались. Возможно, Таня чувствовала свою вину в случившемся, и именно об этой ссоре она хотела рассказать брату. Но не сложилось.
Дефицит героев
Ссора с подругами, конечно же, могла стать последней каплей, переполнившей чашу. Чашу чего? Что еще могло быть в этой чаше, с чем не смогла смириться 14-летняя девочка?
Ольга Карабанова, психолог:
— Суицид возможен, если у подростка нет образца для идентификации, подражания. Появляется ощущение пустоты и бессмысленности существования. Ребенок пишет: я ухожу из этой проклятой жизни. Вы начинаете смотреть — тут ничего, тут ничего, так чем же она проклятая? А проклятая тем, что в ней нет смысла. Откуда это у наших подростков? Таня приходит домой, дома разговоры: денег не хватает, все плохо, государство не обеспечивает, кругом процветают жулики, справедливости нет, хорошему человеку некуда пойти и податься: учиться ты не пойдешь, работать не пойдешь, ничего из тебя не получится... А зачем тогда жить?
Кафедра возрастной психологии психфака МГУ проводила необычное исследование. Подростков просили назвать литературных или киногероев, с которыми те хотели бы себя идентифицировать. И если у юношей дела с образцами обстояли более-менее прилично (они называли множество героев, начиная от Рэмбо или агента 007 и заканчивая какими-то более содержательными образами), то девушки терялись. Часто называли... тех же самых мужских персонажей. Российские девочки испытывают дефицит идеалов для подражания! Этот дефицит ощущала и Таня... В рассказе появляется образ “любимого Курта”. Откуда? Таня не слушала “Нирвану”. Мог ли тогда Курт Кобейн, которым восхищается героиня рассказа, быть символом? Все мы помним, что лидер “Нирваны” покончил с собой...
В психологии принято различать завершенный и так называемый демонстративный суицид. Если речь идет о демонстрации, подросток вовсе не предполагает доводить акт самоубийства до конца. Обычно это способ манипулировать близкими людьми: привлечь внимание к себе, пробудить в близких чувство любви, заботу. Это может быть защитная реакция на неуспех, действительный или мнимый. Но никогда при демонстрации у ребенка не появляется желания по-настоящему умереть. Отсюда и щадящие способы самоубийства, которыми подростки порой пользуются. Например, принимают таблетки (причем немного, чтобы можно было откачать) или аккуратно режут вены (за 10 минут до прихода родителей с работы). Но уж никак не прыгают с 12-го этажа, чтобы кому-то что-то доказать...
И у завершенного, и у демонстративного суицида должны быть веские причины: сильное любовное потрясение, ранние сексуальные отношения (очень резко повышают вероятность самоубийства нежелательная беременность, венерические заболевания — даже самые легкие), систематические унижения, издевательства. Ничего из перечисленного Таня на себе не испытала. Зато всего этого в избытке было у другой Тани — героини рассказа...
И Таня как бы примерила на себя образ придуманной Тани. И Тане “в шкуре” Тани, как ни странно, понравилось. В ее реальной жизни не было сильных чувств. Она не дождалась своей первой большой любви. А у придуманной Тани — такой накал страстей!
Рассказ — всего лишь оборотная сторона скучной, серой жизни. И вот уже придуманная Таня — идеал, идол, которому стоит поклоняться. И уже не совсем понятно, где Таня придуманная, а где настоящая. Жизнь в придуманном мире. И вполне реальный трагический конец...
Завтра уже не будет...
За четыре дня до гибели Таня уже пыталась покончить с собой. Правда, в тот момент никто не понял, что произошло.
— Она пошла в ванную, — рассказывает мать. — Прошло много времени, мы забеспокоились. Стали стучать, а она молчит... Какие-то таблетки выпила...
Тогда Таня не призналась родителям в том, что хотела покончить с собой. Очнувшись, соврала, что просто устала и уснула в ванной. И только спустя четыре дня после трагедии в домашнем халатике девочки нашли ее первую предсмертную записку. Где и было написано: “Я ухожу из этой проклятой жизни...”.
Психолог Ольга Карабанова:
— Смотрите, что она делает накануне гибели: читает рассказ, ведет разговоры о смерти, совершает попытку суицида, снова читает рассказ, просит брата — “надо поговорить”, потом вопросы о высоте (неужели 14-летняя девушка не понимает, что будет с тем, кто упадет с 16-го этажа?), потом опять читает рассказ. Это систематическое привлечение внимания. Человек стремится получить поддержку.
Можно допустить, что она поначалу просто исследовала возможности новой демонстрации. Возможно, у нее закружилась голова, слишком низко наклонилась, что-то репетировала, представляла, как это может быть, возникло желание попробовать, ощутить. То есть это могло быть импульсивной реакцией или просто неосторожностью.
Эта версия подкрепляется кучей фактов. Таня — общительная, открытая, завоевывает друзей, ее любят, у нее есть старшие товарищи, ее принимают, ее никто не третирует, не преследует, не издевается над ней. Не было меланхолии, депрессии. Более того, за два дня до гибели Таня идет на дискотеку. Она не хотела умирать!
Психологи уверены, что это был не суицид. Это был страшный несчастный случай, который можно было предотвратить. Девочка посылала один сигнал бедствия за другим — и рассказ был самым громким из них, — но никто ее, увы, не услышал.
Ребенок, не сумевший вписаться в общество и не нашедший иного кумира, кроме выдуманной Тани, идет на последний шаг. Как, оказывается, просто это сделать! Всего один шаг и... Закружилась голова... Скользкий балкон... Слишком низкие перила...
“Она не помнила, как добралась до квартиры, как зашла в душ. У нее все болело, сломанные ребра напоминали о себе. Она села на свой подоконник и стала смотреть на стройку. Затем громко сказала:
— А х... с ним, я подумаю об этом завтра, — и спрыгнула с пятого этажа на кирпичи”.
Прокомментировать этот случай мы попросили ровесников Тани, четырнадцатилетних московских школьников.
Ира Мазярина:
— Таня из рассказа не могла бы стать примером для меня. Даже если попала в какую-то сложную ситуацию, то все равно можно найти выход. В моем возрасте (а я знаю, испытала на себе) очень часто случаются депрессии, и человек может чувствовать себя несчастным только из-за того, что ему так захотелось, ныть дни напролет. Но ведь все проходит, и самоубийство — не выход.
Влад Ситаев:
— Я думаю, что эта девушка поступила правильно. У меня в жизни уже было нечто похожее, я тоже хотел покончить жизнь самоубийством. Мой отец бил иногда мою маму, ругался. А когда он видел у меня двойки, тут же хватался за ремень и начинал бить меня. Мне кажется, я и она — мы очень похожи. Несколько месяцев назад я потерял маму. И хочу теперь сказать всем родителям, что у нас, у детей, трудная жизнь. Я хочу попросить вас уделять нам хоть какое-нибудь время. Я не осуждаю Таню, я тоже не смог бы сдержаться. И пусть родители подумают над тем, что и их дети тоже могут покончить с собой.
Анна Опарина:
— У меня тоже иногда было желание покончить жизнь самоубийством. Я думала, что весь мир обрушится на меня, но пока до этого не доходило. Я могу судить по своему опыту. У меня иногда возникали мысли: “Зачем мы живем?”, или “Зачем мы учимся?”, или “Для чего мы вообще существуем?”. Над этим я долго размышляла, хотелось открыть окно — и тогда все. Но нет, я сразу же начинала думать о матери, о родственниках, об отце. Может быть, у нее тоже были такие мысли? Она поступила неправильно, с моей точки зрения. У нее были любящие родители, хорошая школа, она со всеми дружила.
Варя Троицкая:
— Я считаю, что самоубийство — это не выход. Может быть, девочка, читая рассказ родителям, хотела предупредить их о чем-то? Может быть, у нее были проблемы в школе, в личной жизни? Родители должны были заметить перемену, ободрить, понять. Что это за мать, которая ничего не заметила? Родители должны уделять нам как можно больше внимания, заботиться о нас. Тем более в таком возрасте. Если у тебя проблемы, так поделись ими с кем-то, спроси совета, поплачь кому-нибудь в жилетку — сразу станет легче.
Понять другого человека — трудно. Даже того, с кем вместе прожил или проучился не один год, кого, казалось бы, хорошо знаешь. Еще тяжелее — если не понимают тебя. Или не хотят понять. Твой крик о помощи не доходит до их ушей, их сердца прячутся за каменной стеной равнодушия.
Чаще всего это взрослые — твои родители, учителя. Нередко самые близкие, самые любимые и дорогие люди. Они отмахиваются, им кажется, что твои проблемы — ерунда, детская блажь, которая пройдет с годами. А если это сейчас самое важное? Поссорился с другом, подругой... Расстался с любимым человеком... Испытал предательство... Разочаровался в любви...
Главное — не молчи, не замыкайся в себе. Ты не одинок. Тебе есть к кому обратиться. Расскажи о том, что тебя волнует, и мы постараемся ответить.
Наш адрес: 123995, Д-22, Москва, ул. 1905 года, д. 7. Метро “Улица 1905 года”, далее пешком 3 минуты. Вход со стороны улицы Костикова. Связаться можно по телефону 256-92-22 (Игорь или Алексей). Пароль — “Есть разговор”.
