“Кинотавр” накрыло дождем. А ночью еще и напугало настоящей грозой — с громом и молниями. Стена из воды обрушилась на Сочи в тот момент, когда в Зимнем театре — главной площадке кинофестиваля — закончилась картина Карена Шахназарова “Всадник по имени Смерть”. Настораживающая мелодия Анатолия Кролла, которая идет на титрах “Всадника”, прозвучала как достойное вступление перед симфонией потопа, который обрушился на фестиваль. Злые языки тут же выдвинули версию: только что тут был Путин, и было жарко — значит, что?.. Шпарило солнце, потому что тучи разогнали. Теперь природа мстит за надругательство, и ливень хлещет в отместку за пару напуганных облаков.
Но настоящим киноманам все нипочем. Особенно если задаром. Даже в самый разгар ливня на площади перед Зимним, где как стемнеет — бесплатно крутят кино для всех желающих, кто под зонтами, а кто и укутавшись в полиэтилен, люди смотрели кино. Человек пятьдесят. Причем смотрели, что символично, чудную документальную видовую немецко-английскую ленту про море “Голубая бездна”. А кинодеятели, которых в последние дни прибавилось, прятались по номерам. Потому что даже в ресторанчиках на набережной “за кино и за жизнь” разговаривали одни кинокритики. Пальму первенства в соревновании за звание самого плохого фильма “Кинотавра” уверенно держит “Черный принц” — это там, где пытались про Пушкина рассказать, а Волочкова — его жену изобразить. Хорошо, что он вне конкурса, а то ради такого случая пришлось бы обязательно придумать такой приз, поскольку раз заслужил — значит, заслужил. Лучшей лентой по-прежнему считают “Шиzу” Гульшад Омаровой, которую не стыдно было и на последнем Каннском фестивале показать. Правда, говорят, этой замечательной российско-казахско-французско-немецкой картине “Золотая роза” не грозит. Исходя из предполагаемых вкусов жюри и условий текущего момента, главный приз прочат патриотическому фильму из жизни тонущих подводников — “72 метра” Владимира Хотиненко.
Из светских новостей уже даже не обсуждают, поскольку и так все ясно, и дождь всех утомил, развод только что приехавшей Юлии Меньшовой. Юля нервно курит каждую сигарету как последнюю и выглядит совсем не так бодро, как когда-то в передаче “Я сама”. Курить ей не смогли запретить даже у трапа самолета, где всех остальных смолящих безжалостно гоняли. Причем летела Меньшова с народом — в эконом-классе, а встречали ее уже как VIP-персону, отделив от остальных артистов и посадив вместе с Ярмольником, Иншаковым и Збруевым в микроавтобус. Про Ярмольника говорят, что в новом фильме Тодоровского “Мой сводный брат Франкенштейн” он сыграл свою лучшую роль, и прочат ему награду. Впрочем, до показа этой так тщательно скрываемой от народа картины осталось всего ничего: ее будут демонстрировать в воскресенье, и тогда главная интрига фестиваля разрешится. Поскольку она в тройке заранее известных конкурсных лидеров — вместе с Хотиненко и Чухраем с его так же долгожданной и овеянной слухами лентой “Водитель для Веры” с молодым модным актером Игорем Петренко в главной роли.
А пока досужая публика гадает, председатель жюри Марк Рудинштейн дал несколько ошарашивающее интервью “МК”, которое начал с сенсационного в местном кинематографическом масштабе заявления:
— В этом году жюри не будет впервые ночью перед закрытием сидеть и спорить до хрипоты. Каждый напишет свое мнение и отдаст листок счетной комиссии, которая простым подсчетом голосов определит, кто победил. А потом уже поговорим.
— Кто это придумал?
— Я. Потому что понял, что в этом году может быть много лоббирований. И впервые все мнения опубликуем. Поименно. Кто за кого голосовал. Я думаю, будет большой разнобой.
— Вы уже определились со своими симпатиями?
— Я еще не видел три картины.
— А вы уже знаете, кто подхватит ваше знамя после того, как вы покинете поле битвы? Вы же не отступитесь от своего заявления, что оставляете фестиваль?
— Да, я ухожу. Но на закрытии, если успеем подписать бумаги, я назову имя человека, который станет заниматься фестивалем.
