Пандемия сильно повлияла, прежде всего, на международные контакты российского президента. Если в 2018–19 годах Путин выезжал за границу в общей сложности около 40 раз, то за 2020–2021 гг. — всего 6. Из них четыре визита (в Израиль с Палестиной, Германию, Сирию и Турцию) состоялись еще до нашествия коронавируса. С марта и до конца 2020 года ВВП не покидал страну ни разу, а его личные контакты с зарубежными лидерами были сведены к минимуму. За этот период на очные переговоры в РФ приезжали только лидеры Киргизии, Узбекистана, Белоруссии и Сербии, а также новый президент Абхазии Аслан Бжания и украинский оппозиционер и по совместительству кум Владимира Путина Виктор Медведчук. Все остальные международные мероприятия проходили в виртуальном формате.
Дефицит встреч, скорее всего, объясняется чересчур жесткими санитарными требованиями (предварительный карантин, осмотр кремлевскими врачами, сдача анализов и т.д.), к выполнению которых были готовы не все зарубежные политики. Аналогичная картина наблюдалась также в первой половине 2021 года, когда президент лично общался только с некоторыми коллегами по СНГ — прежде всего с Николом Пашиняном и Александром Лукашенко, требовавшими особой поддержки Кремля. Однако после визита в Женеву на переговоры с Джо Байденом все резко изменилось. Владимир Путин к тому времени прошел полный курс вакцинации, а работающие с ним медики, по всей видимости, выработали универсальные подходы к организации личных встреч главы государства и его защите от коронавирусной инфекции. Хотя после Женевы в делегации были случаи ковида, сам президент не заболел.
С июня по декабрь 2021 года Путин провел уже 20 (!) личных встреч с зарубежными лидерами, включая одну массовую: 28 декабря президенты стран СНГ по традиции собрались в Санкт-Петербурге. Особенно «урожайным» на визиты выдался конец года, когда ВВП повстречался практически со всеми своими традиционными визави, начиная с премьеров Греции и Финляндии и заканчивая главами Палестины и Монголии. Примечательно, что все зарубежные лидеры сами приезжали в РФ. Путин после Швейцарии отправился за границу лишь однажды — к премьер-министру Индии Нарендре Моди, и организация этой поездки продемонстрировала, что к допандемийным сценариям — большое число участников делегации, пресс-конференция, общение с деловыми кругами, посещение культурных объектов и т.д. — Кремль пока не готов. И в связи с победным шествием «Омикрона» по планете вряд ли будет готов в обозримой перспективе.
Что касается нынешнего гостя Путина — нового президента Ирана Эбрахима Раиси, то знакомство и переговоры двух лидеров должны были состояться еще в сентябре 2021 года на полях саммита ШОС в Душанбе, куда российский президент в итоге отказался ехать из-за многочисленных случаев коронавируса в своем ближайшем окружении. Сейчас с заболеваемостью в Кремле все более-менее нормально. Да и иранская сторона, похоже, не слишком боится нового штамма. По желанию Тегерана Раиси проведет в России несколько дней, выступит в Госдуме, а также посетит Московскую соборную мечеть, где пообщается с мусульманским духовенством.
Владимир Путин принимал коллегу в Кремле, где для соблюдения социальной дистанции был поставлен огромный овальный стол, за который сели четверо — сами президенты и переводчики. «Ни видеоконференции, ни телефонные разговоры не могут заменить личного общения», — в начале встречи отметил ВВП и сразу обозначил главные темы переговоров — совместные проекты, Афганистан и ядерная сделка, переговоры о возобновлении которой начались в Вене. «Мне очень важно узнать вашу позицию по СВПД», — подчеркнул Путин.
Раиси, как и предполагалось, сделал акцент на развитии политических и торгово-экономических отношений между Тегераном и Москвой. «Наши нынешние связи, конечно, не вызывают удовлетворения», — заявил он Путину. Перед визитом западные СМИ писали, что на повестке дня стоит подготовка нового 20-летнего договора, где будут прописаны все аспекты двустороннего сотрудничества, и военно-технического контракта стоимостью $10 млрд. Традиционно считается, что Россию и Иран связывают общая нелюбовь к Америке и взаимные симпатии народов. Однако недавний опрос нидерландского фонда Gamaan продемонстрировал, что это, мягко говоря, не совсем так: только 25% иранцев положительно относятся к России, тогда как у США сторонников вдвое больше — 52%.
