Пенсионерка: «Нас будет не меньше миллиона»
В колонне в поддержку Pussy Riot, рядом с огромной пластилиновой головой в балаклаве идет художница Виктория Ломаско. Протестная активность для нее пересеклась с художественными поисками. Политика «пришла к художнице сама» — ее ужаснул процесс над организаторами выставки «Запретное искусство» и поведение в этой ситуации православных радикалов. «Потом был процесс над Сергеем Мохнаткиным, над Бекетовым — я была в шоке, когда искалеченного журналиста везли на койке в суд по делу о клевете», — рассказывает Виктория. Художнице надоело быть в замкнутой арт-тусовке, она «впервые вышла на улицу», начала ходить на судебные процессы, митинги, рисуя «хронику сопротивления». «Это были месяцы брожения по Москве с альбомом, я садилась на лавки, слушала разговоры. Тогда я поняла, насколько люди из разных социальных слоев разобщены друг с другом». Главным достижением протестных месяцев Вика считает как раз-таки сближение людей, без которого вряд ли что-нибудь получится изменить. «Очень мило видеть, как на „ОккупайАбае“ лесбиянки готовили еду националистам-дружинникам, а те их защищали, потому что обещали защищать», — говорит Виктория. «В кадре» появляется интересный персонаж и она, отрываюсь от беседы, начинает тут же делать зарисовки фломастером — мгновенно появляются очертания лиц протестантов. Виктория говорит, что теперь ее позицию разделяют многие товарищи, которые когда-то занимались «искусством для искусства»: «Для некоторых — это модный тренд, но многие действительно испытывают неподдельные эмоции».
Среди пришедших на митинг можно встретить и тех, кто считает, что нынешние оппозиционеры недостаточно оппозиционные. Временно безработный, а ранее младший экономист в Академии наук Андрей Подрезов раздает листовки, на которых в образе карты (валета) были изображены с одной стороны Путин — с другой стороны — Удальцов. «Даже портретное сходство есть!» — восклицает активист. По его мнению, сейчас власть составляет «удобную оппозицию», нечто вроде приемников на самый крайний случай. Он не доволен тем, что Удальцов «слил протест либералам», и «берет у Немцова деньги». «А какая разница между Путиным, Кудриным и Немцовым? Мы не хотим норковой революции!», — возмущался Андрей.
Сам он представляется членом левой партии АКМТР (Трудовая Россия и Авангард красной молодежи) и, по его словам, подобные настроения у многих членов левых и даже в самом АКМ, лидером которой Удальцов и был.
В колонне слева от сцены развеваются несколько жидких флажков вдруг воскресшей СПС. Один из участников колонны Дмитрий Продон рассказывает, что для него митинг — место сбора идей абсолютно разного толка. «Я раньше состоял в СПС, вот мы и решили напомнить о партии — достали с антресолей флаги, стряхнули пыль», — рассказывает Дмитрий. По его словам, он намеренно выбрал такую нейтральную силу, потому что остальной протест радикализируется. «Называйте меня хомяком», — улыбается Дмитрий. Сам он пока радикализироваться не планирует, если протестная активность не лишит его работы в госкомпании, а остаться без работы «хомячок» не может — у Дмитрия двое детей. По этой же причине он не был на акциях «Оккупай» — не мог позволить себе «роскошь» покататься в автозаке и провести пару суток в отделении. Из существующих лидеров оппозиции Дмитрий «не за кем бы не пошел, не глядя». До последнего Дмитрий пытается найти опору в какой-то умеренной среде, вот вступил некогда в «Правое дело», но и Прохоров его разочаровал. «Политик пока опасается и пытается находиться в тени, выжидает», — говорит активист и начинает с тоской заглядываться на сцену.
Юлия, год назад окончившая университет, держит плакат, оформленный как интернет-мем. На плакате портрет известного лидера и подпись «Воруй — Запрещай». На митинг девушка пришла впервые. «Мы скачали шаблон из группы в социальной сети, там есть специальные образцы», — признается новоиспеченная активистка, и расстраивается, сворачивает плакат, после того, как узнает, что ее спутали с представительницей ЛГБТ-сообщества («Воруй-Запрещай» по образцу интернет-мема исполнен в радужных тонах). «Я никогда не интересовалась политикой, просто следила за новостями, но после закона о митингах и списка опасных сайтов, в который могут внести все, что угодно, весы перевесили», — говорит Юлия. Из лидеров оппозиции девушка отличает Касьянова, Удальцова и Навального, но за кем идти, пока не знает. «У каждого есть какие-то правильные слова, но я не знаю, насколько они искренни», — говорит девушка. Так же она не может предугадать, пойдет ли она на новый митинг: «Зависит от политической ситуации. Я не очень верю, что политическая активность как-то повлияет на мою жизнь».
От Чистых Прудов до сцены у кинотеатра «Ударник» бежит колонна националистов. С криками «Слава Руси!» они расталкивают остальных участников шествия, на что те кричат «фу» и «провокаторы». Колонна пробирается под самую сцену. Один из ее участников, сторонник РСН, Антон соглашается поговорить с корреспондентом «МК». Антон по образованию естественник, работает, поддерживая производственный процесс. «У нас есть установка — не создавать либералам массовку, до некоторой степени наши взгляды и общие ценности совпадают, и пока нам по пути», — размышляет активист, и, «загадывая на будущее», продолжает: «Но если либералы, когда придут к власти, не сделают несколько важных шагов, например, не устранят 282 статью ... все начнется заново...» Узнав о том, что его слова напечатают в газете, Антон, «которого тошнит от умеренного патриотизма» выражает радость и начинает программным голосом рассказывать, как спасти Россию: «Обретение русской идентичности может быть только на пути к тотальной десоветизации страны. Действующая власть — это необольшевики. Всех потомков, причастных к советскому режиму, нужно подвергать люстрации! Сын в ответе за отца!» — Антон произносит это без всяких эмоций, словно расписание автобусов зачитывает, и смотрит прямо в глаза...
Размышления про десоветизацию и люстрацию не смущают прогуливающегося рядом активиста КПРФ. «Я даже с националистами могу объединиться! Нужно объединяться против общего врага! Против системы! И показывать народу лицо режима!», — находит вескую причину для солидарности Андрей Лопаткин, но, потом, прищурившись, добавляет: «А вот с либералом не со всяким»! Из лидеров ему больше импонирует Удальцов, а также депутаты, устроившие итальянскую забастовкув Думе по поводу принятия закона о штрафах «за митинги». «Хотя это в принципе ничего не даст, но может потянуть время, и наглядно продемонстрирует сегодняшнюю ситуацию», — размышляет активист. А вот акции «Оккупай», напротив, кажутся Андрею бессмысленными. «Ну, гуляют себе, ну и пусть, что дальше?»
В соседнем с митингом дворе, под подъездным козырьком, сидит «специально приехавший поддержать волну народного протеста» национал — социалист Роман Сидоров. Политика появилась в жизни Романа после 2007 года — тогда убили его друга Юрия Червочкина. Дело не раскрыли. После нескольких приводов в милицию за листовки и агитацию, Романа, активиста тогда еще разрешенной партии национал-большевиков, отчислили из колледжа. С тех пор он недоволен системой образования. Сейчас он учится на заочке, а пока диплома нет, вынужден работать формовщиком изделий на железном заводе. Зарплата его там тоже не устраивает, поэтому Роман мечтает о социализме. Из ораторов ему ближе всего Владимир Тор. «Но я умеренный, я понимаю, что народы не от лучшей жизни сюда едут. Сделали бы визовый режим — у них был стимул развиваться самим, а то они покупают там на наши рубли себе машины», — размышляет Роман. «Вообще, протест сегодня опять „слили“. А тут еще и дождь пойдет. Знал бы — не поехал. Какую-то дискотеку устроили» (со сцены доносится протестный реп очередного, отрекшегося от «искусства ради искусства» художника). Через двор проходят вымокшие активисты, ищут метро. Роману звонит друг, и тот встает, оставляя желто-бело-черный флаг мокнуть под дождем, объясняя это тем, что «взял его только потому, что дали». «Вот надо было организаторам митинга тут останавливать колонну? Нас столько людей, что и ОМОН бы не задержал!» — Роман посматривает в сторону центра. Спрашиваю, и что было бы? Активист задумывается, и говорит, что не решил пока. Уныло все тут, а тут еще и дождь. Упустили возможность.
«Я историк, поэтому все происходящее здесь для меня не новость», — рассуждает Сергей Сумин, человек с несколькими высшими образованиями. Главная трагедия сегодня в том, что власть не хочет никого слушать, считает Сумин. Все происходящее напоминает ему
