Миша Филипчук — самый знаменитый мальчик в кино последнего десятилетия. Звездный час пришел к нему в семь лет в фильме “Вор”. Четыре года уже не снимается и почти всеми забыт. Кино — жестокая индустрия. Для взрослого актера это постоянное ожидание — пригласят, не пригласят, а для мальчика, который в восемь лет получил в Голливуде детский “Оскар” и еще год был просто нарасхват, такое полное забвение должно стать тяжелым стрессом. Куда же пропал Миша Филипчук?
-Сколько тебе сейчас лет?
— 12. Учусь в седьмом классе. Гимназический класс в обычной школе города Краснознаменска. Это под Москвой, за Голицыном.
— А что такое гимназический?
— Более продвинутый класс по всем предметам.
— Хорошо учишься?
— Одна четверка, остальные пятерки.
— Так ты идешь на золотую медаль?
— Стараюсь. Вообще, мне нравится учиться.
— Какие предметы тебе нравятся?
— Информатика, физкультура и английский.
— Чем занимаешься в свободное время?
— Информатикой и спортом. Даже не спортом, а разными сумасшедшими упражнениями. Например, я делаю десять оборотов “солнышка” — кручусь вокруг турника на целый оборот. Такая своеобразная акробатика.
— А зачем тебе это нужно?
— Да для всего. Для повышения адреналина. Для того чтобы выпендриться, показать всем, что ты умеешь.
— Кто твои родители?
— У них своя фирма, где мама работала менеджером, а папа — директором, но сейчас мама домохозяйка. Еще есть старший брат Саша, ему 15 лет, он учится в 10-м классе.
— С кем в семье ты ближе всего?
— С братом. У нас с ним самые теплые, дружеские отношения.
— Наверное, мечтаешь стать актером?
— Нет, программистом. Я люблю компьютер. Хочу сам создавать игры.
— А как же актерская профессия?
— Это никогда не было моей профессией. Если пригласят, то — пожалуйста. Но вообще я всегда стремился к какой-то более вещественной профессии.
— По-твоему, актер — невещественная профессия?
— Актер — это совсем не легкая профессия. Если ее выбрать, то будешь постоянно зависим: пригласят, не пригласят. Это тяжело. Поприглашают несколько раз, и ты думаешь: это моя профессия. Ты только и снимался, школу забросил, все забросил. А теперь все — не приглашают. Молодость прошла, и тебя не приглашают никуда. Что делать? На что жить? Хорошо, узнаешь много нового, встречаешься с разными людьми. Если фильм удачный, ездишь по разным странам, на фестивали. Но непостоянность этой профессии все портит. Последняя моя роль была лет в девять. К тому же актер — это тот, кто слушает режиссера, а мне бы хотелось и самому что-то решать. Приглашают, а потом — бац! — уже все, ты вырос из этих фильмов.
— Скучаешь по съемкам?
— Уже не очень.
— Ты это искренне говоришь?
— Я всегда стараюсь говорить правду.
— Сколько тебе было лет, когда тебя пригласили сниматься в “Воре”?
— Семь.
— Это была твоя первая роль?
— Да.
— Как ты на нее попал? Большой был конкурс?
— Ассистент режиссера ходил по школам, и сначала вообще искали мальчиков в киножурнал “Ералаш”. Там меня и приметили. Но в “Ералаше” мне сняться так и не довелось. Мои фотографии попали режиссеру Павлу Чухраю. Он посмотрел на меня, и я ему почему–то запал… И он, можно сказать, перехватил меня с “Ералаша”. Потом было несколько проб. Я, конечно, тогда мало что понимал. Все говорилось маме.
— А как проходили съемки знаменитого “Вора”?
— Эти съемки были довольно тяжелые, они длились целый год. Я студию за два дня изучил настолько хорошо, как будто всю жизнь в ней жил. Почти все павильоны “Мосфильма”.
— Какая сцена тебе далась особенно тяжело?
— Когда моя мама по фильму умирает… И еще сцена, когда в коридорах коммунальной квартиры мне показался отец и я ходил искать его. На эту сцену ушло больше всего дублей. Потому что мне довольно долго не удавалось передать удивление в глазах.
— А какой урок ты извлек из этого фильма?
— Я только потом понял, что играть — это жить двумя жизнями. Очень странное ощущение. В фильме ты один человек, а в жизни другой. Меня потрясло, когда в фильме моя мама, которую играет Екатерина Редникова, умирает, а потом тут же встает, смеется, начинает разговаривать… Было тяжело перестроиться так быстро на действительность. Я был как в каком-то тумане — то там, то здесь. Еще самое яркое мое впечатление было, когда я впервые увидел камеру, установку, которая ездит по рельсам и поднимается и опускается с помощью специального крана. Это был настоящий шок. Я-то представлял, что это на вертолете снимают, летают низко, увеличивают потом. А тут совсем по-другому все.
— Какие у тебя награды за “Вора”?
— Я получил “Созвездие-97” и “Золотой Овен” за лучшую детскую роль. Потом в Америке мне вручили детский “Оскар”.
— Какая номинация тебя больше всего обрадовала?
— “Созвездие-97”. Тогда все было так неожиданно. Все со смехом предполагали, что кого-нибудь из нашего фильма вызовут. И тут — бац! — и вызывают меня. На “Оскаре” тоже очень понравилось. Там такая торжественная обстановка. Меня даже подстригли специально для церемонии — привели в такой порядок, что я после этого себя в зеркале почти не узнал. В зале дети все волнуются, пытаются пробиться в первые ряды, чтоб лучше слышать. Но я-то уже знал, что мне дадут приз. Режиссер меня предупредил. Он тоже ездил со мной в Америку.
— Каких голливудских знаменитостей тебе удалось лицезреть воочию?
— Видел Сталлоне, Шварценеггера, Глорию Стюарт, Леонардо Ди Каприо.
— Фильм “Вор” получил мировую известность. В каких странах ты еще побывал?
— Я был в Греции, в Америке, в Италии, в США. Но в Америке мне понравилось больше всего. Там климат хороший, люди приветливые, все так здорово обустроено. Я был в Лос-Анджелесе. Там все так продумано для людей: где место для отдыха, где для дел… Мне повезло. Много всего увидел.
— Говорят, что режиссеры — достаточно жесткие люди. Тебе так не показалось?
— Нет. Меня Павел Чухрай понимал. Он вообще добрый человек. Да и с остальными у меня тоже было все нормально.
— А с какими режиссерами ты еще работал?
— С Владимиром Машковым в “Сироте казанской”, с Владимиром Хотиненко в пилотном фильме “Мы дети твои, Москва” и с Иваном Дыховичным в “Крестоносце-2”.
— Что-то интересное на съемках происходило?
— Да ничего такого особенного. Спокойно вроде. Если только декорации падали…
— С кем из своих партеров ты сейчас поддерживаешь отношения?
— Почти ни с кем. Только с режиссером Павлом Чухраем. Поздравляю его с праздниками. Он был так добр ко мне, внимателен. Мы так хорошо узнали друг друга за целый год. И к тому же это мой первый режиссер.
— С кем тебе больше всего работать понравилось из актеров?
— Со всеми было приятно работать.
— Какие гонорары платят детям?
— Это коммерческая тайна, но в России сравнительно небольшие. Если сравнить с Америкой, то наш гонорар — ничто. И раз в пять меньше, чем у взрослого актера. Почему так — не знаю.
— На что ты потратил самый большой гонорар?
— На компьютер. И если будут еще гонорары, то все их буду тратить на технику.
— Так уж и все?
— Конечно. Но сейчас у меня уже давно нет гонораров. Так что о чем говорить?
— Какая у тебя самая любимая роль?
— Трудно выбрать. Все они были разные. И комедийные, и драматические. Но я больше веселый человек, мне, наверно, ближе комедийная роль. Но, честно говоря, хотелось бы сыграть в каком-то приключенческом фильме, где поиски сокровищ, опасность…
— А тебе сейчас какие-нибудь предложения поступают?
— Почти нет.
— Почему, как ты думаеш?
— Даже не знаю.
— У тебя уже есть опыт работы киноактером. А тысячи мальчишек и девчонок только мечтают сниматься в кино. Что бы ты им посоветовал?
— Мне кажется, им нужно вначале оценить всю нагрузку, которая у них будет. Помимо того, что они будут по 12 часов в день работать на площадке, им надо будет и постоянно уроки подучивать, чтобы окончательно не отстать. Я нагнал все сравнительно быстро. Но всем ли так повезет, не знаю. Могут и не нагнать.
— А как ты совмещал школу со съемками?
— Я школу пропускал. А потом старательно наверстывал.
— А как к тебе относятся в школе?
— Все думали, что я зазнаюсь. Первый класс у меня весь пропущен оказался из-за съемок в “Воре”. Половина второго класса тоже, из-за съемок в “Сироте казанской”. Моя первая учительница вообще очень переживала за меня, думала, что всю учебу подорву. Я и подорвал русский. Но все остальное нормально осталось. Я до сих пор русский вытягиваю. А что касается сверстников, то давление с их стороны было очень большое. Только к пятому классу ощущение, что я зазнайка, у них пропало.
— А сейчас у тебя уже со всеми хорошие отношения?
— Сейчас — да. Но друзей нет. Только товарищи. Я считаю, что между товарищем и другом большая разница. Товарищ — это тот, с кем можно поделиться новостями. А друг — это тот, кому ты полностью доверяешь, с кем можно поделиться какими-то своими внутренними чувствами, переживаниями, волнениями о чем-то...
— У тебя есть какой-нибудь любимый герой?
— Я читал серию книжек “Сказочный замок”, где был один очень милый робот — забавный, умный, сообразительный и мудрый, его даже прозвали Цицероном. Вот он мне очень нравился.
— Ты хочешь быть похож на него?
— Я хочу, после всего, что понял, просто быть самим собой.
