Логика проста: для разморозки застарелого противостояния необходимы желание и политическая воля внешних авторов, в этом заинтересованных. Несмотря на немалые военно-политические возможности, Вашингтон и Лондон на сегодняшний день не торопятся их применить в Косово, открыв там «второй фронт». Наоборот, из раза в раз мы слышим нехарактерные прежде призывы к миру со стороны посла США в Приштине, адресованные властям непризнанной республики. Что это значит: у американской и британской администраций нет уверенности в исходе размороженного противостояния на севере Косово. Диалог с президентом Сербии довольно напряженный, но конструктивный. Белград выполнил все до последнего пункты «Брюссельского соглашения», заключенного в 2012 году, в отличие от Приштины, которая не выполнила ни одного. Даже сообщество сербских муниципалитетов на населенном преимущественно сербами севере края так и не было учреждено. А в результате последнего обострения, связанного с требованием замены автомобильных номеров местными жителями с сербских на косовские, те редкие сербы, которые работали в локальном самоуправлении, демонстративно приостановили свою в нем деятельность.
Таким образом, угроза возобновления конфликта в Косово становится исключительно инструментом давления Запада на Сербию с целью присоединения к антироссийским санкциям и следованию в общем русле политики ЕС. Не более того. Однако в этом качестве оно способно быть задействованным в любой подходящий момент. Строптивые сербы хотят продолжать получать российскую нефть? Разморозим конфликт в Косово. В Сербии продолжают, как ни в чем не бывало, работать подсанкционные российские компании? Дадим отмашку приштинскому спецназу устроить перестрелку на границе. Вучич продолжает переговоры с Москвой? Ответ вы знаете.
Другое дело, что и у Белграда терпение небесконечно. «Поправившаяся» после долгой болезни сербская армия уже может дать серьезный отпор — в этом нет никаких сомнений. Есть только политические риски: что будет дальше? Последние пять лет Сербия устойчиво занимала первое место по темпам экономического роста в Европе и крайне этим дорожила. Вряд ли эти темпы можно будет сохранить в случае начала боевых действий. Не стоит забывать, что пока все же Германия находится на первом месте в рейтинге главных инвесторов в сербскую экономику. Конечно, список инвесторов весьма широкий — в нем занимают свои уверенные места и Китай, и Россия, и Турция, и страны Персидского залива. Но ни один из них до последнего момента не смог конкурировать с Берлином за звание главного инвестора в Сербию.
Сербский лидер Александр Вучич очень ценит экономический рост в стране, начавшийся при нем, прервав падение впервые с конца 1980-х. Потому многовекторность Белграда на практике не прихоть, а естественная потребность и единственная возможность для этой маленькой страны быть перекрестком торговых путей и отношений различных центров влияния. Бесконечные угрозы этому, с одной стороны, держат сербскую власть в постоянном тонусе, но с другой — создают пространство для защиты своего особого нейтрального статуса. Кстати, именно при Вучиче в преамбулу Конституции страны был добавлен пункт о военном нейтралитете Сербии, поставивший крест на любых, даже умозрительных разговорах прозападных политиков о возможном членстве в НАТО.
Для сохранения политико-экономического баланса Белграда руководству страны приходится идти на чудеса геополитической эквилибристики. Но альтернативной этому непростому занятию является прозябание в хвосте Европы. И ни Белграду, ни Москве, ни Пекину это невыгодно. Нынешняя ситуация постоянных провокаций Вучича, очевидно, будет продолжаться еще с большей частотой. Если прежде обострения в Косово случались раз в два года, теперь практически ежеквартально. Избранная тактика повторения успешного югославского опыта как центра неприсоединения себя в полной мере оправдывает. Значит, нынешняя сербская власть будет ее придерживаться до самой последней возможности. Не вводить санкции против Москвы, не признавать Косово Александр Вучич не будет. Скорее он подаст в отставку, предоставив принимать фатальные решения другим. Если этого не произойдет, до 2027 года Сербия будет оставаться практически единственной дружественной России страной в Европе. Сербское окно возможностей будет оставаться открытым. Воспользуется ли им Россия? Пока Москва предпочитает турецкую или эмиратскую площадки. Оправдано ли? У Эрдогана на носу тяжелая избирательная кампания с весьма вероятной перспективой поражения, у нефтяных принцев Залива на уме только максимизация нефтяной выручки. Опираться на них всерьез вряд ли стоит. Одиночество России весьма возможно, но необязательно.
