Кем, если не телеведущим, мог стать сын знаменитого диктора ЦТ Светланы Моргуновой? Но сам Максим сопротивлялся природе изо всех сил. И на филолога выучился, и, даже став журналистом, “Останкино” обходил за три версты.
— Сейчас Светлана Михайловна вам профессиональные советы дает?
— Не дай бог мне сделать неправильно ударение! Правильная интонация, подача... Мама — очень пристрастный зритель, профессиональный. Прекрасно знает все приемы, уловки. Первый шквал критики вынес, конечно. Но теперь все хорошо.
— Мама подсказала “Военное дело”?
— Идея программы “Военное дело” посетила нас с Дмитрием Захаровым году эдак в 96-м. Но тогда понимания ни на одном из центральных каналов не встретила.
— Наверное, такую программу должен делать военный человек?
— Я не могу назвать себя специалистом в военном деле. Но я — глубоко интересующийся любитель, с самого детства. Цель нашей программы — рассказать обо всех аспектах военного дела. Потому что военная история и история оружия — это очень важная часть истории человечества. В принципе, история человечества — это история войн, можно и так сказать. Плохо или хорошо, но это факт.
— “Глубоко интересующийся” — это в смысле вы в детстве в солдатики играли?
— И в солдатики тоже, и книжку Джованьоли “Спартак” читал. У многих потом это проходит. А я продолжал — и два года срочной службы интерес не отбили, даже наоборот.
— Почему же вам “деды” интерес не отбили?..
— “Дедовщина” всегда была, есть и будет. Во всем мире она существует, в любой армии, даже в контрактной. Сейчас, по прошествии многих лет, могу сказать: армия меня изменила. Я был таким московским мальчиком, с наивными, розовыми представлениями о жизни. А там я узнал людей, которые, что называется, тянут лямку. И теперь, если угодно, считаю своим долгом рассказывать об этих людях. Сейчас они в более тяжелом положении, нежели в советское время.
— Из вашей программы о проблемах российской армии тоже узнать нельзя. На ТВ ведь нет ни одной нормальной, современной программы об армии!
— У нас формат передачи другой. Не публицистический, а научно-популярный. Делаю что могу. Вот в Англии, например, очень трепетно относятся к проблеме освещения армии в СМИ. Года три назад один из самых дорогих британских пиарщиков был нанят на должность начальника службы общественных связей их минобороны. На должность бригадного генерала, хотя никогда он в армии не служил. За это время в два раза возросло количество желающих служить. Но у меня есть ощущение: что-то, пусть на несколько миллиметров, но все-таки сдвинулось в нашей армии в нормальную сторону. Если мы возьмем ситуацию пятилетней давности — это был совершенно полный, беспросветный кошмар. Я знаю достаточно много офицеров и генералов, которые держались только на каком-то духе, сродни самурайскому. Без перспектив, без денег...
— Трудно общаться с военными?
— Когда мы только начинали, было неимоверно тяжело. Как только люди узнавали, что мы с НТВ… Разве что по лицу не били, и то хорошо…
— Странно: лет пять уж как НТВ столь же лояльно к армии, как и все остальные каналы.
— А память живет. Ну, так сложилось, что называется, исторически. Армия — закрытая каста, но она пускает к себе людей заинтересованных. Мы настроены проармейски: без армии России не будет. Нет ни одной силы в мире, которая была бы реально заинтересована, чтобы мы окрепли в экономическом и военном смысле. Вопрос стоит о выживании страны. Мы ведь такая страна: вечно на волоске. И надо еще учитывать, что практически все соседи имеют к нам территориальные претензии. Поэтому надо держать порох сухим.
