Вышла книжка хорошая и долгожданная — дебютный роман Гришковца. Первый блин оказался не комом; впрочем, не такой уж он, честно говоря, и первый — просто на этот раз монолог Гришковца будут читать глазами дома, а не смотреть ими же в театре.
На спектаклях Гришковца, в короткую тишину перед аплодисментами, все думают настолько об одном и том же, что эта мысль почти материализуется и легким облаком витает под потолком: “Откуда он это про меня знает?”. И делается так хорошо, что даже грустно, или так грустно, что даже хорошо; таким образом, даже те, кто не в курсе, куда ставить ударение в слове “катарсис” и что это вообще такое, испытывают этот катарсис с лихвой — а Гришковец лишь жмурится в очки и скромно улыбается в щетину. Вот теперь книжку написал. “Рубашек” хватит на всех: книга предусмотрительно издана неслабым тиражом в 20000, так что желание дать прочесть ее всем дорогим для себя людям вполне осуществимо. А желание такое с большой вероятностью у прочитавшего появится.
Книжка “Рубашка” скроена по тем же законам, что и спектакли Гришковца: с виду все просто и без затей, а не поленившись примерить, понимаешь, как давно у тебя не было ничего такого удобного, хорошего и с полоборота любимого.
Утром главный герой романа наденет любимую рубашку и проживет обыкновенный необыкновенный день в городе. Он встретится с лучшим другом, он разрулит все дела, он выпьет много спиртного, он будет смотреть сны в метро и в попутках, он безумно устанет, он едва останется жив — и весь день он будет ждать звонка любимой женщины, а она позвонит совершенно неожиданно.
“Рубашка” — абсолютный Гришковец в своем репертуаре, что хорошо и прекрасно. За это его и любят; в конце концов, любят все. Людей, не любящих Гришковца, по объективным причинам в природе замечено не было — потому что он действительно обо всех вместе и о каждом в отдельности. Во всей пронзительной отдельности любого человека в большом городе.
