Президент Украины в сопровождении министра обороны и раскольничьего патриарха украинской церкви Филарета возложил венок к памятнику гетману Мазепе, предавшему Петра и вместе с Карлом XII бежавшему с поля Полтавской битвы в Турцию. В Национальной опере состоялся торжественный вечер, посвященный преданному Русской православной церковью вечной анафеме изменнику. На Украине он объявлен героем и борцом за независимость.
А в Москве в марте-апреле архивы, музеи и клуб Троицкого драгунского полка представляют “Полтавскую викторию 27 июня 1709 года”, решающую битву в многолетней Северной войне за выход России к морю. По случаю грядущего 300-летия битвы в зале и двух комнатах федерального архива на Большой Пироговской, 17, выставлены документы, картины, оружие XVIII века и кинохроника того, как Россия отпраздновала 200-летие этой победы. Подобные выставки намечены в музеях, готовится научная конференция, посвященная юбилею. Все так. Но, как поется, “только, только, только этого мало”.
Потому, что это виктория, не только выигранная с колоссальным преимуществом, но и судьбоносная: Россия после нее “пошла другим путем”, стала великой державой Европы. Это осознание не заставило себя долго ждать. Петр известил о триумфе английскую королеву и монархов континента. Карту сражения, начертанную своей рукой, повелел выгравировать на меди и размножить. Наградил орденом Андрея Первозванного особо отличившихся полководцев. Основал храмы. Одарил, не скупясь, украинских казаков, оставшихся верными присяге.
Не дожидаясь столетнего юбилея, Ломоносов с помощниками за два года собрал из миллиона цветных стеклышек картину “Полтавская баталия”. Почему не написал картину на холсте? Знал, что “мозаики в век хранят геройских бодрость лиц” и “ветхой древности грызенья не боятся”. На фоне яростного сражения Петр в мундире Преображенского полка на вздыбленном коне рвется к редутам. За ним командующие полками Борис Шереметев, Александр Меншиков и солдат с мушкетом, готовый к бою. Подобную картину создал Пушкин в “Полтаве”:
“И грянул бой, Полтавский бой!
В огне, под градом раскалённым...
Швед, русский — колет, рубит, режет.
Бой барабанный, клики, скрежет,
Гром пушек, топот, ржанье, стон,
И смерть, и ад со всех сторон.”
Как у Ломоносова на мозаике, в поэме рядом с Петром: “Шереметев благородный” и “счастья баловень безродный, полудержавный властелин” Меншиков.
Полтавская битва вдохновляла Григория Потемкина, положившего к ногам Екатерины II земли Новой России и Крыма. Для императрицы и ее свиты он устроил грандиозное действо на поле боя. По словам очевидца: “Глазам путешественников, которым уже казалось, что они потеряли способность чему-либо удивляться, предстал еще один грандиозный спектакль, поставленный Потемкиным. Пятьдесят тысяч солдат, одетых кто в русскую, кто в шведскую форму, передвигаясь по полю, воспроизвели различные эпизоды знаменитой битвы. Русские офицеры изображают царя, шведского короля, Меншикова, Шереметева”.
Век тому назад по случаю 200-летия битвы под Полтавой при большом стечении народа состоялся военный парад. Перед Николаем II и премьером Столыпиным прошли представители всех полков, участников битвы, и в полном составе созданные Петром легендарные Преображенский и Семеновский полки. На месте редутов, ставки Петра, там, где его армия перешла вброд реку Ворсклу, установили обелиски, открыли памятник полковнику Келлину, отстоявшему город. Выбили памятные медали. Открыл двери Музей Полтавской битвы. А в Санкт-Петербурге пред Медным всадником на Сенатской площади прошел другой военный парад — в память 200-летия сражения при деревне Лесной, прелюдии триумфа под Полтавой.
Зачем все вспоминаю? Затем, что создается впечатление, что ничего подобного по случаю близящегося 300-летия не случится. В феврале минувшего года, как писали СМИ, на встрече президентов России и Украины обсуждалось “совместное празднование одного из самых знаменитых сражений в российской и украинской истории”. Наш МИД заявил, что “это совместная дата и имеет смысл, было бы логично и целесообразно отмечать ее совместно”. Хорошо-то хорошо, но ничего хорошего, поскольку незадолго до встречи глав государств в Киеве за номером 955/2007 вышел указ президента Украины Ющенко “По подготовке мероприятий по случаю 300-летия событий, связанных с военно-политическим выступлением гетмана Украины Ивана Мазепы и заключения украинско-шведского союза”. Ни больше ни меньше.
Указом предусмотрены памятники Мазепе и Карлу XII. В заповеднике “Поле Полтавской битвы” решено открыть музей украинского казачества, никакого отношения к выигранному сражению не имеющему. Вышел лживый фильм “Моление о гетмане Мазепе”. Проводится рок-фестиваль “Мазепа-фест”, где запрещено петь на русском языке. И так далее. Ни о каком совместном праздновании Полтавской битвы речи нет. Более того, Блок Юлии Тимошенко заявил, что праздновать совместно с россиянами Полтавскую битву приблизительно то же самое, что предложить России отпраздновать вместе с Японией годовщину битвы при Цусиме. Поклонники Мазепы со шведами готовы праздновать, с “русскими оккупантами”, как пишут в Киеве, — нет.
Куда нам возлагать венки по случаю предстоящего юбилея? Где заложить камень монумента в честь 300-летия виктории? Где провести военный парад, подобный тем двум, что состоялись век назад. Ясно, на поле Полтавской битвы у обелиска Славы ничего подобного не случится. Но есть и в Москве церковный памятник, построенный по случаю триумфа под Полтавой. Он, согласно преданию, создан по чертежу Петра и на его вклад в 1709 году на Большой Якиманке. Там древний храм Ивана Воина в половодье затапливался Москвой-рекой, обветшал. Петр повелел возвести новый на высоком месте, дал церкви триста золотых рублей и кирпич, который тогда весь шел на стройки Санкт-Петербурга.
Светский памятник победителю Полтавской битвы появился недавно вровень с храмом Христа.
— Нельзя, чтобы у нас пропало чувство гордости за отечество, за Москву, малую родину, это катастрофа. Москва будет прирастать историей и культурой, — сказал Юрий Лужков и приложил все силы, чтобы к 300-летию Российского флота над Москвой-рекой поднялась в бронзе ростральная колонна и в натуральную величину наш первый парусно-гребной фрегат “Апостол Петр”. За его штурвалом Петр, своими руками построивший первый линейный корабль, чей нос в колонне.
Третий замечательный памятник в дереве пока мало кто видел. Но он есть в натуре, хорошо виден с Каширского шоссе. После храма Христа это второе воссоздание уникального памятника, созданного плотниками в XVII веке и разобранного за ветхостью. Раньше всех воспел его в Кремле придворный пиит Симеон Полоцкий в стихах “На вселение царя Алексея Михайловича в новый дворец в Коломенском”.
“По царской чести и дом зело честный, —
Несть лучше его, разве дом небесный. —
Седмь дивных вещей древний мир читаше, —
Осьмый див сей дом время имат наше...”
Восьмым чудом света, “Соломоновой прекрасной палатой” назвал он созвездие дивных теремов, воссиявших в небе, подобно куполам Василия Блаженного. Дворец нарисовал великий Кваренги, подобно всем иностранцам восхитившийся виденным.
Ничего подобного в мире не существовало. Какое отношение имеет к дворцу герой Полтавской битвы? Самое прямое, по утверждению другого поэта, действительного статского советника Александра Сумарокова. Его отец, действительный тайный советник, был сподвижником и крестником Петра. О нем Сумароков знал не понаслышке. Дважды в стихах утверждает, что именно во дворце Алексея Михайловича родился его сын Петр.
“Российский Вифлеем, Коломенско село,
Которое на свет Петра произвело,
Ты счастья нашего источник и начало;
В тебе величие Российско воссияло;
Младенца коего ты зрело в пеленах...”
Архитектор Николай Львов к помянутому рисунку Кваренги приписал: “Озаренный терем восходящим солнцем есть тот самый, в котором родился Петр Великий. Московский лирик Сумароков зделал на оне достопамятное строение следующую надпись:
Ко щастью Роскому в сем месте рок был щедр.
Природа извела сокровище из недр,
Дохнул от высоты небесный ветр,
Родился в доме сем великий россам Петр”
Побывавший в Коломенском император Николай I решил: “Вот где я поставлю дворец: рождение в этом месте Петра Великого и бесподобный вид на древнюю столицу достаточно говорят, что здесь следует быть царскому жилью”.
Малолетний Петр с матерью жил в деревянном дворце, который любил его отец. На одном из дубов, росшем у дворца в XIX веке, была надпись:
“Сей дуб присутствием Петровым украшался,
Отец Отечества под оным просвещался.”
Таким образом, Коломенское и возрожденный дворец, где родился Петр, 27 июня 2009 года, по новому стилю 8 июля, могут стать ареной народного празднования.
Русская армия вернулась в Москву в декабре. Полки разбили лагерь у села Коломенское. Это событие совпало с рождением во дворце дочери Петра Елизаветы, будущей императрицы. Три дня шел пир по этому поводу.
Отсюда начался “триумфальный полтавский ход” в Москву. Полки пешие и конные, артиллерия, пленные шведские генералы, офицеры и солдаты двинулись к Серпуховским воротам Земляного города, нынешней Серпуховской площади. Отсюда маршировали по Большой Полянке. Шли под барабанный бой и звон всех московских церквей к мосту через Москву-реку к Красной площади и Кремлю.
Москва за полгода хорошо подготовилась к торжественной встрече. Петр повелел выдать иконописцам и живописцам Оружейной палаты 1000 листов “александринской бумаги” на украшение Кремля. Художнику, известному баталисту Григорию Адольскому заказал две большие “триумфальные” картины по 3 сажени с лишком в вышину и ширину, это примерно 28 квадратных метров. Ему на эту работу выдали 230 аршин холста. Певчие разучили написанные по сему случаю кантаты.
На Болотной площади полки прошли первые на пути триумфальные ворота. Семь таких арок с картинами и статуями украсили Москву. Много построивший при Петре архитектор Иван Зарудный, творец Меншиковой башни, возвел из дерева триумфальные ворота на Красной площади, у Казанского собора. Художник Иван Зубов выгравировал на меди эту арку с надписью “Ворота триумфальные строены трудами школьных учителей”. Ими были учителя Славяно-греко-латинской академии. Они составили для художников сюжеты аллегорических картин, собрав их под обложку изданной книги. Ученики академии написали и разыграли пьесу в честь виктории.
На праздник Петр пригласил иностранцев, живших в Немецкой слободе. Датчанин Юст Юль оставил запись о поразившем его невиданном представлении:
“В 10 часов начался в высшей степени затейливый и красивый фейерверк. Замечательнее всего была в нем следующая аллегория. На двух столбах сияло по короне, между ними двигался горящий Лев; Лев сначала коснулся одного столба, и он опрокинулся, затем перешел к другому столбу, и этот тоже покачнулся, как будто готовясь упасть. Тогда из горящего Орла, который словно парил в вышине, вылетела ракета, попала во Льва и зажгла его, после чего он разлетелся на куски и исчез, между тем наклоненный Львом столб с короною поднялся и снова стал отвесно”. Северная война аллегорически считалась войной Льва, Швеции, который поразил польскую корону и пал в борьбе с Орлом, Россией.
Гравер Алексей Зубов, младший брат Ивана Зубова, выполнил две гравюры “Торжественного входа русских войск в Москву после Полтавской баталии”. В деталях хорошо видны ворота Ивана Зарудного, стоявшие у Казанского собора. В галерее искусств Зураба Церетели эту гравюру можно увидеть в бронзе на пьедестале композиции в честь Петра и “птенцов гнезда Петрова”, увековеченных в “Полтаве”.
Почему так подробно рассказываю о триумфе, который пережила Москва триста и сто лет тому назад? Хочу, чтобы он повторился 27 июня (8 июля) 2009 года. Многие помнят, как по случаю 300-летия Российского флота на Москве-реке состоялся устроенный правительством города красочный парад речных кораблей. По заполненной народом набережной прошли под музыку духового оркестра военные моряки.
По случаю 300-летия Полтавской виктории мечтаю увидеть в Москве военный парад потомков победителей. Под барабанный бой и звон всех восстановленных храмов Замоскворечья они могут пройти по следам полков Петра от Серпуховской площади к Красной площади, туда, где воссоздан Казанский собор.
В этот день все увидят “восьмое чудо света” — возрожденный дворец Алексея Михайловича, где родился Петр и пировал по случаю виктории и рождения дочери, будущей императрицы Елизаветы Петровны.
Каждый сможет принести цветы к храму Ивана Воина, связанному с победой русской армии, к ростральной колонне фрегатов, которые Петр умел строить своими руками. Залы галереи искусств на Пречистенке примут всех, кто захочет увидеть “птенцов гнезда Петрова”, изваяния Алексея Михайловича, маленького Петра и Натальи Кирилловны.
Трудно повторить фейерверк, полет Орла, поражающего Льва. Но его вполне заменят огни салюта зенитных орудий, который напомнит не только о Полтавской битве, но и о боях по освобождению Украины и Полтавы в частности. Не УПА, а четыре Украинских фронта форсировали Днепр, взяли Киев, все другие города и села. И гнали немецких оккупантов, оставивших после себя рвы с трупами, руины и пепелища. Я видел взорванный проспект и сожженные дома на Днепре, слышал, как за стеной мучительно умирала от туберкулеза угнанная в Германию и вернувшаяся домой молодая женщина, сам чуть не попал вместе с семьей в ров на Суржско-Литовском шоссе осенью 1941 года. Кем надо быть, чтобы после всего пережитого Украиной называть русских оккупантами?
Историю пытаются переписать и извратить временщики, изменников славящих как героев. Они возлагают венки Ивану Мазепе. Им надо 27 июня напомнить, куда ведет дорога тех, кто предает и поднимает руку на Россию.
