«Они (действующая американская администрация) ввели санкции против России, – цитирует Трампа The Times. – Посмотрим, можем ли мы добиться каких-либо удачных сделок с Россией. В первую очередь, я думаю, должно быть существенно сокращено ядерное оружие».
«Обмен, в том возможном виде, о котором сказал Трамп, прежде всего, неэквивалентен, – отметил в этой связи Владимир КОЗИН. – Санкции санкциями, но ядерное оружие — совсем другая сфера. Санкции были введены и США, и ЕС по собственной инициативе и под надуманными предлогами. Получается, что снимая часть этих надуманных санкций, они, по логике Трампа, должны получить огромный ответный шаг со стороны России. Кстати, пока неясно, о каких ядерных вооружениях говорил новый президент, – о стратегических и тактических вместе, или только о стратегических?
Что касается «значительного» сокращения стратегического ядерного оружия, о чем также поведал Трамп, то это в принципе может быть осуществлено. Но только если, во-первых, наши совместные сокращения стратегических наступательных ядерных вооружений в соответствии с каким-то новым договором СНВ-4 будут проводиться на основе равенства и равной безопасности Вашингтона и Москвы.
Во-вторых, если Соединенные Штаты полностью откажутся от развертывания элементов ПРО морского и наземного базирования, что осуществляется ими безо всяких ограничений в непосредственной близости от российских границ. Поскольку в пусковых установках боевых кораблей и наземных противоракетных комплексов могут устанавливаться не только оборонительные системы в виде ракет-перехватчиков, но и наступательное оружие – допустим, крылатые ракеты типа «Томагавк».
В-третьих, американцы также должны полностью вывести из четырех европейских стран (Бельгии, Италии, Нидерландов и ФРГ), а также с базы Инджирлик в Турции все свое тактическое ядерное оружие. Потому что РФ к середине 1990-х вывела из-за рубежа свое ядерное оружие на свою территорию. Соединенные Штаты же сейчас — единственное государство в мире, имеющее ядерное оружие тактического назначения за пределами своей территории, и они постоянно модернизируют его. То есть, иными словами Вашингтон должен ликвидировать географическое неравенство в плане размещения тактического ядерного оружия, которое не только активно модернизируется Пентагоном, но и его отдельные типы могут решать стратегические задачи при условии их размещения на американских стратегических тяжелых бомбардировщиках. В настоящее время это три вида таких авиабомб.
Четвертое обстоятельство. Кроме того, нельзя договариваться о сокращении ядерного оружия, пока в США действует доктрина о возможности нанесения первого «превентивного и упреждающего» ядерного удара. У России такого положения нет – в нашей военной доктрине речь идет лишь об ответном ударе.
Обычно предложения по таким чувствительным «ядерным» вопросам идут не через прессу, а по дипломатическим каналам, передаются и обсуждаются на заседаниях уполномоченных на то правительственных делегаций. Сейчас это практически невозможно, так как Трамп еще не вступил в должность. Пока - это его запросная позиция, изложение намерений. В ней нет деталей, нет даже общих максимальных потолков, на которые он мог бы пойти в плане перспективных сокращений СНВ. Президент Обама неоднократно предлагал российской стороне сократить российские и американские СНВ примерно на одну треть по сравнению с лимитами Договора СНВ-3, то есть до уровня 1000-1100 ядерных боезарядов для каждой стороны с «потолков» в 1550 ядерных боезарядов. Но он не хотел решать с нами одновременно проблему ПРО, ТЯО и обычных вооружений в Европе, уклонялся от решения проблемы предотвращения размещения оружия в космосе.
Будучи президентом, Обама также предусматривал возможность нанесения «ограниченного» ядерного удара по отдельным странам. В этой связи Трампу можно напомнить, что еще до победы на выборах он говорил о возможности перехода США на стратегию неприменения ядерного оружия в первом ударе. Он также допускал оформление подобной договоренности с Россией в письменном виде, что отвечало бы нашим интересам и дополнило бы соглашения «о взаимном ненацеливании» ракетно-ядерных средств, которые Москва заключила в 90-ые годы на двусторонней основе с Вашингтоном, Лондоном и Парижем.
Пока же предложение Трампа о сокращении «ядерных потенциалов» двух ведущих ядерных держав не сопровождается подробными деталями и выкладками, а также плохо увязывается с сегодняшними реалиями. Потому что, повторюсь, санкции и ядерное оружие – совершенно разные категории. Они никогда не были связаны между собой ни в одном двустороннем соглашении о сокращении стратегических ядерных вооружений и ликвидации ядерных ракет средней и меньшей дальности между СССР/Россией и США.
Если же следовать логике новой американской администрации, то Россия также могла бы предложить Вашингтону, что она снимет свои контрсанкции, введенные в адрес США, в качестве размена за сокращение ими ракетно-ядерных, противоракетных и иных ударно-боевых средств. Но пойдут ли они на это? Думаю, что нет. Так зачем же нам предлагать нереальные инициативы по вещам, которые вообще никак не связаны между собой?»
Помимо возможной сделки Трамп в ходе интервью The Times упомянул Россию и в связи с ситуацией в Сирии, описав российское участие в боевых действиях там как «очень плохую вещь», которая привела к «ужасной гуманитарной ситуации. Напомним, что ранее, в ходе своей первой пресс-конференции в качестве избранного президента он положительно оценил роль Москвы в борьбе с так называемым «Исламским государством» (ИГ, запрещенная в РФ террористическая группировка) на сирийской территории. При этом Трамп заверил, что, в случае обострения отношений с Россией, он будет вести себя жестче, чем могла бы это делать Хиллари Клинтон, и никакой новой «перезагрузки» в подобной ситуации ожидать не стоит.
