В августе прошлого года политик улетел в Нью-Йорк и с этого момента не появлялся в России. В апреле Госдума лишила его депутатской неприкосновенности, через два месяца в отношении его было возбуждено уголовное дело о пособничестве в растрате 22 млн рублей из средств фонда «Сколково». Пономарев был объявлен в международный розыск, а следователь по особо важным делам Сергей Чернышев ходатайствовал о заочном аресте обвиняемого. Судья Басманного суда Валентина Левашова в пятницу, 17 июля, его ходатайство удовлетворила.
Адвокат депутата Мария Баст назвала дело «политически мотивированным». Возбуждение уголовного дела против Пономарева, по ее мнению, не правомерно: в 2013 году было вынесено решение Гагаринского районного суда по гражданскому иску фонда «Сколково». Пономарев, по словам адвоката, выплатил почти всю сумму, которую взыскал с него суд (конкретную сумму она назвать не смогла).
О том, как могут развиваться события дальше, «МК» спросил самого политика.
- Илья, вы свободно общаетесь с прессой, активны в соцсетях, вас же легко найти. Что будете делать?
- Ничего не буду делать, как жил, так и живу. Я и не прячусь, со следователем постоянно общаюсь по электронной почте. Даже с Маркиным переписываюсь.
- Но вас же должны найти, арестовать, заключить под стражу…
- Да никто меня не ищет. Я им самим предлагаю: прилетайте, выпьем, поляну накроем, закусим, обсудим. Но кому-то интересны шашечки, а кому-то ехать. Вот им интересны шашечки. Им надо, извините за непарламентскую лексику, чтобы я (слово, за которое выносит предупреждение Роскомназдор - «МК»). Чтоб они разослали эти запросы на экстрадицию в сто тысяч разных стран и чтобы при пересечении любой госграницы меня задерживала полиция и начинала разбираться относительно того, есть запрос, нет запроса, что с ним дальше делать. План - он ровно такой, никто же не рассчитывает, что меня выдадут. Все понимают, суть этого дела и его качество. Это абсолютно бесперспективная история.
- И почему вас не должны выдавать?
- Потому, что в уставе Интерпола есть три условия, на основании которых осуществляется выдача. Одно из этих условий - дело не должно быть политически мотивированным. Это дело, очевидно, политически мотивировано. Более того, оно уже рассматривалось гражданским судом. То, что его рассматривают второй раз, нарушает и законодательство самой Российской Федерации. Это тоже условие Интерпола: решение не должно противоречить законодательству той страны, в которой оно принято. Очевидно, что ответ будет в итоге негативный.
Есть процедура, которую полиция любой страны мира должна соблюсти. Это процедура подразумевает red notes от Интерпола. Если в тот момент, когда я буду пересекать границу, у них на столе будет лежать запрос, то меня должны будут обязательно задержать, проводить в отделение полиции, направить дело в местный суд той страны, где все происходит, для того, чтобы суд принял решение, насколько правомерен этот запрос.
У меня нет никакого сомнения в том, что любой суд любой как минимум европейской страны примет решение в мою пользу. Просто это будет занимать время. Будут срываться какие-то мероприятия и так далее.
Моя задача в том, чтобы Интерпол red notes из базы снял, и я буду прилагать все усилия для того, чтобы это случилось. Прецеденты такие есть: это Билл Браудер, который известен по списку Магнитского, которого таким же образом пыталось достать российское правосудие. Павел Ивлев добился, чтобы убрали эти red notes. Вопрос в том, сколько это займет времени, но я свое честное имя отстою.
- Для того, чтобы снять red notes, вам не нужно просить политического убежища?
- Это две совершенно две разные вещи. Судя по всем намекам, которые поступают в прокремлевских СМИ, типа прослушки, меня хотят спровоцировать на то, чтоб я где-нибудь попросил политическое убежище. Это тоже вариант защиты от Интерпола, потому что если есть политическое убежище - оно дается в результате рассмотрения политического мотива. И, грубо говоря, если я прошу его в Штатах, или в Украине, где угодно, то заканчивается эта интерпольская история потому, что правительство страны рассмотрело и подтвердило: да, дело политически мотивировано. Я этого делать не хочу из принципа. Потому что я хочу, чтобы дело было рассмотрено по существу, чтоб никто мне больше не говорил про «Сколково», якобы какие-то лекции, что я якобы что-то украл. Я принципиально хочу, чтоб мое имя было очищено.
- В случае, если попросите убежища, ваши депутатские полномочия в России останутся в силе?
- Закон немножко нечетко об этом говорит. Запрещен любой иммиграционный статус для депутатов в другой стране мира. Не понятно, политическое убежище – это иммиграционный статус, или нет.
Это одна из причин, по которой я не прошу для себя других виз. Ровно по той причине, что я не хочу нарушить закон о статусе депутата. Я не хочу давать юридические основания для того, чтобы меня лишали мандата. Это сложно, потому что приходится ездить, нельзя иметь счета, серьезные ограничения накладываются на то, на чем можно зарабатывать, а на чем нет. Но я выдерживаю эти требования и нахожусь в рамках того, что разрешено депутату.
- Постоянно продлеваете туристическую визу?
- Они возобновляются, когда пересекаешь границу. Визы у меня длинные, но все равно но нужно ездить.
