При советской власти все перемешалось, соседями рабочих оказались конструктор авиадвигателей Микулин, стоматолог Липец, лечивший Сталина, актеры Иван Романович и Татьяна Ивановна Пельтцер, о которых скажу позже. Но начну не с них, а с Павла Мостовенко. В октябре 1917 года этот 36-летний большевик, ни дня не служивший в царской армии, возглавил Московский Совет солдатских депутатов. После десятидневных уличных боев под лозунгом «Вся власть Советам!» солдаты победили офицеров и юнкеров. Власть в России перешла к Совнаркому, Совету народных комиссаров, объявившему себя правительством рабочих и крестьян.
Так Павел Мостовенко достиг сокровенной цели, ради которой не щадил себя, подвергаясь неоднократно арестам и ссылкам. Далеко не рабочий, дворянин, родился на Урале в семье лесничего. Отличие его от лесника такое, как между генералом и солдатом. Лесник — сторож леса. Лесничий управлял лесным хозяйством, в царской России то был чиновник образованный, обеспеченный, способный отправить сына в столицу и платить за учение в Петербургской военно-медицинской академии. Из нее Павла исключили за неблагонадежность, но на этом учение не закончилось. Согласно личному делу, хранящемуся в фондах Государственного архива Российской Федерации, Павел Николаевич Мостовенко окончил Петербургский технологический институт, воспитавший не только известных русских инженеров, но и убежденных марксистов.
Все школьники в Советском Союзе умилялись, узнав, что когда гимназист Володя Ульянов узнал о казни старшего брата Саши, то сказал вещие слова: «Мы пойдем другим путем». Не той дорогой, по которой шли на смерть бесстрашные народовольцы, неоднократно покушаясь на императора, а путем соединения теории Маркса о неизбежной пролетарской революции с борьбой рабочих за власть.
Первого мая 1895 года помощник присяжного поверенного Владимир Ульянов, партийная кличка Петербуржец, отправился на четыре месяца в Европу и попал в объятия столпов отечественного марксизма во главе с Георгием Плехановым, протянувшим руку неофиту. В Россию он вернулся с чемоданом с потайным двойным дном. Провез в нем нелегальную марксистскую литературу, решив объединить разрозненные кружки рабочих в «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». Что исполнил вместе с другом студентом Петербургского университета Юлием Цедербаумом, вошедшим в историю под псевдонимом Мартов.
Это событие Маяковский отразил в поэме «Ленин»:
И уже превращается в быль
то, в чем юношей Ленин клялся:
— Мы не одиночки, мы — союз борьбы за освобождение рабочего класса.
Владимира Ульянова в рабочих кружках питерских заводов знали под именем Николая Петровича. Он внушал идеи «Манифеста Коммунистической партии», убеждая, как образно выразились Маркс и Энгельс: «Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир».
В «Союзе борьбы» состояли многие студенты-технологи, среди них оказался 18-летний Павел Мостовенко. Успели его члены, образовавшие «Центральный кружок», подготовить первый номер газеты «Рабочее дело». Но питерские пролетарии его не увидели. Полиция произвела в Петербурге тотальные аресты.
Двадцать двух членов «Союза борьбы», ждавших приговора год в камерах дома предварительного заключения, «по высочайшему повелению» сослали в Восточную Сибирь и северные губернии под надзор полиции. Перед разъездом восемь членов «Центрального кружка» сфотографировались на память в ателье «Везенберг и Ко» (см. фото внизу). Четверо молодых борцов, сидя, сгруппировались вокруг вожака — рано полысевшего Владимира Ульянова. Четверо других, радевших за рабочий класс, не горбясь, встали за ними. Все, кроме Ленина и Мартова, числились студентами Петербургского технологического института. Этот снимок неоднократно публиковался, но после 1930 года без сына мирового судьи Александра Малченко, он крайний слева. Раньше всех членов «Союза борьбы» его расстреляли в 1930 году «за вредительство» как американского шпиона.
Самый высокий и статный на снимке, Петр Запорожец, после ареста в тюрьме сошел с ума. Сын чиновника Анатолий Ванеев, крайний справа, умер в ссылке от туберкулеза.
Непримиримому Юлию Мартову, вождю меньшевиков (справа от Ульянова), бывший друг позволил эмигрировать, он умер в Константинополе — Стамбуле на год раньше Ленина. Своей смертью скончался молодым Василий Старков, крайний слева, променявший после революции 1905 года партийную работу на службу по специальности инженера-электрика. Всех пережил академик Глеб Кржижановский, автор ГОЭЛРО, Государственного плана электрификации России, «второй программы партии».
В сети полиции студент-технолог Павел Мостовенко не попал. Он вступил в Российскую социал-демократическую партию — РСДРП в 1901 году, после ее раскола стал большевиком. В том году его первый раз арестовали и сослали в Пермь. С тех пор дипломированный инженер вел жизнь революционера, участвовал в съезде партии в Лондоне. В 1905 году отбывал ссылку в Твери и там поднимал пролетариев на борьбу. Как пишет его товарищ: «Павел сразу стал любимцем рабочей массы, выступая на митингах и демонстрациях». По донесению полиции любимец народа выглядел так: «Не исправим по поведению. Очень грубый и дерзкий, злой пропагандист и опасный революционер». В 1917 году «опасный революционер» повел за собой солдат. Историки называют его «одним из организаторов и руководителей Октябрьского вооруженного восстания».
То была вершина жизни революционера. С нее родная партия его опускала постепенно. Из Москвы Мостовенко послали на подпольную работу на Украину, когда ее оккупировали германские войска. Потом в Башкирию: поручили создавать автономию, руководить республикой. Назначали полпредом, послом РСФСР в Чехословакии и Литве. В дипломатии он не отличился и, как пишут о нем историки, «перешел на педагогическую работу, назначался первым директором Промышленной академии, ректором МВТУ имени Баумана».
В Москве с двумя детьми и женой до ареста жил в 1937 году директор Высших академических курсов Наркомата тяжелой промышленности в 383-й квартире, очевидно, коммунальной. Его дочь в мемуарах «Один год. Ежедневник оптимистки в интерьере утрат» пишет, что «требовательность к воспитанию у отца доходила до того, что он сердился, когда дочери дарили куклу». О таких большевиках как Мостовенко, можно сказать словами поэта: «Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей». В НКВД во главе с Ежовым нашлись люди, гнувшие такие «гвозди». Номер квартиры я узнал в справке на члена партии с 1901 года Павла Николаевича Мостовенко, судимого Военной коллегией Верховного суда СССР и расстрелянного как врага народа 18 апреля 1939 года.
Жена Павла Мостовенко Ревекка Гальперина не погибла тогда, известна как выдающаяся переводчица. Книги в ее переводах выходят до сих пор. Так, «Убийство на улице Морг» Эдгара По переиздавалось свыше 50 раз с 1958 по 2013 год.
Не дождалась, прожив без малого 90 лет, Ольга Адамова-Слиозберг своей книги под названием «Путь». Это крестный путь по кругам ада после приговора Военной коллегии Верховного суда СССР за контрреволюционную и террористическую деятельность и за терроризм, покушение на Кагановича, тогда второго человека в партии. Вердикт гласил: «8 лет тюремного заключения со строгой изоляцией и 4 года последующего поражения в политических правах и конфискация имущества».
Вот станции ее крестного пути: Лубянская тюрьма — Бутырская тюрьма — Соловецкий лагерь — казанская тюрьма — суздальская тюрьма — магаданский лагерь — лагпункт «Чертово колесо» — вечное поселение на Колыме. В сумме восемь лет мучений. После пятилетней передышки последовал второй арест, за ним последовали: тюрьма на Малой Лубянке — Бутырская тюрьма — этап в Казахстан — вечная ссылка в Караганде. Это еще 6 лет жизни.
После «Одного дня Ивана Денисовича» вышло много воспоминаний о жизни в сталинских тюрьмах и лагерях. Но «Путь» не затеряется среди массы мемуаров. Это замечательная книга об утраченных иллюзиях человека, далекого от политики. Дочь самарского портного, красивая и сильная гимназистка Ольга переплывала широкую Волгу. В 1919 году поступила после отмененной революцией трехпроцентной нормы в Московский университет. Окончила экономический факультет. В Москве нашла семейное счастье, выйдя замуж за биолога, доцента Московского университета. Родила сына и дочь, любовалась, как ее малыши «играли на широкой спине мужа». Верила, жизнь стала лучше и веселей, как изрек Сталин. Узнав у домработницы Маруси, что из раскулаченной деревни отца ее трех детей отправили рыть канал, а дети умерли в холодной землянке, муж Ольги отреагировал: «У нас зря не сажают. Лес рубят, щепки летят». Его арестовали в марте 1936 года и расстреляли. Ольга, верившая в справедливость советского суда, члену партии с 1913 года, утратившему веру и давшему ей совет приготовиться к аресту, ответила: «Вы не достойны партийного билета!» За беспартийной Ольгой вскоре пришли. Четыре часа, пока шел обыск, она, секретарь съезда стахановцев, не отвлекаясь от стенограмм, приводила их в порядок. Поразившийся следователь, зная, что ее ждет, сжалился над ней: «Вы бы лучше простились с детьми».
На Соловках бессонными ночами, утратив иллюзии, Ольга писала:
Беспокойная белая ночь.
Тени башен на окна нависли.
Я устала в мозгу ворочать,
Точно камни, тяжелые мысли...
У нее родилась мысль: «Я буду думать, я буду запоминать все, все. Я должна выжить и донести до людей все, что я видела». Увидела в тюрьме на Лубянке комнату бывшей гостиницы с паркетным полом и вонючей парашей в углу на шестерых. Слышала на Соловках, как начальник, увидев, что заключенные женщины занимаются гимнастикой, запретил ее: «Это вам камера, а не спортивный зал». Прежде чем приказал: «Замолчать!» — его просветили: «А Ленин сидел в царской тюрьме и 2 часа в день делал гимнастику». Добавлю от себя, ждал приговора арестованный в Доме предварительного заключения. В нем кроме занятий гимнастикой начал книгу «Развитие капитализма в России», превратил камеру в рабочий кабинет. Ему поступали свежие журналы, приносили книги, парное молоко, минеральную воду из аптеки и диетические продукты. Узнав о приговоре, сказал: «Рано, я еще не успел материалы собрать»…
Предисловие к «Пути» дал поэт и автор двухтомных мемуаров «В соблазнах кровавой эпохи» Наум Коржавин, сидевший с Ольгой в Караганде. «Я показывал эти мемуары многим профессиональным литераторам, — сказано в предисловии. — На них горячо отозвался С.Я.Маршак. К ним с интересом отнесся А.И.Солженицын… Многие эпизоды потрясающие… Маршак сказал, что книге суждена долгая жизнь». И не ошибся. Книгу мемуаристки, жившей до и после второго ареста на Петровке, 26, переиздают в XXI веке. Автор предисловия к «Пути» прославился как поэт после публикации 16 стихотворений в опальных «Тарусских страницах» времен недолгой «оттепели». Редактором этого альманаха был поэт Николай Панченко, живший тогда в доме на Петровке, 26. Но о нем — далее.
