“В Москву! В Москву!” — как заклинание произносит Ольга, пожилая учительница провинциальной школы. Она только что вышла на пенсию, и ей на грудь повесили медаль.
“В Москву, в Москву!” — вторит ей Ирина, почтальонша со стажем.
Сестры Чехова, которые так рвались в столицу в начале ХХ века, никуда не уехали. Они едут только сейчас. К Маше. В Москву! У которой жизнь удалась. Известная певица, гастроли, поклонники, аплодисменты...
Нет, а правда! Ну не умерли же в один день и час прелестные чеховские героини. Что с ними сталось?
Блистательным, искрометным, вызывающим фантастическим образом сразу и смех и слезы, доходящим до эмоционального пика спектаклем “Три сестры и дядя Ваня” завершился театральный фестиваль “Мелиховская весна-2002”. В который раз Антон Павлович Чехов собрал у себя в имении изысканное театральное общество, включая деревенских жителей и фанатов, прикативших в Мелихово на дорожных велосипедах, в маленьком деревенском зале.
Ах, как это звучит по-русски? Ах, как это звучит по-русски! Несмотря на то, что произносится по-итальянски, по-английски, по-белорусски... Американцы и итальянцы привезли авангард, потрясший публику. Классика и модерн тоже были в избытке. И вот заключительный аккорд — Александринка (Российский государственный академический театр драмы им. А.С.Пушкина из Санкт-Петербурга) приводит зал в состояние экстаза.
Все смешалось в доме Облонских. Строгая Оля — идеологически зашоренная совковой школой и постулатами марксизма-ленинизма. Меланхоличная и ироничная Ирина, облаченная в бесполые джинсы, кроссовки и майку “Sports club”, подтрунивающая над Олей, — слегка попивающая, слегка гуляющая пофигистка. Маша, так и не давшая сестрам все-таки выехать в Москву, поскольку является сама — попрощаться, — и подгадывает как раз в день ухода на пенсию Ольги. Ее, красавицу Машу, которая единственная выбилась в люди и которую боготворят сестры, Москва выплюнула за ненадобностью: репертуар не тот, возраст и голос — тем более. Да и пела-то она, оказывается, на стройках пятилеток: БАМ, Комсомольск-на-Амуре, Владивосток. Но как ее принимали!!! Все! Маша решает резко изменить жизнь — она едет... в Америку! Беби-ситером. Надо мечтать. Иначе — смерть. Скопить деньжат за океаном — и прогуляться по Парижу!
Рулит сестрами, которые плачут, ссорятся, поют, смеются (а вместе с ними — зал), спившийся, но зашитый дядя Ваня. По пьянке он продал усадьбу новорусской даме, которая поселила его в домике садовника, зашила и собирается на себе женить. И он доволен, он оптимист, он интеллигент высшей пробы!
Сестры опять вместе. Жизнь продолжается. Скрипку свою дядя Ваня отдал внуку Пети Трофимова, сына Нины Заречной Оля за уши перетянула в 11-й класс, в день ухода на пенсию школьный умелец подарил Ольге чучело чайки...
И хотя три сестры, или то, что сделала с ними социалистическая действительность, ничего не имеют общего с... Нет, погодите. Имеют. Маша (ее потрясающе играет режиссер спектакля Марина Гаврилова) привезла сестрицам подарки — роскошные концертные костюмы. Они надевают длинные одежды, распрямляют плечи, распускают волосы, скрепленные в пучки, в изящных позах садятся на три старых чемодана... “Мы увидим небо в алмазах!”
— Мы увидим небо в алмазах! — повторяет плачущий зал.
Господа, вы не бывали на спектаклях в Мелихове? Значит, вы не знаете Чехова.
P.S. Сыграть роль Ольги (и как сыграть!) в Мелихово прямо из Канн примчалась Мария Кузнецова, исполнившая у Сокурова звездные роли — Крупской и императрицы Екатерины. Как это от души, как это по-чеховски: ведь имя крутым киноманам, прорвавшим кордоны Канн, и деревенским жителям Мелихова, пришедшим на спектакль, одно — Зритель.
