Почему Владимир Путин внезапно заговорил про Ленина и Сталина? Почему Президент РФ именно в январе 2016 года поведал почтенной публике о том, что он так никуда и не выкинул полученный им еще в университетские времена партийный билет? Неужели нашего железного и вроде бы совсем не сентиментального ВВП с головой накрыла волна ностальгии?
Я убежден, что мы имеем дело не с президентскими эмоциями, а с хладнокровным президентским политическим расчетом. Путин пытается нащупать единственно верную линию поведения, которая пригодна для новой российской реальности. Реальности, в которой у власти по большому счету больше нет выбора в плане того, чем «порадовать народ» — «хлебом» или «зрелищами».
Из-за поразившего Россию масштабного экономического кризиса «излишки хлеба» в стране или уже закончились, или близки к точке исчерпания. У власти остался только один вариант: компенсировать дефицит «хлеба» увеличением числа «зрелищ». А это, в свою очередь, требует радикального пересмотра политико-зрелищного репертуара.
Некий мудрый человек сказал: «Везение не может быть вечным. Невезение, к счастью, тоже». Сегодня Владимир Путин на примере собственной политической карьеры доказывает стопроцентную верность первой части этого утверждения. С экономической точки зрения России в первые пятнадцать лет президентского и премьерского правления ВВП почти постоянно везло. Цена на наши природные ресурсы шли вверх. А «нежданный гость» в виде международного экономического кризиса если и заглядывал в России, то ненадолго.
Это позволило Путину построить в нашей стране свою версию «государства всеобщего благоденствия». Да, политическая и экономическая элита страны выиграли больше всех. Но «золотой дождь» не обошел стороной и бюджетников. Пенсионеры, военнослужащие, учителя — все эти и другие слои населения стали при ВВП жить гораздо лучше, чем раньше. Путин с полным на то основанием воспринимал это обстоятельство как повод для гордости, зримое доказательство того, что Россия не на словах, а на деле стала подниматься с колен.
Но ничто не вечно под луной. Побывав в начале своего правления в роли Брежнева — лидера, чье пребывание у власти тоже частично совпало с бурным ростом цен на нефть, Путин теперь оказался в роли Горбачева, при котором цены на черное золото ухнули вниз. Размер «государственного пирога» ощутимо скукожился. Власть больше не может осыпать благодеяниями всех.
До начала этого года главным оружием Кремля в борьбе против неизбежного в условиях обеднения населения и снижения уровня поддержки власти было то, что можно условно обозначить как «крымский фактор». И в принципе это работало.
Россия — страна, для широких масс населения которой исключительно важна национальная гордость. Если отбросить оппозиционно настроенную часть креативного класса, то граждане РФ согласились с тезисом власти: восстановление национального достоинства невозможно обеспечить на халяву. Лучше быть с Крымом, чем с хамоном!
Мне кажется, что этот патриотический подъем до сих пор никуда не ушел. Но «крымский фактор» поистерся, потерял свою остроту и эффект новизны. Абсолютное большинство граждан РФ по-прежнему очень довольны, что полуостров вернулся в состав России. Но все уже привыкли к тому, что «Крым — наш». Как это всегда и бывает, эйфория сменилась буднями.
Сегодня слово «Крым» уже не означает чувство бурной радости, как это было весной 2014 года. Сегодня слово «Крым» ассоциируется в первую очередь с проблемами: с нехваткой электричества. С бесконечным конфликтом в Севастополе между местным народным трибуном Чалым и назначенным из Москвы губернатором Меняйло. С бюджетными деньгами, которые то ли выделены, то ли не выделены культурной сфере полуострова. С кредитами, которые, как только что выяснилось, жители Крыма все-таки должны отдавать украинским банкам.
Прибавьте к этому всеобщую психологическую усталость от западных экономических санкций и шок от кровавого конфликта в Донбассе и последовательного разрыва всех связей с Украиной. Прибавьте — и вы неизбежно придете к выводу: единственным разумным выходом для российской власти в сфере публичной политики является обновление общественной повестки дня.
Но как этого добиться? Что именно может заинтересовать и вдохновить россиян в период, когда на первый план для очень многих выходит проблема выживания? Естественно, левые идеи и темы, связанные с социальной справедливостью. Кремль осознал: КПРФ, которая в последние годы де-факто превратилась в часть пропутинских политических сил, вновь становится потенциальной угрозой.
Поэтому власть, с одной стороны, пытается шибануть партию Зюганова дубинкой по голове, а с другой, перехватить у нее политическую инициативу на левом фланге российской политики.
Путин — очень органичный политик. Я на 100% уверен: ВВП не кривил душой, говоря о своей симпатии к коммунистическим идеям, о Ленине и Сталине. Но в действиях Путина искренность часто соседствует с прагматичным просчетом ситуации. Президент демонстрирует свое фирменное умение вставать над схваткой и одновременно находиться по обе стороны забора. Например, из слов президента следует: если коммунизм — это красивая и благородная мечта, то он, Путин, коммунист почище Зюганова. А раз так, то зачем поддерживать бледного, скучного и поднадоевшего Геннадия Андреевича? Но в то же самое время президент подает себя как рьяного антикоммуниста — сурового, но справедливого критика «заложивших бомбу» под российское государство решений Ленина.
Да здравствует Путин на все времена! Да здравствует Путин на любой вкус! Так, что ли, получается?
