Вчера на Манежной площади среди тысяч унылых лиц все-таки было несколько улыбающихся. Из высшего милицейского начальства. На этот раз они со своей задачей справились и с чувством глубокого удовлетворения смотрели на плотные ряды оцепления, на готовые рассечь толпу колонны милицейского резерва. Но большая часть болельщиков и не думала бушевать. После матча Россия — Бельгия Манежка опустела за несколько минут. Остались лишь стражи порядка, журналисты и несколько рыдающих болельщиков. Но их никто не смел трогать...
Начиналось же утро бодро. Раскрасив лица бело-сине-красными полосами, завернувшись в российские флаги, болельщики шли к Манежке. Их встречали стройные ряды московской милиции: в бронежилетах, с дубинками, на конях, с собаками...
— Собачки у вас на наркотики натасканы? — поинтересовался я у одного из них.
— Нет, они на команду “фас” натасканы.
В ларьке рядом с гостиницей “Москва” продавались лишь жевательная резинка и газировка.
— Ну что делать? Все сигареты требуют. А нам даже сигареты продавать запретили, — жаловался продавец, нарядившийся по случаю матча в грязный спартаковский шарфик.
О продаже алкоголя можно было даже и не спрашивать. Все павильоны и магазины в окрестностях блестели пустыми местами на витринах. Поэтому болельщики пили пиво, прежде чем пройти оцепление. Сразу по полуторалитровой бутылке каждый. А ко второму тайму разливное пиво стали потихоньку продавать и в открытых ресторанчиках Александровского сада. Но — по 70 рублей пол-литра. Цене, большинству молодых болельщиков недоступной.
10.20. Площадь замерла. Смотрела на экран толпа болельщиков. Бросили работу строители на Манежной площади. Фотографы встали на стремянки и примостили камеры на крыши туалетных кабинок.
— Россия! Россия!
Брошена на ветер куча бумажек. Загорелась дымовая шашка. Матч начался.
— Россия, вперед! — гул стоял ровно семь минут. До первого гола в ворота нашей сборной. Побросав окурки, двинулась к метро первая группка пессимистов. Остальные закричали с новой силой.
— Погромы-то будут сегодня? — озирались по сторонам молодые девчонки.
По этому поводу среди юных болельщиков вспыхнула дискуссия. Одни утверждали, что погромов не будет, так как народ “мало выпил”. Другие со знанием дела заверяли, что “в прошлый раз за шум заплатили по 50 баксов”. А сейчас платить не будут, значит, и скандалить смысла нет.
Экстремисты среди болельщиков были. Но погоды они не делали. Начали было скандировать: “Россия для русских, Москва для москвичей”. Но быстро заглохли. А какой-то пацан с презрением сплюнул
— Чего орут? Россия-то общая.
...А рядом с экраном была тишь, гладь, пустая площадь и несколько милицейских чинов на ней. Начальник ГУВД Владимир Пронин смотрел на ревущую толпу чуть ли не умиленно.
— Смекалистые ребята, — делился он с корреспондентами, — с бутылками их не пускают, так они расческу завернули в газету и подожгли. Ничего, сейчас игра закончится, и всех, кого надо, поймаем...
...Площадь взорвалась аплодисментами — 1:1. Но ликование длилось недолго.
— Дали нам несколько минут счастья, — ворчал парень с шарфом ЦСКА после второго гола бельгийцев, — пошли отсюда. Где ближайший ларек?
Речевка “нужен гол” все еще звучала. Не печально, не обреченно, а как-то устало. Народ потихоньку стал расходиться... 3:1 — и полный паралич толпы. Ручейки уходящих превратились в потоки.
Второй гол от россиян ненадолго взбодрил толпу. Она подергалась, как лягушка под электричеством, и двинулась к метро. В руках милиции осталось несколько пьяных, любители палить дымовые шашки. А самые отвязные подростки все-таки бросились на штурм метро: разбили светильник и пытались раскачивать вагон на “Охотном Ряду”, переколотили полтора десятка плафонов на эскалаторе, устроили погоню за темнокожим парнем, которого в итоге спасли от избиения милиционеры, свернули газетный лоток в переходе на “Пушкинской”. Остальные расходились молча, опустив глаза. Только щелкали створки турникетов в вестибюле метрополитена.
— Вот так все и прощелкали, — процедил сквозь зубы болельщик лет тридцати.
