Не так страшен «штурм», как его малюют

Ситуация вокруг посольства Эквадора в Лондоне, где укрывается Джулиан Ассанж, будоражит умы не только эквадорских чиновников и сторонников основателя WikiLeaks. При ближайшем рассмотрении она чревата последствиями для дипломатии во всем мире.

Так повелось, что территория любого посольства — это суверенная земля, вторгаться на которую без разрешения никто не имеет права. Это закреплено Венской конвенцией 1961 года о дипломатических отношениях. (Хотя можно вспомнить прецеденты: иранцы захватывали посольство США в Тегеране или недавние погромы израильского представительства в Каире, — но все это было делом рук толпы, а не местных властей.)

Между тем всем известно, что де-факто международное право — право сильного. И потому, когда на вашей стороне новейшая военная техника, а у противника — лишь устаревшая система ПВО, вы можете и скорее всего будете действовать в обход каких-либо резолюций и норм.

Но сейчас речь о Британии, где полиция заявила о намерении войти в посольство Эквадора (именно войти, а не взять штурмом, как это кое-кто пытается представить). Конечно, проще всего обвинить британские власти, выступающие в данном случае в роли «сильного», в попрании Венской конвенции и заявить, что теперь в посольства по всему миру начнут вламываться без приглашения. Опасения, рискну предположить, явно преувеличенные.

Сама конвенция, на которую ссылаются поборники международного права, гласит, что сотрудники посольства «обязаны уважать законы и правила государства пребывания, а также обязаны не вмешиваться во внутренние дела этого государства» (глава 49-я). Иными словами, укрывательство посольством подсудимого (коим является Ассанж), нарушившего условия своего пребывания на свободе, Конвенция запрещает.

Кто-то возразит, что она не предусматривает вторжения в случае нарушения 49-й главы. Но на этот вопрос отвечает британский Акт 1987 года о дипломатических и консульских представительствах, позволяющий лишать их иммунитета, если они перестают «использовать территорию для выполнения своих задач». Акт британцы приняли в связи с событиями 1984 года, когда 25-летняя служащая лондонской полиции Ивонна Флетчер была убита выстрелом из ливийского посольства. Полиция потом 11 дней осаждала здание, но внутрь так и не попала — и виной тому было отсутствие соответствующей правовой базы. Здесь тем, кто гневно рассуждает о «британском беспределе», остается лишь утереться, ибо все по закону. Однако печальный опыт был учтен, и через три года приняли Акт, который с тех пор является одним из «законов страны пребывания», и уважать его посольство обязано.

Оставляя за скобками британское право, придется признать, что, если «штурм» будет, дипломатические нормы, очевидно, претерпят изменения. И варианта может быть два.

В одном случае полиция в любой стране действительно начнет беспардонно по поводу и без вторгаться на территории посольств. Например, чтобы извлечь оттуда прячущихся беглецов-диссидентов. И ссылки на британский опыт в этом случае будут просто ложью, и между странами будут элементарно разрываться дипотношения — с более или менее далеко идущими последствиями.

При другом же варианте власти стран могут просто принимать схожие с британским актом законы. Это станет закономерной эволюцией системы дипломатических отношений, поскольку за полстолетия Венская конвенция не могла не устареть в ряде аспектов. В конце концов, даже Акт, на который опирается британская полиция сейчас, был принят четверть века назад. Так что если привычная всем дипломатическая система и поставлена под сомнение, то это произошло не вчера, а в 1987 году, если не раньше. Просто узнали об этом поздно.