СПРАВКА "МК"
8 июля 2015 года Людмила Нарусова вошла в состав межведомственной рабочей группы, образованной распоряжением председателя Правительства РФ, по вопросам, связанным с исследованием и перезахоронением останков цесаревича Алексея и великой княжны Марии.
— Людмила Борисовна, правительственная рабочая группа по исследованию и захоронению останков Алексея и Марии Романовых, в которой вы также состоите и о которой ничего не было слышно несколько лет, наконец-то подала признаки жизни. Некий неназванный «источник» в группе заявил об отсутствии сомнений в подлинности останков. Здорово, конечно, что она жива, а не распущена, как многие уже было решили, но как-то, согласитесь, странно все это выглядит. И такой, мягко говоря, своеобразный режим деятельности группы, и непонятная стеснительность «источника»... Вам известно, кто это был?
— Нет. Вообще, на мой взгляд, от имени рабочей группы можно говорить только после заседания, а я никаких уведомлений о его проведении не получала. На самом деле рабочая группа жива, конечно, только на бумаге. Может быть, поэтому и появляются разные неназванные «источники».
— Мне говорили, кстати, что группа была создана по вашей инициативе. Подтверждаете?
— Да, все верно. В начале 2015 года я пришла к Дмитрию Медведеву с бумагами, документами. Сказала о том, что останки Алексея и Марии были найдены еще в 2007 году, что их принадлежность царским детям полностью доказана проведенными экспертизами. И что нужно что-то решать. Я также напомнила Дмитрию Анатольевичу, что вопросами, связанными с «екатеринбургскими останками», в свое время занимался мой муж. Анатолий Собчак стоял у истоков создания правительственной комиссии (по исследованию и перезахоронению останков Николая II и членов его семьи. — «МК»), работавшей в 1990-х годах, был заместителем ее председателя. По сути, я продолжаю его дело.
Медведев согласился с моими доводами и в июле 2015 года издал распоряжение об образовании рабочей группы. Но ее деятельность практически сразу была парализована. Первый и единственный раз мы собрались в сентябре 2015 года, в Доме правительства. Перед заседанием Сергей Приходько, назначенный руководителем группы, зная, видимо, мою позицию, подошел и сказал: «Только, пожалуйста, не задавайте никаких вопросов РПЦ». А РПЦ представлял в этой группе небезызвестный Всеволод Чаплин. Но просьба Приходько показалась мне весьма странной и необязательной к исполнению. Я вела себя так, как считала нужным. Задала Чаплину свои вопросы, высказала свое мнение о позиции церкви.
— Отец Всеволод с обидой вспоминает то ваше общение: «Госпожа Нарусова кричала на меня, утверждая, что я плохой христианин и препятствую вечному упокоению этих останков...»
— Ну, во-первых, я не позволила бы себе кричать на заседании правительственной комиссии, тем более на священника. Во-вторых, господин Чаплин почему-то самоидентифицировал себя со всей церковью. Мои претензии адресовались РПЦ. Вместо того чтобы настаивать на скорейшем погребении останков царских детей по христианскому обычаю, она, напротив, всячески препятствует этому, отказывается признавать их подлинность. Сколько это может продолжаться?! Я тогда привела такой довод: когда у патриарха возникают проблемы с сердцем, он идет лечиться в Центр имени Бакулева, а не в Сретенский монастырь. Почему же в этом вопросе церковь не хочет доверять науке?
— На том же заседании группа предложила правительству провести церемонию захоронения останков Алексея и Марии 18 октября 2015 года в Екатерининском приделе Петропавловского собора. Чем мотивировалась отмена этого решения?
— Официально его никто не отменял. Вопрос был спущен на тормозах, утонул в бюрократическом болоте. РПЦ, как известно, настояла на возобновлении дела о гибели царской семьи и проведении дополнительных экспертиз. В том числе на исследовании останков Александра III — отца Николая II. Я, кстати, лично присутствовала на вскрытии его могилы.
— Не поделитесь впечатлениями?
— Впечатления очень тяжелые. Все происходило в Петропавловском соборе, я стояла рядом с Всеволодом Чаплиным, который снимал происходящее на видео. Был установлен специальный стол, на котором был разложен холст. На него выкладывались останки… В общем, зрелище малоприятное, угнетающее. Насколько мне известно, работники музея «Петропавловская крепость» были против того, чтобы тревожить прах императора. Тем не менее мы были вынуждены пойти навстречу церкви. Но этого ей показалось недостаточно.
— Пока что пожелания православных иерархов находят полное понимание у власти. Еще два года назад, в июле 2016 года, Сергей Приходько заявил, что все зависит от РПЦ: правительство ждет завершения «церковных экспертиз» и окончательного решения церкви. Та же мысль повторяется в недавнем заявлении «источника»: «Ожидаются выводы комиссии церкви относительно принадлежности останков». Не согласны с такой позицией?
— Категорически не согласна. И не считаю, что у Приходько были полномочия делать подобные заявления. Вопросы, порученные нам, отданы, по сути, на откуп РПЦ, что противоречит и Конституции, согласно которой церковь у нас отделена от государства, и самому факту существования правительственной рабочей группы. Зачем она нужна, если последнее слово за церковью? И потом: что значит «церковные экспертизы»? У нас нет никакой информации о том, кто и как их проводит. Какие-то анонимные эксперты с непонятной квалификацией… С какой стати их мнение должно быть решающим?
Но проблема не только в «церковных экспертизах» и экспертах — все большее влияние оказывает церковь и на официальное следствие. Именно под давлением патриархии был отстранен от него следователь Владимир Соловьев, занимавшийся этим делом с начала 1990-х годов. Видимо, по причине того, что занимал слишком твердую позицию. Сами же останки Алексея и Марии переданы в Новоспасский монастырь, а это, считаю, прямое нарушение Уголовно-процессуального кодекса. Останки — вещественные доказательства. А РПЦ, согласно нашему законодательству, имеет статус общественной организации. Идет следствие, и Следственный комитет не имел права передавать вещественные доказательства какой бы то ни было общественной организации. И вообще никому, кроме экспертов.
Я направила обращение Бастрыкину, председателю Следственного комитета, попросив объяснить, на каком основании это сделано. Кроме того, попросила сообщить результаты генетических экспертиз, проведенных в рамках возобновленного три года назад дела.
— Ответ есть?
— Пока нет. В какой-то мере ответом можно считать сообщение, размещенное на сайте Следственного комитета 16 июля, где говорится, что новые генетические экспертизы подтвердили принадлежность останков Николаю II и членам его семьи. Но одновременно сказано, что исследования продолжаются. О том, что это за исследования, говорит недавнее заявление Марины Молодцовой, возглавляющей сегодня следственную бригаду. По ее словам, планируется провести некую «психолого-историческую» экспертизу — с целью проверки версии ритуального убийства царской семьи. До сих пор о подобных экспертизах никто ничего не слышал. По моему мнению, следствие должно опираться на факты. Версия же ритуального убийства — это область мифов и эмоций.
— Вас настораживают такие планы?
— Не только меня. Получается, что следователи вслед за церковными иерархами — с подачи которых, безусловно, все это и делается — всерьез считают, что Романовых могли убить евреи в своих религиозных целях! «Кровавый навет» — все эти истории про принесение евреями в жертву христианских младенцев — оказался более живучим, чем многие думали.
— Честно говоря, с трудом представляю, что Следственный комитет подтвердит «ритуальную» версию. Но такая экспертиза, конечно же, скажется на сроках следствия.
— Ее можно делать десятилетиями. Опросить участников убийства ведь уже невозможно. Значит, все будет основываться на мифологии, на каких-то домыслах, на воспоминаниях, которые всегда грешат субъективизмом… Но в любом случае все это уже не имеет никакого отношения к идентификации останков. 16 июля Следственный комитет ясно и четко сказал, что они принадлежат Романовым. Все, этот вопрос закрыт. Но, сказав «а», нужно говорить «б». Нужно вновь собрать рабочую группу и принять наконец решение о захоронении останков Алексея и Марии.
— А может быть, все-таки правы ваши оппоненты: нет иного выхода, кроме как терпеливо дожидаться решения церкви? Ведь попытка ускорить процесс с большой вероятностью приведет к повторению истории 1998 года — к бойкоту церковью церемонии погребения.
— Если бы речь шла о нескольких месяцах, даже о годе, я бы согласилась. Но ведь мы уже 20 лет ждем решения церкви! И совсем не факт, что дождемся. Совсем не случайно церковь настояла на том, чтобы прах Алексея и Марии хранился в Новоспасском монастыре. От людей, близких к патриархии, мне известно, что останки проходят там, так сказать, проверку на чудотворность. Я небольшой специалист в церковных делах, но, как я понимаю, ждать чуда мироточения от косточек, которые жгли и травили кислотой, которые пролежали столько лет в земле, можно очень долго. Признаюсь, что моя вера в подобные чудеса сильно пошатнулась после заявления депутата Натальи Поклонской, о том, что замироточил бюст Николая II — в знак протеста против фильма «Матильда»…
Но как бы ни относиться к таким «церковным экспертизам», они не могут служить препятствием для упокоения останков. Одно другому не мешает. Хочет церковь убедиться в том, что они являются святыми мощами? Пожалуйста, пусть возьмет какой-то фрагмент — думаю, Следственный комитет не будет против, — и изучает его хоть до второго пришествия. Но остальной прах царских детей должен быть погребен рядом с их родителями и слугами, принявшими мученическую смерть. Если патриарх не захочет присутствовать при этом — его право. Мы, конечно, должны учитывать позицию церкви. Но не должны идти у нее на поводу. У нас — светское государство, и во главе его стоит не «православный аятолла», а президент, являющий гарантом нашей Конституции. Захоронение детей последнего императора России — это обязанность государства.
— Есть у вас какие-то идеи по поводу новой даты похорон?
— Моя идея была — сделать это в ноябре 2017 года. Причем я предлагала одновременно похоронить и Ленина, как он и хотел, на Волковом кладбище Санкт-Петербурга, рядом с матерью. Это было бы лучшим способом отметить столетие Октябрьской революции, подвело бы черту под нашим кровавым прошлым. Но, как видим, эта идея не овладела нашим руководством. Ждать какую-то новую круглую дату, думаю, нецелесообразно. И так ожидание слишком затянулось. Поэтому — абсолютно любая дата. Мне кажется, вполне подошло бы, например, 4 ноября, День народного единства.
— Кто может возобновить деятельность рабочей группы?
— Ну, поскольку она создана Медведевым, ему и карты в руки. Я написала Дмитрию Анатольевичу письмо, где привела примерно те же аргументы, что и вам. Официального ответа пока нет, но, по последней имеющейся у меня информации, рабочая группа будет созвана в ближайшее время.
— Вы сказали, что продолжаете дело своего мужа. А чем объяснится его интерес к «царскому делу»? Насколько справедлива Википедия, утверждая в посвященной Собчаку статье, что он «открыто демонстрировал свои монархические симпатии»?
— Википедии не всегда можно доверять. Собчак был категорическим противником восстановления монархии, был демократом до мозга костей. Да, по его приглашению в ноябре 1991 года Россию посетил великий князь Владимир Кириллович — это был первый визит в страну главы Российского императорского дома. Да, Собчак организовал в Таврическом дворце ассамблею по типу Петровской, на которой присутствовали цвет дворянской эмиграции, представители самых известных аристократических фамилий — Романовы, Оболенские, Урусовы, Голицыны, Шереметевы… Но это делалось не из-за монархических симпатий, а из уважения к нашей истории, к той России, которую мы потеряли. Этим же объяснялся и то, что он принял такое активное участие в работе правительственной комиссии. Он придавал этому очень большое значение.
В качестве подтверждения процитирую открытое письмо Собчака Борису Немцову, председателю комиссии, написанное в Париже в июне 1998 года, во время вынужденной эмиграции: «Мы не имеем права упустить исторический шанс воздать должное прошлому Великой России и, захоронив с подобающими почестями останки последнего царя и членов его семьи, сохранить достоинство нашего народа и страны в глазах всего мира». Кстати, именно благодаря Собчаку останки были погребены в Санкт-Петербурге, в родовой усыпальнице Романовых. Именно он настоял на этом.
— Рассматривались и другие варианты?
— Конечно. Скажем, Россель, тогдашний губернатор Свердловской области, хотел, чтобы Романовых похоронили в Екатеринбурге. Лужков предлагал похоронить в Архангельском соборе в Кремле. Но все это было бы антиисторично. Архангелький собор — место захоронения царей. Останки всех российских императоров, начиная с Петра Первого, покоятся в Петропавловской крепости. Проведу еще одну, как мне кажется, очень важную цитату из того письма, имеющую прямое отношение к сегодняшнему дню: «Противодействие руководства Московской патриархии этому захоронению, с которым мы столкнулись еще в 1995 году во время работы комиссии, было вызвано, по моему мнению, не действительными сомнениями в подлинности обнаруженных останков, а внутрицерковными соображениями. Поэтому отказ от участия в церемонии захоронения патриарха, как и последовавший затем аналогичный отказ Президента России, не могут повлиять на историческое значение этого события…»
— Ну, Ельцин потом все-таки изменил свою позицию.
— Нам удалось его переубедить. Борис Немцов и я встретились с президентом незадолго до церемонии и изложили свои аргументы. Я напомнила Борису Николаевичу о том, что случилось с Ипатьевским домом, где была расстреляна царская семья. Как известно, он был снесен по приказу Ельцина, бывшего тогда первым секретарем Свердловского обкома. Сказала: «Знаю, что вы сами переживаете по этому поводу. Поэтому для вас лично участие в церемонии захоронения даже важнее, чем для вас как президента…»
— Что он ответил на это?
— Ничего. Практически всю встречу Ельцин мрачно молчал. Потом сказал: «Я подумаю». Но через несколько дней мне позвонил Немцов и сказал, что президент дал согласие. Потом, когда Борис Николаевич приехал на церемонию захоронения, мы встретились и поговорили с ним, и я поняла, что именно судьба Ипатьевского дома стала для него решающим доводом. Это было еще и личное его покаяние.
— По воспоминаниям очевидцев, вокруг вас на той церемонии была настоящая «мертвая зона»: московские и питерские чиновники шарахались от вас как от зачумленной.
— Да, кое-кто действительно шарахался. Но, знаете, поведение неприличных людей никогда меня не беспокоило. Я знаю всему этому цену. Когда мой муж проиграл выборы губернатора Петербурга, те люди, которые до этого кланялись в пояс, стали, увидев меня, переходить на другую сторону улицы. Ну и что? Есть круг людей, мнение которых обо мне для меня важно. То, что думают другие, мне безразлично. Я не популист, не стремлюсь понравиться всем.
— Почему Анатолий Собчак не смог присутствовать на царских похоронах, известно: угроза ареста, преследование со стороны силовиков, входивших в тогдашнее ельцинское окружение. О причинах опалы много сказано в фильме вашей дочери «Дело Собчака». Но что-то наверняка осталось за кадром.
— Безусловно. Но давайте оставим это для другого, отдельного разговора. Что же касается фильма, то, на мой взгляд, он получился абсолютно честным, не «мемориальным». Открыл какие-то новые, ранее неизведанные пласты. Если он кого-то задевает, обижает, то это уже вопрос к истории.
— Времена нынче другие. Наверху — не гонители вашего мужа, а совсем наоборот. Но, честно говоря, совсем не представляю себе политика Собчака в нынешних коридорах власти.
— Я тоже.
— Есть расхожее представление об историческом пути России как о движении по замкнутому кругу. И ведь и впрямь все повторяется. Яркий пример — бесконечная история романовских останков. То же самое и с политикой: лозунги, под которыми ваш муж и другие демократы первой волны шли во власть, ничуть не утратили актуальности — так возмущавший их «произвол бюрократической власти», пожалуй, лишь еще больше расцвел. Натыкаемся на одни и те же кочки...
— Трудно с этим спорить. Но знаете, что сказал самый, на мой взгляд, блистательный российский историк Василий Осипович Ключевский, комментируя высказывание Гегеля о том, что история никогда никого ничему не научила? «Не цветы виноваты в том, что слепой их не видит…»
