Прошли те времена, когда врачи всего мира повторяли вслед за Гиппократом: “Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла”. Верхняя палата парламента Нидерландов абсолютным большинством голосов ратифицировала закон об эвтаназии.
Дословно “эвтаназия” переводится на русский язык как “благоумирание”. Когда пациент неизлечимо болен, а страдания его нестерпимы, врачи могут помочь ему обрести благую смерть. Но только при условии, что он сам об этом попросит. Закон категорически запрещает медикам инициировать любые разговоры с больным об эвтаназии и тем более подталкивать к этому. Решение должно быть принято добровольно, в трезвом уме и здравой памяти. При этом возраст пациента значения не имеет. Правда, дети от 12 до 16 лет должны предварительно заручиться согласием родителей.
Решение голландского парламента не стало шоковым ни для самих голландцев, ни для мирового сообщества в целом. Неофициально эвтаназия была разрешена в Голландии с 1993 года: именно тогда государство перестало преследовать “врачей-убийц”. Еще семь лет ушло на подготовку документов и изучение общественного мнения. Согласно социологическим опросам, доля тех, кто поддерживает идею эвтаназии, во всем мире неуклонно растет. В самих Нидерландах, по последним данным Роттердамского университета им. Эразма, за добровольный уход из жизни по медицинским показаниям высказываются 92% населения. Ожидается, что вслед за Нидерландами подобные законодательные акты могут быть приняты в Дании, Норвегии, Швеции, а также в некоторых штатах Америки — например в Орегоне, Нью-Йорке и Калифорнии, где уже сегодня разрешается эвтаназия в исключительных случаях.
Кстати, именно в США проживает самый известный борец за признание права каждого неизлечимо больного человека на добровольный уход из жизни. На родине Джека Кеворкяна прозвали Доктором Смерть. С 1990 года с его помощью на тот свет отправились 130 пациентов — в основном больные раком и последней стадией склероза. Впрочем, как говорит сам Джек, далеко не все умершие были неизлечимо больны: “Для меня было достаточно, что они невыносимо страдали”.
Джек Кеворкян и вот теперь Голландия как первое государство, легализовавшее его идеи, находятся по одну сторону баррикад. С другой стороны — официальная церковь. Подчеркнем: не верующие, а именно церковь. Священники считают, что эвтаназия — это убийство, а следовательно, один из семи смертных грехов. Жизнь дается человеку Богом, и только Бог решает, когда ее у него забрать. Церкви возражают философы: “Неизлечимая болезнь ведет к деградации, а значит, смертельный укол — это спасение в человеке человеческого”. Существуют и другие аргументы, как “за”, так и “против” эвтаназии. Например, не совсем понятно, как получить разрешение на эвтаназию у человека, находящегося в состоянии комы. Если спросить у родственников, то где гарантия, что они не имеют корыстных интересов?.. Другая проблема. Человеку сделали смертельный укол, а через неделю — эврика! — медицина сделала рывок вперед, и теперь болезнь, от которой он мучился, излечима. Ведь теоретически такой вариант вполне возможен. По сообщениям комитетов здравоохранения разных стран, мировая наука находится в двух шагах от разгадки тайны рака и СПИДа...
Подобные споры идут и в России. Но не в правительственных кабинетах или в зале заседаний Государственной Думы, как это принято в странах Западной Европы, а в больничных коридорах, машинах “скорой помощи” и средствах массовой информации. Официальные органы власти от участия в дискуссии пока воздерживаются, считая вопрос о легализации эвтаназии в России несвоевременным. По мнению председателя Комитета ГД по охране здоровья и спорту Николая Герасименко, “пока в нашей стране царит разгул преступности, с помощью медиков могут быть уничтожены вполне здоровые люди”.
Колеблются и сами россияне. По данным опроса РОМИРа, проведенного в апреле 2000 года, 32,5% опрошенных считают, что эвтаназия, как правило, неоправданна. И почти столько же — 39% — считает, что смертельно больной человек имеет право на добровольный уход из жизни. А вот среди студентов-медиков процент сторонников эвтаназии гораздо выше. Сделать смертельный укол согласны 85% учащихся Медицинской академии им. Сеченова. А значит, свой “Доктор Смерть” появится в России совсем скоро...* * *Во всем мире и врачи, и пациенты отнеслись к появлению голландского закона об эвтаназии весьма неоднозначно. Что думают по этому поводу российские специалисты?Андрей Петрович СЕЛЬЦОВСКИЙ, руководитель Комитета здравоохранения правительства Москвы:— Я — против этого закона. Никто не имеет право отнимать у человека шанс на жизнь. Даже если он ничтожный. Вообще все русские медики во все времена живут именно с этой традицией: биться за пациента до конца. Что бы ни было с больным, как бы ни сложилась ситуация в его лечении.
А ситуации порой бывают очень непростые. Но я не знаю ни одного врача и ни одного случая, когда бы у еще живого человека отключили аппаратуру, потому что решили, что это — все. Конец. Бороться дальше бессмысленно. Нет таких случаев в российской медицине! Потому что психология русских врачей — самая здоровая.
Они приняли такой закон. А мы — нет. Независимо от политики и от вероисповедания. Они, может быть, были готовы к такому закону. А мы не готовы к этому. И никогда не будем готовы. Я в этом уверен!Владимир Николаевич ЯКОВЛЕВ, главврач Московской городской больницы имени Боткина:— Жизнь дается не нами — и не нам ее отнимать. Наша главная заповедь — не навреди. С ней мы и живем. Что это значит? Максимально продлить жизнь больного. Даже если диагноз — смертельный. Даже если где-то там, на подсознательном уровне, исходя из большого врачебного опыта, и появится мысль, что этот человек не выживет, он умрет, — мы все равно будем его поддерживать. И если уж суждено ему умереть, мы постараемся довести его до конца в благоприятном виде. Это значит — избавить его от страданий и мучений. Тем более что сейчас у современной медицины есть такие возможности.
Я не думаю, что все западные врачи приняли с восторгом закон об эвтаназии. Уверен, что большинство его не поддерживает. Ведь среди самых разных специальностей медики — гуманисты в максимальной степенАндрей Иванович ВОРОБЬЕВ, директор научного Центра гематологии Российской академии медицинских наук:— Мы дураки. Потому что обращаем внимание на все глупости, которые носятся по миру. Закон об эвтаназии — это безумие, которое поразило род людской. Есть нормы, которые лучше не обсуждать. Кое-что нужно оставить в покое. Ну давайте обсудим вопрос: нужно ли уважать старших? Будем говорить, что не надо? А можно ли убивать? Будем дискутировать на тему “да, можно”?..
Почему нельзя убивать тяжелобольного человека даже по его просьбе? Да потому, например, что мы живем по нормам, принятым в Нагорной проповеди Иисусом Христом. А в ней написано: “Не убий”.
Вы хотите принять закон, чтобы врач мог остановить жизнь безнадежного больного? А о безнадежных больных говорить нельзя. Их нет. Даже если они со множеством метастаз. Это понятие — безнадежности — недоступно ни врачу, ни больному. Тем более в наш век, когда есть обезболивающие.
С другой стороны... Есть закон. И я внушил больному мысль о предстоящих мучениях, о невыносимой физической боли. Составил договор с больным, с его родственниками. А потом убил его и ограбил. И оказался неподсуден. Потому что есть закон...
У Льва Николаевича Толстого как-то спросили: “Идете вы по лесу с ружьем. А на вас — медведь. И что же? Не убий?..” А он говорит: “Отстаньте от меня”.
Понимаете... Не надо все доводить до идиотизма.
Мораль и закон — не одно и то же. Это разные понятия. Бежать надо из той страны, которая принимает такой закон...
