Нет ничего прекрасней, дорогие товарищи, чем Москва на рассвете. Первые лучи июньского солнца отражаются в стеклах витрин, пустые проспекты и улицы сияют мокрым асфальтом, клумбы после теплого ночного дождя еще пахнут цветами, а не бензином. Трудовая вахта работников торговли начинается с восходом солнца.
Это на собственной шкуре испытываем мы, журналисты “МК”, когда раз в год на празднике в Лужниках перевоплощаемся в завмагов, товароведов и продавцов...
Сумевшие подняться с рассветом и гордые осознанием этого героического факта, мы пригнали “на точку” фургон с колбасой в 9.30 утра. Но на площадке “Социалистический рай” уже стояла Она! Очередь. Мы тоже записались и получили на ладонь номер шариковой авторучкой — 101. Как проникла отважная сотня на территорию спортивного комплекса — загадка, потому что до 10 утра милиция в Лужники никого не впускала. Да здравствуют наши советские покупатели — самые терпеливые покупатели в мире!
* * *
Был такой анекдот в застойные годы. Сидит на кухне семья. Отец говорит сыну: “Нынешнее поколение советских людей, сынок, будет жить при коммунизме”. — “А что такое коммунизм, папа?” — спрашивает малыш. “Это когда у народа много-много колбасы”, — отвечает отец. “Папа, а что такое колбаса?..”
Километровая очередь за колбасой на фоне современного ракетного комплекса “Фаворит” — более наглядного и всеобъемлющего символа развитого социализма, наверное, не существует в природе. Именно такую картину мог бы лицезреть случайный прохожий, забредший в минувшее воскресенье на площадку “Социалистический рай”.
* * *
10.20 утра. “Магазин” еще не открылся. К колбасному фургону подходит бабулька:
— Девушка, торговля не начиналась, а в информации на прилавке сказано, что любительская колбаса уже продана? Как же так? Когда успели ее продать?!
Вопрос с такой подковыркой может задавать только покупательница со стажем. В подтексте читается следующее: если из неоткрывшегося магазина исчезла в ассортименте обещанная колбаса — значит, ушла налево, к “блатным”. Надо сигнализировать, суетится бабулька и спрашивает телефон комитета народного контроля. На самом деле любительскую никто и не планировал привозить. Мы нарочно обклеили точку соответствующими объявлениями — для создания атмосферы. Это когда в длинном перечне товаров, якобы имеющихся в магазине, напротив большинства наименований значилось “нет”, “закончились”, “продано”, “не завезли”. И представить себе не могли, что за розыгрыш потянут к ответу. Зато к реализации у нас имелась замечательная продукция Останкинского мясоперерабатывающего комбината: докторская колбаса по 2.30, одесская по 2.60 и сосиски молочные, высший сорт, тоже по 2.60. “Останкино Новый Стандарт” — генетическая безопасность и подтвержденное качество продукции!
* * *
А пока торговля не началась, публику развлекает студенческая агитбригада Университета культуры и искусств из г. Химки. В программе ретроконцерта — отчет студенческого строительного отряда: как он в рекордные сроки построил клуб на селе и как важно нести социалистическую культуру в широкие массы. Лозунги и речевки скандируются с такой достоверностью, что толпа начинает звереть: “Кончай митинг, давай колбасу!” — “А без митинга колбасы не получите”, — через микрофон отвечают артисты, но все-таки идут навстречу народу.
Твист и летка-енька в исполнении студентов вдохновляют некоторых участников очереди покинуть ее ряды, чтобы присоединиться к танцующим. Маленькая профессиональная победа будущих шоуменов, певцов, режиссеров массовых праздников — всем этим нужным и полезным профессиям учат сейчас в университете культуры. Накануне участники агитбригады выступали на балу выпускников в Кремле.
* * *
...Открытие “магазина” задержалось часа на два — очередь не проронила ни слова.
— Мало ли, — перетирали между собой оказавшиеся в первых рядах пенсионеры, — может, переучет, может, товар не подвезли... Что ж мы, не понимаем, что ли...
Первые покупатели подошли к прилавку чинно и где-то даже торжественно. Так в советских документальных фильмах избиратели подходили к урнам, чтобы отдать свой голос за нерушимый блок коммунистов и беспартийных. Одна женщина сразу выдала свою “бывалость”:
— Что-то выбор сегодня не очень — в прошлом годе поболе-то было: и шейка, и карбонад...
Пришлось продавцам вежливо объяснять, что социалистическая экономика, неустанно развиваясь, переживает разные периоды и на данном отдельном этапе может предложить на выбор только колбасу докторскую по 2.30, колбасу одесскую по 2.60 и сосиски молочные по 2.60. Впрочем, несознательная бабуля на своем заблуждении и не настаивала: три вида колбасных изделий — по социалистическим меркам репертуар и так практически немыслимый. А тут деликатес дают, к тому же за фантики.
* * *
У прилавков идет обмен колбасы на советские деньги, а на сцене тем временем происходит раздача призов. Веселые викторины и состязания объединяет общая мысль о социалистических радостях. Сколько сказано на эту тему, но она по-прежнему неисчерпаема. Первый конкурс — колбасный — собрал людей в трезвом уме и твердой памяти. Сколько сортов колбасы было в советское время? Сколько каждый сорт стоил? И хотя наиболее популярная — вареная колбаса насчитывала всего пятнадцать наименований, примерно столько же было полукопченой и сырокопченой колбасы, полный список не смог привести никто. Наиболее точным в ответах оказался Николай из Подольска, большой поклонник подольской колбасы за 2 рубля 20 копеек.
* * *
...На исходе первого получаса торговли назревает первый скандал: пожилой мужчина с орденом Отечественной войны на лацкане пиджака отоваривается уже в пятый раз, хотя действует строгое социалистическое правило: в руки не больше 1 кг.
— Я из Подольска, в пять часов встал, чтобы очередь занять! Пожалейте старика! — шумит ветеран.
Продавцам колбасы не жалко, а дядечку — очень даже наоборот, но и тех, кто стоит на солнцепеке в очереди, тоже жалко: если давать колбасы по ельцинскому принципу “берите столько, сколько сможете проглотить”, всем не хватит. Тут — и стилистически, и по смыслу — больше подходит брежневское: “Экономика должна быть экономной”. Наконец, получив очередную сверхплановую норму, пристыженный охранником: “Где же ваша коммунистическая совесть?!” — ветеран покидает “магазин”.
Обстановка разряжается. Только знай себе мелькают в разных направлениях мятые серпасто-молоткастые трояки, рубли и даже сотни. Непривычные к новому виду деятельности “продавщицы” терпеливо отсчитывают сдачу. Ближе к концу рабочего дня взаиморасчеты становятся все более условными: округление производится чуть ли не до пятерки. Разумеется, конфликтов не возникает: большинство покупателей относятся к своему времяпрепровождению как к игре. Многие благодарят, говорят, что любят “МК”, желают успехов и все такое.
* * *
В состязании поэтов, которым было предложено в стихотворном экспромте раскрыть колбасную тему, победил Михаил Владимирович. Он не только за 10 минут сочинил арию о колбасе, но и исполнил ее на итальянском (!) языке.
Рекордное число участников собрал конкурс советского анекдота. Когда на эстраду поднялись и выстроились в очередь к микрофону рассказчики (без очереди в “раю” — никуда!), у нас даже возникли сомнения: а не проломится ли пол под напором народного юмора? Мощные взрывы смеха в течение получаса сотрясали подмостки.
Перед этим тоже было смешно. Правда, сквозь слезы. Дело в том, что мы предложили посетителям соцрая вспомнить самое святое — правила юного пионера, которые раньше знал назубок каждый советский школьник. Их смог процитировать только один человек — бывшая пионервожатая Алла из Белоруссии. “К борьбе за дело Коммунистической партии будь готов!” — “Всегда готова!” — отчеканила сорокалетняя Алла и взметнула правую руку в пионерском салюте.
Не по зубам оказался собравшимся и Моральный кодекс строителя коммунизма.
* * *
У прилавка образуется небольшая молодежная тусовка. Эти-то спозаранку, сразу видно, не занимали — пришли после открытия.
— У нас уже тактика выработалась, — объясняет студент Павел Некрасов. — Приезжаем компанией на концерт, а сначала отовариваемся колбаской. Хватает до вечера, только на пиво потом тратимся. Цены-то тут, на празднике, явно не для студентов...
Через полтора часа администрация магазина вынуждена пойти на волюнтаристские меры: отпуск колбасы в одни руки сокращается до 0,5 кг. Товара остается немного, а хвост очереди как прятался где-то за ракетным комплексом в мареве от нагретого асфальта, так там и остается.
* * *
Главным действующим лицом в конкурсах “Социалистического рая” стало... ведро. Самое обыкновенное ведро, наполненное мелочью. В него на протяжении нескольких лет мы складывали монеты советской чеканки — медяки и двугривенники, полученные в обмен на колбасу. Мы бдительно охраняли социалистическую собственность от расхитителей, хранили каждую копеечку, поэтому ведро получилось очень тяжелым. Практически неподъемным.
В этом и состоял главный конкурс. Не просто поднять ведро с медью и серебром — отжать его на вытянутой руке. Чем больше, тем лучше. На призыв: “Ау, мужики!” — откликнулись спортсмены-гиревики и просто настоящие мужчины. “Раз! Два! Три!” — громко считали присутствующие. Состязающиеся один за другим выбывали из борьбы. Сколько тянет ведро денег? Пуд, два пуда?.. Не знаем, не взвешивали. От динамических нагрузок ведро по ходу состязания не выдержало — стенки его сплющились. Зато силачи сдюжили, не подкачали. Юрий, старший научный сотрудник из Зеленограда, смог выжать ведро целых пятнадцать раз и получил суперприз: эксклюзивные фарфоровые часы. А еще говорят про нашу интеллигенцию: мол, гнилая и хлипкая. Вранье!
* * *
“Уходит” последний кусок докторской. На прилавке — только сосиски. Тут же продавцам приходится выслушать тираду от раздраженной пенсионерки:
— Как закончилось?! Да вы налево больше пустили!
Пытаемся познакомиться с недовольной покупательницей, но в ответ получаем:
— Не буду я представляться для вашей газеты! Вы все врете! И про колбасу наврали! Ливерная колбаса стоила 37 копеек, а вы сказали — рубль девяносто!
* * *
...И наконец этот страшный для одних и сладкий для других миг наступает: последние полкило сосисок отправляются в сумку покупателя. Очередь в этот момент еще растягивается на добрые две сотни метров. “Те, на ком все закончилось”, разочарованно заглядывают в пустые ящики, блуждают вокруг машины Останкинского мясокомбината. Продавцы впервые за два с половиной часа могут разогнуть спины и отереть пот. И вдруг — неожиданный возглас из толпы: Товарищи! Не расходитесь, нам сейчас в очереди сказали, что с завода еще машина вышла!”
Наших не переделаешь! Главное — надеяться и верить. Как завещал великий Ленин.
