Россиянку спасла шведская семья

Потеряв все у себя на родине, она стала скандинавской художницей

На берегу озера Веттерн, что в Швеции, стоит дом. Пятьсот лет назад его построил один монах, спрятавшийся от людей в этом укромном месте.

Он искал то, что при жизни, наверное, обрести практически невозможно, — покой. Да так и назвал свое творение — “спасение от суеты”, Фрельсегоден.

Но что делает здесь русская, фру Хелен-Елена, художница, жена нынешнего хозяина дома, достопочтенного Тура Енгебретсена?
От кого она спряталась? Нашла ли, потеряв на родине любимого человека и сына, то, что искала?

Это — в ее картинах, похожих на чьи-то цветные сны…

Замучил старый кошмар.     Призрачный, еще питерский. 1 сентября 1999 года.    Дружная семья — жена Лена с мужем  Юрой и два сына, Ярослав и Арсений, — идет на рынок за цветами для старшего мальчика. Тот поступает в первый класс.

Рядом гордо семенит младший.

На углу Комендантского проспекта на зеленый свет на них на сумасшедшей скорости несутся “Жигули”. Миг — и все кончено.

Лежит на асфальте младший ребенок. Отбросив его от себя, рядом, на проезжей части, лежит мужчина. Оба они скончаются в больнице через три дня, так и не выйдя из комы.

Травмы, несовместимые с жизнью.

“На следующий день после похорон мой первый муж Петр, отец мальчиков, который несколько лет до этого не давал мне официального развода, не желая, вероятно, чтобы я вышла замуж за другого, совершил “жест доброй воли” — подал в суд на расторжение нашего брака. Которого фактически не существовало давным-давно. Он сделал это специально, едва я осталась без защиты… Это был удар в спину, я попала в больницу”.

Гемоглобин — 36 единиц, в четыре раза ниже нормы. Сердце работает с перебоями.

То, что пережила Лена тогда, совместимо с жизнью не было тоже.

“От силы вам осталось года три, ну, пять”, — “оптимистично” предупредили врачи, из Приморска приехал отец Лены, чтобы сидеть с оставшимся в живых внуком.

А ей самой было все равно.

— Может, тебе снова замуж попробовать выйти? — неожиданно предложила лучшая подруга, кстати, Елена тоже. — Просто чтобы забыть, начать жизнь с чистого листа…

Но кто из российских мужиков рискнет взвалить себе на плечи заботу о медленно угасающей женщине, у которой ничего и почти никого не осталось?

Вот если бы куда-нибудь в Европу, например в Скандинавию, там и климат для сердца подходящий, и хорошо, и — прохладно.

В клетке из золота

“Никогда не думала, что такое случится именно со мной. Я всегда старалась строить жизнь правильно, терпела обиды, не помнила зла… Стремилась так поступать, во всяком случае. Я была слабой женщиной, которой нравилось, чтобы обо мне кто-то заботился, чтобы оберегал. С первым мужем познакомилась в 18 лет, еще на первом курсе университета. Петр был состоявшимся, уверенным в себе человеком, подарил мне “Мерседес”, купил для нас квартиру в центре Питера — я была уверена в том, что мне крупно повезло”, — рассказывает Елена.

Няня для двоих сыновей-погодков, телохранительница для нее самой. Со временем Петр запретил работать — а зачем? “Ты же и так имеешь все, что я тебе даю”.

Бутики и фитнес-центры. Клетка, золотая клетка. А если это не все, что ей нужно? А если это совсем не то?
Надоели бесконечные придирки, постоянный контроль, расспросы о том, кто это приходил к ним в гости, пока супруг был в своем офисе? Зачем тебе подруга? Разве мужа недостаточно? И телохранительница вечно рядом, маячит, словно надзирательница.

“Первый муж отравлял мою жизнь подозрениями и ревностью. Нет, это вроде бы не было настоящим домашним насилием, но занудство, мелкие конфликты… Постепенно у меня пропал ко всему интерес. Просто так, безо всякого повода. И я серьезно задумывалась над тем, как было бы хорошо взять и покончить со всем разом.

Сейчас об этом даже рассуждать странно, но тогда мне казалось, что проще умереть. А тут еще ушла из жизни моя мама и я, молодая и привлекательная женщина, окончательно погрузилась в депрессию, из которой, как я думала, только один выход — самоубийство. Я была уверена, что дела у меня хуже некуда”.

— Можно я пойду немного поработаю, отвлекусь, появится новый круг общения, — попросила она однажды у Петра, надеясь хоть как-то исправить ситуацию.

И тут муж… пустил в ход кулаки. Первый раз в их совместной жизни. У него были неприятности на работе — а тут еще жена со своими фантазиями. Пусть знает свое место.

Уход в никуда

Когда Лена ушла из дома от Петра вместе с двумя мальчиками-погодками, она даже не знала, сколько стоит батон хлеба в магазине.

“Никто меня, молодую неопытную мамочку с детьми на руках и без нянек, брать на службу не спешил. Свобода — это не рай. Свобода — это когда ты не нужна… Как это — ездить в метро, как платить по коммунальным счетам? Я себе не представляла! Жить было не на что. В конце концов я попала на курсы визажистов на “Ленфильме”, затем устроилась в салон красоты, ублажая тех самых скучающих пресыщенных дамочек, одной из которых еще так недавно была сама. Раньше я даже не задумывалась, что это такое — маленькая зарплата, с чем ее едят, могла получить деньги и тут же потратить их за один присест, — продолжает Елена. — А тут, как говорится, выпустили птичку из клетки, а летать не научили!”

Вот что странно — в режиме дедлайна, когда действительно впору было вешаться от отсутствия денег на элементарные мелочи вроде еженедельного массажиста или похода в суши, Лена вдруг ожила. От депрессии ее и следа не осталось.

Но не было и новой любви. Работа — дом — дети.

“С Юрой, своим гражданским супругом, я познакомилась случайно, гуляя по двору с собакой. Он был старше меня на 26 лет. Разведенный, все соседки за ним увиваются. Эти странные женщины сразу восприняли меня соперницей, начали слухи распускать: что, мол, я плохая хозяйка, избалованная, никчемная. Не то, что они — в горящую избу войдут! “А мне и не нужна домработница, я хочу иметь рядом просто любимую женщину”, — смеясь, отвечал на все нападки Юрий.

Казалось, что это и есть начало ее новой прекрасной жизни. Той, где двое — на равных, рука об руку.
Как-то вернулась с работы домой, а Юрий выбросил всю старую мебель из окна. Специально договорился с дворниками, огородил территорию, чтобы под домом никто не ходил. “Не хочу, чтобы в квартире пахло твоим первым мужем”, — наутро из мебельного салона им привезли новый гарнитур.

Вот только “плохо пахнущий” первый муж все никак не хотел становиться бывшим. Оттягивал расторжение брака, не являлся в суд.

Зато в сентябре 99-го, как только Лена потеряла в катастрофе младшего сына и любимого человека, Петр с радостью подал на развод. Отомстил.

Замуж вслепую

“Я не богат и не красив, я не могу обещать тебе бриллианты и шампанское с лобстерами на ужин. Но у меня есть дом, название которого переводится как “спасение от суеты”, дом стоит на берегу озера, а чтобы добраться до ближайшего городка, надо ехать десять минут на машине, для нас это довольно долго — здесь ведь совсем другое отношение к расстояниям, не как у вас, в России.

У меня есть автомастерская, которая находится прямо возле моего дома, и постоянные клиенты, которым нравится в ней бывать. А в свободное от работы время я люблю заниматься кузнечным делом, раздувать мех и изготавливать красивые кованые вещи. А за одиноким ужином я мечтаю о том, как однажды встречу женщину, которой буду нужен я и которая станет нужна мне” — так или почти так написал ей швед по имени Тур. Его, руководствуясь сложной системой отбора и отбраковки европейских кандидатов в женихи, наконец нашла лучшая подруга.

В самые трудные минуты жизни Лена решилась уехать к нему. Вот так — вслепую.

“Да ты с ума сошла — после столичного Питера перебраться на какой-то заброшенный хутор, поселиться там с правильным и скучным скандинавом, от тоски сразу и помрешь!” — восклицали другие подруги Лены, которые тоже считали себя лучшими.

Бывший муж наотрез отказался давать разрешение на выезд сыну.

“Не знаю, я никого не слушала — я почему-то чувствовала, что это мой мужчина. В одном из писем пригласила Тура приехать погостить в Питер, задумав — если действительно поедет, не побоится “медведей” и “мафии”, тогда действительно мой”.

И Тур приехал.

Пока Елена целыми днями работала, он развлекал ее сынишку, ходил с ним в кино, по магазинам, вместе готовили ужин. Ярослав стал называть шведа по-русски — папой.

“Мам, поезжай к нему, если не уедешь сейчас — будешь полной дурочкой, а я тебя здесь подожду, пока еще нет бумаг, что мне тоже можно”, — сказал тогда сын Лене. И она принялась упаковывать чемоданы.

“Полтора года после этого бывший муж измывался и все отказывался выпустить Яську ко мне. Были моменты, когда я говорила — не могу, брошу все, назад в Россию, ну нет у меня больше сил это терпеть, но потом снова как-то существовала”, — говорит Елена.

…Они с Туром поженились на старинном хуторе, когда деревья еще не были покрыты листвой. Лена надела длинное красное платье, в тон их родному Фрельсегодену. Тур — старинного покроя сюртук, такой франт.

Когда Лена поняла, что беременна, не было даже вопроса, что делать. Конечно, рожать! Пусть и сердце на грани инфаркта, и низкий гемоглобин, пусть надо пролежать в постели все девять месяцев…

В результате непростых родов на свет появился маленький Хьюго-Александр, названный так в честь двух дедушек, шведского и русского, а врачи развели руками — надо же какой крепкий организм у этих славянок, ничего их не берет. Лену выписали домой практически здоровой. Что произошло и почему ее сердце выдержало, мало того, исцелило себя самое, врачи и по сей день не знают.

После рождения третьего сына Лена вдруг начала рисовать. Первое время делала это скорее для себя — надо было как-то занимать день, после того как в шесть утра поднимешь и отвезешь к восьми в школу старшего Ярослава, приготовишь завтрак, подкинешь подруге маленького Хьюго и отучишься на обязательных курсах шведского языка…

“Почему бы тебе не пойти учиться? — предложил Тур, увидев ее картины. — Мне кажется, у тебя получится стать настоящей художницей, потом можно отправиться в Германию или Чехию, чтобы развить мастерство в профессиональной школе”.

Художницей? В Европу? Устраивать персональные выставки? Раньше она даже думать об этом не смела.
Это было так неожиданно и дерзко, Лена сказала “да”. Надо учиться, конечно, после того как сдаст национальный экзамен на знание шведского языка.

В ее пейзажах — суровая северная природа, которая только на первый взгляд такая неласковая. “На самом деле только тут, в Швеции, я впервые почувствовала то, что защищена. Это зависит, конечно, и от человека, который со мной рядом. Именно ощущение, что моя жизнь так много значит для близких мне людей, дало мне силы и надежду жить дальше. Врачи об этом не догадываются, но все-таки меня излечила любовь”, — смеется фру Енгебретсен.

А приятельницам из Питера в электронных письмах она искренне объясняет, что скучать в их доме некогда.

По субботам и воскресеньям они еще и устраивают регулярные гриль-пати во дворе с новыми шведскими друзьями.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру