Герт Вилдерс (возможно, будущий премьер-министр Нидерландов) уже давно стал заметной фигурой в крайне правом пейзаже европейской политики. Его часто сравнивают с экс-президентом США Дональдом Трампом. Известный своей запоминающейся прической цвета платинового блонда, Вилдерс запомнился многим своей довольно агрессивной антиисламской и антииммиграционной риторикой. Хорошо в Европе запомнили его призывы покончить с поставками оружия Украине и провести референдум о выходе Нидерландов из ЕС.
Вспоминают также и то, что Вилдерс положительно оценивал деятельность президента России Владимира Путина и выступал против «истерической русофобии» в Европе.
В общем, Вилдерс и его Партия свободы оказалась триумфатором парламентских выборов в королевстве. Что напугало многих на Западе. Антииммигрантские настроения правого политика (со всеми вытекающими из этого последствиями), считает The Guardian фундаментально изменят ДНК Нидерландов. Financial Times тоже убеждена, что победа Вилдерса «потрясет ЕС». Но пока есть сложность: нужно сначала создать коалицию. Для этого политику потребуется заручиться поддержкой как минимум трех других партий. Наверняка, более мелких, поскольку крупные партии заявляли о том, что не будут объединяться с крайне правыми в случае их победы.
Нидерланды стали очередным подтверждением гуляющей по Европе тенденции отдавать предпочтение именно правым политикам. Если вспомнить, правая партия Германии АдГ (Альтернатива для Германии), например, совсем недавно обновила свой рекорд популярности. Таким образом АдГ стала второй по популярности партией в стране. Не говоря уже о том, что правые правят в Венгрии и Италии.
Или вот любопытные данные, которые появились в апреле этого года: если бы президентские выборы во Франции проводились сейчас, то лидер крайне правой партии «Национальное объединение» Марин Ле Пен, согласно опросам, обошла бы действующего президента Эммануэля Макрона.
«МК» попросил политолога Алексея Макаркина объяснить, почему Европа стала отдавать предпочтение правым политикам и партиям:
– Рост популярности правых очевиден. Если во Франции, например, в 2017 году в победу Марин Ле Пен никто не верил, а в 2022 году уже рассматривали это как один из вариантов, то к 2027 году она получает реальный шанс на избрание. Да, времени до этого еще много. Но реальные шансы у нее есть. А это для французской политики тоже крайне необычно.
Почему правые? Здесь есть несколько моментов. Первое – набор кризисов. После распада СССР и до, примерно, 2008 года был период еврооптимизма. Это было связано с ростом экономики, благосостояния… У людей создавалось впечатление, что так будет всегда. Но всегда ничего не бывает. Запад – в том числе и Европа – столкнулся с несколькими кризисами.
Первый – экономический. Из него не сразу удалось выйти, и у людей осталось ощущение, что неуклонного поступательного роста больше не будет.
Второй – миграционный. Здесь Европа столкнулась с несколькими проблемами, из которых пока выйти не удалось. Во-первых, проблема прав человека, которая является одной из составляющих европейской идентичности. Нельзя просто так выгонять тех, кто просит у тебя защиты. Во-вторых, мигранты востребованы на рынках труда в условиях снижения рождаемости в Европе. В-третьих, страх перед чужими, которые говорят на непонятном языке и которых боишься больше, чем своих.
Алексей Макаркин, обобщая приведенные доводы, подчеркивает: именно правые предлагают самый простой рецепт выхода из этой ситуации – перекрыть миграцию. В условиях неуверенности в будущем, популярность правых и их предложений растет.
Еще одним фактором политолог называет коронавирус. Если для одних приоритет человеческой жизни вполне очевиден, другие же говорили, что людям надо зарабатывать. И вот тут возникло противоречие между теми, кто получает выплаты, переходя на самоизоляцию, и мелкими предпринимателями, которые понесли значительные убытки.
«За пределами этого консенсуса оказались только крайне правые, которые с самого начала говорили, что «проблема коронавируса преувеличена» и «это вариант гриппа, а им все болели». А поэтому надо, чтобы люди ходили на работу и кормили свои семьи, – комментирует Алексей Макаркин. – Избиратели тогда и подумали: «Молодцы!». Конечно, далеко не все, но тем не менее».
Но у правых, отмечает эксперт, все же есть проблемы:
– Где-то их не пускают во власть. Классический пример – «Альтернатива для Германии». Там все объединяются против них и им сложно в условиях такого бойкота попасть во власть.
Другой вариант – когда они входят в правительство. Здесь уже у них начинаются новые проблемы, поскольку, входя в правительство, они становятся более умеренными, истеблишментизируются. Сами становятся министрами, начальниками и начинают корректировать свои подходы. Тогда уже возникает проблема доверия к этим партиям. Избиратели начинают считать, что они не могут выполнить свои обещания и наказывают крайне правых на следующих выборах. Пример – Джорджа Мелони в Италии, которую начинает критиковать часть ее сторонников за то, что она истеблишментный премьер-министр.
