Буденновск как будто заколдован. Хороших вестей оттуда не приходит. О Буденновске или годами не вспоминают вообще, или рассказывают в "Новостях" такое, от чего приходится глотать успокоительное. О расстрелянном четыре года назад Басаевым городке вновь заговорили совсем недавно — в День Победы. Показанная по телевидению пленка вызвала у людей самый настоящий шок: во время торжественного празднования на глазах у всего города офицер-спецназовец зарезал солдата, а через несколько секунд на центральной площади прогремел взрыв. После показательных выступлений, устроенных военными, в больницу обратилось 13 человек. Смертельный спектакль Ко Дню Победы военные готовились долго — это был их подарок городу. Яркое, эффектное зрелище, которое раз в год показывают спецназовцы, — целое событие в небольшом провинциальном Буденновске, где людям просто некуда пойти, а единственные детские карусели уже пять лет как сломаны. На этот раз был заранее написан и утвержден весьма патриотичный сценарий: американцы берут в плен хорошего парня, наши переодеваются женщинами, соблазняют янки и пробираются к их штабу. Тут вступают в игру спецназовцы, которые "снимают" часовых и взрывают штаб. Все ликуют: ни американцы, ни какие другие лихие люди, например, из соседней Чечни, защитникам города не страшны. Как назло, палатка, то есть штаб со звездно-полосатым стягом, из-за сильного ветра постоянно заваливалась. В толпе начали смеяться. Прапорщик быстро сбегал за пустым деревянным ящиком, валявшимся неподалеку. Им и подперли ненадежное сооружение. Дальше все шло как по маслу. — Ты меня, кажется, задел, — это были последние слова 19-летнего Александра Кокурина, "американского часового". — Потерпи немного, сейчас подойдем, — 25-летний лейтенант Ринат Назаров забрал у бойца взрывпакет и бросился к штабу "противника". — Гляди-ка, как парень смерть натурально играет, побелел весь, — кричали в толпе и показывали детям на Сашу. На площади рядом с ним лежали еще несколько обезвреженных "янки". Но в отличие от них Саше оставалось жить всего пять минут. Двухсантиметровая доска, подложенная под солдатскую форму, при ударе раскололась надвое. Штык-нож вошел в область сердца. Впрочем, через несколько секунд про парня все забыли — раздались выстрелы, хлопки взрывпакетов и в конце концов самый настоящий взрыв. Тяжелый снарядный ящик, подпирающий палатку, оказался случайно поставлен на имитационную мину. Тем самым безобидная мина превратилась в осколочную. Взрыв разорвал ящик и палатку в клочья. Гвозди, железные скобы и деревянные обломки разметало по толпе. Детям досталось больше взрослых: мамы специально выставили их вперед, посмотреть на настоящих мужчин в красивой форме. У 7-летнего Леши Сибилева оторвало на стопе три пальца. Все лицо стоящего рядом с ним седого ветерана войны было залито кровью. На площади началась жуткая паника. В городке, где практически у каждого кто-то из родственников или знакомых погиб или был в заложниках, даже простой хлопок может привести человека к срыву и спровоцировать нервное заболевание. Специальная комиссия Минобороны, приехавшая из Москвы, проводила потом целое расследование: был ли ящик пустой или, не дай бог, со взрывчаткой? Аналогичные имитационные мины взрывали в палатках с ящиком и без него. Пустой ящик разлетелся точно так же, обломки унеслись на 15 метров. "Несчастный случай" — пришли к выводу специалисты. Степаныч 72-летний Петр Степанович Носиков больше всех из гражданских пострадал от "показухи". Он стоял сразу за милицейским оцеплением. В парадной форме, при орденах и медалях. "Проникающее ранение глаза" — такой диагноз поставили ему врачи. Впрочем, к военным у него претензий нет — кстати, как и у всех остальных раненных в результате "показухи". "Всяко бывает", — так лаконично отозвался о Дне Победы Носиков. В 1942-м Степаныч был единственным, кто добровольно вызвался разминировать фарватер реки. За эту операцию его наградили орденом Отечественной войны I степени. В тот раз не задело. Ранило его позднее, да так, что мало не покажется — два года валялся по госпиталям. Всю свою послевоенную жизнь Степаныч в колхозе крутил баранку. Жил небедно: и дом хороший в селе поставил, и машину купил, и даже пианино своим двум девчонкам. Но взрослые дочери отца бросили. Теперь Степаныч самый настоящий бомж. Последние полтора года он живет в стареньком строительном вагончике, который с незапамятных времен стоит на территории небольшой платной автостоянки. В его трухлявом пристанище с огромными щелями зимой холодно, как на улице. "Другой бы давно заболел и помер, а Степаныча никакая хворь не берет — даже насморк на таком сквозняке ни разу не подхватил", — по-доброму посмеиваются рабочие из соседней автомастерской. Застать Степаныча в домике практически невозможно: то он бутылки по городу собирает, то знакомым мужикам воду из колодца носит, то на рынке прибирается. Ему за это иногда подкидывают горяченьких дешевых пирожков или какую-нибудь кость, которую не берут даже для собак. Кость Степаныч два дня варит, а потом неделю хлебает бульон. Петр Степаныч на стоянке сам туалет построил, задумал душ поставить. Да после того взрыва на центральной площади начал слепнуть. Ему нужна срочная операция — а кто же бесплатно теперь ее сделает? Правда, военные из 205-й бригады — той самой, устроившей показательные выступления — обещали положить его в госпиталь и вообще взять брошенного деда на поруки. Вампир, Акула и другие Акула, Вампир, Злой — в отдельной роте специального назначения 205-й мотострелковой бригады, как в кино, не называют друг друга по именам. У Вампира круглое, как каравай, лицо и широкая открытая улыбка. Глядя на него, никогда не подумаешь, что этот милый добряк полгода воевал в Чечне и за его голову "чехи" до сих пор обещают 10 тысяч "зеленых". Вампир из старинного казачьего рода, и все его предки по мужской линии либо Александры, либо Константины. И, конечно же, военные. Со дня на день у него должна родить жена — разумеется, сына, Александра. У Злого голова работает, как компьютер. Он так шпарит по-немецки, что настоящие немцы принимают его за своего. Акула — тот самый Ринат Назаров, заколовший рядового Кокурина, — спокойный и рассудительный офицер, в совершенстве знает китайский. Против него сейчас возбуждено уголовное дело за причинение смерти по неосторожности. Сашу Кокурина называли Малым. Для спецназовца он был, конечно, невысок, зато схватывал все на лету. — Замените мне сына, — плача, просила спецназовцев Наталья Александровна, мама погибшего на параде Саши Кокурина. — Я не хочу, чтобы Ринату дали срок. Я знаю, он очень хорошо относился к Саше, заботился о нем и не хотел его смерти. Пусть он приезжает к нам домой, приму как сына. Но попозже, а то сейчас его в нашем городе просто разорвут. От Рината Назарова друзья сейчас не отходят ни на шаг. "Он же мусульманин, хотел руку себе отрубить... Для нас всех это... Да разве словами передашь?!" — бросают в сердцах спецназовцы и отворачивают лица, чтобы скрыть слезы. Полгода назад лейтенант Ринат Назаров сам приезжал в Светлоград "покупать" солдат. Выбрал Сашу. Без устали возился с ним, чтобы из обычного крепкого паренька "слепить" настоящего бойца. "Ма, ты что хочешь делай, но я после армии в военное училище пойду. Ты меня не остановишь", — заявил потом Саша матери. Его отец тоже погиб молодым, в 23 года. Чинил на работе электропроводку, а кто-то шел мимо и нажал на рубильник. Кто это сделал, так и осталось тайной. — Удар штык-ножом мы отрабатывали десятки раз, — объясняет Вампир. — Каждый сам себе делал дощечку — 20 миллиметров, не тоньше. Мы ее кладем и на грудь, и на спину — в общем, туда, куда будут бить. И всегда мы работаем настоящими ножами. Спецназовец должен не только рассчитать силу удара, но и не бояться занести оружие над человеком. Отдельная рота специального назначения — гордость бригады. Единственное боеспособное подразделение, которое в любой момент могут отправить в "горячую" точку. — К ним у нас никогда не было никаких претензий, — говорят в военной прокуратуре, уже давно "прописавшейся" в 205-й. — Будет жаль, если из-за этой действительно трагической случайности роту спецназа — кстати, единственную на Северном Кавказе — расформируют. Дурная слава "Двести пьяная", "два по 0,5", "самоуничтожающаяся" — так окрестили 205-ю мотострелковую бригаду Министерства обороны еще в Чечне. Если в военный госпиталь в "Северном" привозили бойца из 205-й, врачи матерились: "Опять перепились и перестреляли друг друга!". — Сплошь бомжи, сброд и убийцы, — твердили про контрактников из "двести пьяной". Военная прокуратура едва успевала возбуждать дела против "солдат удачи" российского розлива. Кстати, прилетевший в 1996 году в Чечню Борис Ельцин посетил именно 205-ю — она ближе всех базировалась к аэропорту "Северный". Перед встречей с президентом у солдат выпотрошили все автоматные рожки. Единственное, о чем забыли фээсбэшники, — про гранаты от подствольных гранатометов. На следующий день они благодарили Бога, что ничего не случилось. — Первый раз город вздрогнул, когда ворвались басаевцы. Второй — когда в конце 1996 года к нам из Чечни вывели 205-ю, — говорят в Буденновске. Полностью деморализованных и отвыкших от нормальных условий жизни бойцов 205-й, до последнего прикрывавших вывод группировки из Чечни, выгрузили в чистом поле, поселили в палатках. И тут в городе началось что-то страшное. — Буденновск просто завалили оружием. Каждый день мы задерживали по 5—6 человек с боеприпасами. В год изымали по 2 тысячи гранат, — с ужасом вспоминает замначальника Буденновского ОВД Лариса Пантелеева. Контрактники бродили по городу и окрестным селам и меняли "лимонки" на "все, что горит". За такси расплачивались пакетами с гранатами. За "беленькой" солдаты гоняли по городу прямо на БТРах. Буденновск вновь оказался в тисках бандитов, но теперь уже не чеченских, а своих, доморощенных. Дурная слава о нем опять пошла по всей России. Огнем и мечом Неизвестно, скольких мирных жителей и сослуживцев перестреляли бы контрактники, но тут их начали потихоньку увольнять. Сейчас в бригаде из 3000 наемников, прошедших Чечню, осталось всего 100 человек. К тому же за дело активно взялась Буденновская военная прокуратура. — Если посмотреть со стороны, мы работали в 205-й, как в свое время сталинские "тройки", — рассказывает военный прокурор Шариф Ахмедов. — Арестовывали прямо в строю и на глазах у всех сажали преступников в "воронок". Проводили показательные процессы. Уголовные дела возбуждались и за "неуставщину", и за хищения, и за доведение до самоубийства, и за продажу оружия. Многие из потерпевших, так и не поняв до конца, что мы взялись за дело серьезно, позже за аналогичные преступления сами оказывались на скамье подсудимых. Стоит сказать, что разбираться начали не только с рядовым составом, но и с отцами-командирами, наводившими порядок во вверенных им подразделениях, мягко говоря, не вполне законными методами. То, что они привыкли делать в Чечне, для мирной жизни явно не подходило. Так, боевой офицер, командир в/ч 74821 30-летний майор Владимир Гололобов, командовавший разведротой в Чечне и награжденный за полтора года безупречной службы орденом Мужества и "За заслуги перед Отечеством", устроил в своей части самую настоящую душегубку. Всех солдат, склонных к самоволке, он запирал в сушилке. Бойцы прели там в 70-градусной жаре по два-три месяца. Спали по 5 человек на одном матрасе, ели из одной миски. На улицу их выводили два раза в день, оправиться (кто не успевал — ходил под себя), и снова запирали на амбарный замок. Солдаты, хоть и бегали по "парной" в одних трусах, все равно покрывались чирьями. Чтобы наука лучше усваивалась, командир периодически заводил парней к себе в кабинет и по-отечески охаживал по заднице — то ремнем, то деревянной дубинкой, а то и вешалкой. "В Чечне разгильдяйство одного идиота стоило жизни многим другим. Я делал из них настоящих людей", — так объяснял свои действия боевой командир в прокуратуре. Другой майор, Сергей Тесаловский, командир в/ч 74824 — тоже "чеченец" и тоже в медалях — вместо учений послал своих солдат на грядку. 20 воинов месяц ударно трудились на огромных плантациях местных корейцев, выращивали баклажаны, помидоры, лук. Спали там же, на грядке, прямо в полиэтиленовой теплице. Ни килограмма из собранного урожая в солдатскую столовую так и не попало. Сейчас в 205-й бригаде почти полностью сменилось руководство. Новый командир, полковник Сергей Дерепко, намерен раз и навсегда покончить с пьяной и бандитской репутацией этого формирования. — Я с "синюгами" (пьяницами) борюсь по закону: два официальных предупреждения, а потом — рапорт на стол. Хватит с нас той славы, — говорит Сергей Александрович. — Но ведь тогда и условия для жизни были невыносимые. Сейчас нам построили казармы, коттеджи для офицеров, нормальную столовую. Хотя до сих пор 600 солдат живут в вагончиках, а 137 офицеров стоят в очередях на квартиры. Минобороны так и не расплатилось с городом ни за строительство, ни за питание. Нам до сих пор бесплатно выпекают хлеб, стирают белье. Буденновск из последних сил содержит военных. Жители уже давно поняли: страшнее голодных и бездомных вояк только чеченцы. Или осевшие по селам бывшие контрактники. Голытьба без роду без племени занимает брошенные дома и с большим успехом применяет традиционную тактику своего недавнего противника. Правда, в отличие от слуг Аллаха экс-наемники воруют пока по мелочам — кур и уток. Реже коров и лошадей. Массовый угон скота на сопредельную территорию они еще не освоили. ...С наступлением сумерек в Буденновске хочется выть от тоски. Редкие прохожие быстро прячутся за калитками своих домов. Частники с таксистскими шашечками на раздолбанных "Жигулях" караулят загулявших клиентов у летних кафешек, гордо именуемых "ресторанами". Люди уже забыли, когда в последний раз видели свой город освещенным. До Чечни здесь степью меньше двух часов. По местным меркам — рукой подать. Каждый восьмой в городе — военный. Кроме 205-й бригады здесь базируются и вертолетный полк, и внутренние войска, и пограничники. Буденновск — самый настоящий блок-пост, где, как в кино, ждут нападения в любой момент. И даже умирают, как в кино, — на глазах у всех. Буденновск.
