Тогда он неожиданно для всех снялся в рекламе немецкого супа. Все-таки звезды такого масштаба крайне редко засвечиваются в рекламных роликах. Но у Невинного получился маленький шедевр. Когда артисту прислали сценарий, он подумал, что это новый вариант кулинарного шоу, которые начинали появляться на телевидении. И стал вдохновенно сочинять роль.
Он всегда играл как в первый и в последний раз. Это было его кредо. Вздохнул: “Представляете, с каким настроением выхожу на сцену? Ты чувствуешь: этого больше не будет. Словно прощаешься…”
Его имя в афише неизменно гарантировало полный зал. Люди шли на Невинного. В спектакле “Старый Новый год” он сыграл 425 раз! И всегда привносил что-то иное. Вячеслав Михайлович знал себе цену, но никаких иллюзий на предмет народной любви не питал. Говорил: “Что остается от артиста? Ничего не остается. Через 15—20 лет спросят: “Кто это?” Артист, в особенности театральный, — это сегодня, здесь, сейчас, в данную секунду. Если между зрителями и артистом, находящимися по разные стороны рампы, возникает искра, дуга электрическая — ради одной такой секунды стоит жить. Это ведь не может длиться долго. Когда вам голову морочат: “У нас такой спектакль!” — не верьте! Есть только два-три мгновения, когда мурашки по спине!”
Причем, с точки зрения технологии, маленькую роль играть сложнее во столько раз, во сколько она меньше большой. Потому что нет возможности исправить ситуацию, если промахнулся. Эпизод должен быть “в десяточку”. Как анекдот. Еще Немирович-Данченко подметил, что три вещи нужно делать быстро: занимать деньги, объясняться в любви и рассказывать анекдот. В один миг лицо его изменилось, и он неожиданно выпалил: “Дай три рубля!” Я, признаться, оторопела и, как под гипнозом, полезла в сумку. Невинный довольно хмыкнул: “А если бы я начал издалека, вы бы сразу сообразили, что к чему, и успели бы передумать!”
Блестящий комик, он мечтал сыграть Ноздрева в картине Михаила Швейцера “Мертвые души” — и это была бы его роль. Но режиссер видел в Невинном Собакевича. “Дайте хоть попробовать Ноздрева!” — попросил актер, но многоопытный Швейцер не рискнул. Понимал, что дело на этом не остановится и придется искать другого Собакевича.
Трудней всего, считал Невинный, играть любовь. Вот в жизни мужчина смотрит на женщину, в которую влюблен, и даже слов никаких не надо. Но изобразить это чувство на сцене — часто невыполнимая задача.
Все знали, что Вячеслав Михайлович и его жена Нина Ивановна были очень хорошей парой. Вокруг них никогда не витало никаких сплетен. Не было оснований, хотя служили на одной сцене. Когда я задала дежурный вопрос: каково это — всегда рядом? — он ответил: “Мы уже так давно в одном театре. Нельзя пчелу спросить: “Вам удобно в одном улье?” Она не знает другого”.
Юморист был, комик по амплуа и по жизни. Но смотрел на Чарли Чаплина — и плакал, когда весь зал падал от хохота. Невинный, артист от Бога, потрясенный чужой игрой, искал разгадку: ну как такое возможно?..
Он открыл мне одну истину, которую я часто вспоминаю. Привел жесткие и трагические рассуждения Блока о человеке, его состоявшейся или неудавшейся карьере. Что если не случилось, не судьба — значит, не нужно. И, страстный болельщик, конечно, с грустью свернул на футбол, который у нас “в загнанном положении”: “Нас отовсюду вытесняют. Потому что нам не надо. А после войны поехали в Англию вшивые, голодные комсомольцы, вернувшиеся с фронтов, и выиграли у откормленных профессионалов. Надо было!”
С тех пор, если у меня в жизни что-то не складывается, всегда говорю себе: значит, не надо.
Он никогда за себя не просил. Не выбивал, не требовал, не выколачивал. Не умел этого. Звание народного артиста СССР пришло к нему самотеком. Но за других ходил в высокие кабинеты. Конечно, когда был помоложе и сил еще хватало. Как Ростислав Плятт, который для таких случаев облачался в красный пиджак и шел выбивать актерам квартиры и звания. Я не удержалась: “Вячеслав Михайлович, а если бы вам отказали?” — “Тут надо заранее иметь режиссуру, чтобы не завернули. А если все-таки завернули, это уже не популярность. Калибр не тот!”
Он хотел быть похороненным на Новодевичьем кладбище. Не ради почета, не для престижа, конечно. Просто там лежат его друзья-актеры. Невинному, незадолго до смерти принявшему крещение, видно, важно было сразу прибиться к родственным душам, а не блуждать в одиночестве. И невыносимо было видеть, как Александр Калягин, пытаясь выполнить последнюю волю великого актера, робко и неуверенно просил по телефону какое-то важное лицо сделать такое одолжение, — на том конце провода решительно отказали. Для Невинного не нашлось места. Калибр не тот?..
