– Юрий Николаевич, уже давно каждое действие и решение турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана анализируется мировыми политиками и ведущими политическими экспертами. Почему именно сейчас мы наблюдаем буквально всплеск интереса к турецкому лидеру?
– Сиюминутная причина - в позиции Турции по отношению к нашей специальной военной операции и израильско-палестинскому конфликту. Али Мамедов и Риккардо Гаско в статье в The National Interest пишут: «Легко сделать вывод, что за последние годы, по мере ухудшения отношений между Турцией и США, отношения Турции с Россией улучшились и укрепились. Однако реальность сложнее».
По словам авторов публикации, Турция и США сталкиваются с серьезными проблемами в своих двусторонних отношениях на фоне продолжающихся конфликтов между Россией и Украиной и Израилем и ХАМАС: «С одной стороны, эти конфликты накалили альянс. С другой стороны, это также открыло новые возможности и сотрудничество. Предстоящие президентские выборы в Соединенных Штатах становятся все более важными, потенциально меняя путь их отношений. В этой обстановке, где преобладает неопределенность, главный вопрос, на который еще предстоит ответить, заключается в том, как Турция и Соединенные Штаты справятся с этими трудными временами и сохранят свои отношения.
При обсуждении двусторонних отношений Турции и США популярной темой является то, насколько Анкара сближается с Россией и дистанцируется от США. Но так ли это? Начало 2024 года ознаменовало собой удивительно позитивный этап в отношениях Турции и США после нескольких трудных лет. За долгожданным одобрением членства Швеции в НАТО вскоре последовало объявление о том, что Соединенные Штаты продадут Турции F-16 по сделке на 23 миллиарда долларов. Канада также оперативно сняла ряд эмбарго на поставки оружия Турции.
Во время визита в Анкару исполняющая обязанности заместителя госсекретаря Виктория Нуланд пошла еще дальше, заявив: «Если Турция сможет развеять наши опасения по поводу С-400, тогда может быть возобновлено участие в программе F-35».
Эти шаги показывают, что для Анкары обеспокоенность по поводу присутствия Рабочей партии Курдистана (РПК) в Швеции не была такой острой, как снятие эмбарго на экспорт оружия».
– Не кажутся ли уж больно меркантильными такие отношения между союзниками?
– Это мы так воспитаны – дружить, так дружить. На Западе – бизнес превыше всего. И если уж внимательно присмотреться, Турции делают лишь не очень значительное, но отнюдь не бесплатное одолжение. Весьма пожилые самолеты F-16 были когда-то хороши в небе Вьетнама. Сегодня это – всего лишь неплохие стартовые воздушные платформы для авиаракет: прилетел в нужную точку, произвел пуск, улетел. Для полноценного воздушного боя они уже малопригодны. Другое дело - F-35. Но для получения этих самолетов туркам придется отказаться от новейших российских систем ПВО С-400. Вопрос: равноценный ли обмен? Такие вот правила в альянсе.
Тем не менее, посол США Джефф Флейк заявил, что США налаживают линии по производству 155-мм боеприпасов в Техасе благодаря сотрудничеству в оборонной сфере.
Эксперты The National Interest предупреждают: «Крайне важно не смешивать текущие направления внешней политики Турции, которые становятся все более транзакционными, с направлениями политики безопасности, которыми руководствуется Анкара. Турция начала расширять свою перспективу и приняла детальный подход к внешней политике, который в первую очередь служит ее интересам, о чем свидетельствуют ее продолжающиеся отношения с Россией. Однако в равной степени верно и то, что прагматизм удерживает Турцию в Атлантическом альянсе и архитектуре безопасности под руководством США».
– А с чего вдруг ухудшились американо-турецкие отношения?
– Не так чтобы сразу и вдруг. Авторы публикации в The National Interest напоминают: «В последние годы турецко-американские отношения находились в неспокойной воде. В частности, после попытки государственного переворота 2016 года отношения между Турцией, США и западными партнерами (НАТО и ЕС) значительно ухудшились. Одним из факторов, оказавших длительное влияние на восприятие турецкой общественности, является медленная реакция администрации Обамы на последствия попытки государственного переворота.
Путин был одним из первых глав государств, который позвонил тогдашнему премьер-министру Эрдогану и выразил свою поддержку. Этот жест глубоко укоренился в коллективной памяти Турции и существенно повлиял на то, как турецкое население воспринимает Соединенные Штаты и Запад. Хотя сотрудничество в области безопасности составляет основу двусторонних отношений, связи между людьми никогда не были достаточно развиты, о чем свидетельствует высокий уровень антиамериканских настроений.
Значение отношений Турция-США, имеющих прямые последствия для отношений Турция-ЕС, дополнительно подчеркивается недавними резкими заявлениями Дональда Трампа, который сказал, что, если государства-члены НАТО не достигнут целевого показателя расходов на оборону в два процента ВВП, Соединенные Штаты не будут защищать их от «российской агрессии». Это подчеркнуло острую необходимость того, чтобы Европа и Турция начали думать об оборонной автономии».
А после начала конфликта на Украине, отмечают далее аналитики, стратегические интересы США и Турции в противодействии целям России, особенно вдоль побережья Черного моря, в некоторой степени совпали: «Таким образом, Турция укрепила обороноспособность Украины, сотрудничая с другими странами НАТО».
– Западным экспертам представляется, что Турция может поменять политическую ориентацию и излишне сильно сблизиться с Россией? Так ли это?
– Это вряд ли. Турция может быть надежным деловым партнером, но нашим искренним другом – нет. По крайней мере, очень не скоро. У России время от времени происходили войны с Турцией начиная с 16-го века. Только в 21-м веке обе страны пока, к счастью, не воевали. Так что и мы, и они даже на генетическом уровне, мягко говоря, не друзья. Да, уважаем друг друга, как достойных противников, но особой любви, увы, нет. И, заметьте, никуда не делись мечты обеих сторон о полном владычестве над Черным морем (одни «патриоты» мечтают о возрождении Крымского ханства, другие – о захвате Константинополя – Царьграда - и о контроле над проливами. И к чему эта «сбыча мечт» приведет? К очередной бойне?).
Другое дело, что Эрдоган – прагматик. Надо ему быть в НАТО – Турция состоит в альянсе. Выгодно ему торговать с Россией – он отмахнулся от западных санкций.
– Таким же образом он действует и на Ближнем Востоке?
– Разумеется. Как говорят у них на Востоке, на Аллаха надейся, а верблюда привязывай. Так, Турция умело воспользовалась дипломатическими инициативами Китая по нормализации отношений между Саудовской Аравией и Ираном. Хотя, заметьте, Турция и Иран не пылают симпатией друг к другу, опять же - традиционно - не один век. Но за время этой нормализации, как пишут эксперты, партнеры США Саудовская Аравия и ОАЭ прекратили бойкот Катара, главного союзника Турции. Катар, в свою очередь, сохранял невмешательство в постепенное сближение Анкары и Каира. Турция восстановила и дипломатические отношения с Израилем, и это событие было положительно воспринято политическими кругами в Вашингтоне.
– Но все равно в целом отношения между Соединенными Штатами и Турцией остались далеко не идеальными?
– Да, сохранились несколько спорных моментов, включая точку зрения Турции на Сирийские демократические силы (СДС).
Как замечают эксперты The National Interest, «СДС оставались союзником США в Сирии, тогда как Турция рассматривала их как серьезную угрозу своей безопасности (там же – курды). Многочисленные военные операции, заявления обеих сторон и уничтожение Соединенными Штатами турецкого беспилотника в Сирии продолжали усугублять ухудшающиеся отношения между двумя странами в регионе. Тем не менее, считалось, что общее снижение напряженности и потепление в отношениях между Израилем и Турцией помогут Турции и Соединенным Штатам урегулировать свои разногласия».
– Помогли?
– Почти. Но все «испортил» ХАМАС. The National Interest признает: «Нападение 7 октября послужило напоминанием Турции и Соединенным Штатам об их основных разногласиях на Ближнем Востоке. Это также подчеркнуло хрупкость отношений Турции с Израилем. Даже когда сближение произошло в 2022 году, вопрос о том, как Турция отреагирует на потенциальный израильско-палестинский конфликт, остался без ответа. Естественно, ожидалось, что Турция поддержит палестинцев, но степень ее поддержки была неясна. Несмотря на улучшение отношений, у Турции в то время не было четко определенной стратегии. После терактов 7 октября двусмысленность стратегии стала еще более явной. Эрдоган воспользовался этим шансом, чтобы повысить дипломатический авторитет Турции, созвав конференцию с президентом Израиля и группой региональных лидеров, за исключением США, и попытавшись позиционировать себя посередине, выступая в качестве посредника.
После короткого периода стратегического затишья Израиль подвергся резкой критике за воздушные атаки на сектор Газа. Турция также была обеспокоена тем, что США планировали милитаризировать ситуацию, отправив авианосцы в регион».
– Насчет неясности степени поддержки Турцией палестинцев – чего ж тут неясного, если лидеры ХАМАС проживали в Турции, а Эрдоган называл их «борцами за свободу»?
– Эрдоган продолжает лавировать, при этом держит канал связи открытым. Эксперты считают, что об этом свидетельствует весьма холодный прием, оказанный госсекретарю Блинкену в Турции: «Несмотря на некоторые договоренности, особенно в сфере безопасности, отношения между Анкарой и Вашингтоном на Ближнем Востоке не выглядят слишком радужными в обозримом будущем. Очевидно, что, несмотря на крупные и мелкие разногласия между Турцией и Соединенными Штатами, а также публично заявленные антизападные настроения Эрдогана, Эрдоган видит ценность в сохранении дружбы с Западом. Эрдоган не в восторге от дальнейшего ухудшения отношений между двумя историческими союзниками, особенно в период экономических потрясений в Турции».
– Но Турция, тем не менее, не утратила своих позиций на Ближнем Востоке?
– Даже укрепила их. Это подтверждает и The National Interest: «После двенадцати лет враждебности недавняя встреча Эрдогана с главой Египта Сиси продемонстрировала готовность Турции восстановить связи с ближневосточными партнерами».
– Что-то может измениться в зависимости от итогов президентских выборов в США?
– Эксперты Мамедов и Гаско в этом сомневаются: «Независимо от того, кто займет Овальный кабинет на предстоящих президентских выборах в США, израильско-палестинский конфликт, Асад и СДС будут по-прежнему оставаться наиболее значимыми проблемами между Турцией и Соединенными Штатами на Ближнем Востоке. Серьезные споры относительно сектора Газа и СДС будут повторяться еще четыре года при администрации Байдена. В этом случае можно ожидать общего холодного подхода к Турции в регионе, что сузит пути турецкого посредничества в войне.
Потенциальная победа Трампа на ноябрьских выборах может оказать лишь незначительное влияние на отношения. Несмотря на резкую критику Трампом правительства Нетаньяху, Соединенные Штаты, вероятно, продолжат свою историческую поддержку Израиля и при Трампе. В результате разногласия между США и Турцией по этому вопросу, скорее всего, продолжатся. Однако периодические изоляционистские тенденции администрации Трампа могут привести к желанию скорее положить конец вооруженному конфликту, даже если это не совсем выгодно Израилю.
Учитывая ранее предложенное Трампом мирное соглашение, это соглашение также будет далеко не идеальным для палестинцев. В результате Трамп, возможно, будет более склонен снять с США ответственность за координацию конфликта в Газе, достигнув регионального соглашения с посредническими державами, такими как Турция. Учитывая прецедент, Трамп с большей вероятностью достигнет компромисса и по борьбе Турции с СДС. Тем не менее, потенциальные компромиссы еще ничего не значат».
– Эти компромиссы «не значат» где – на Ближнем Востоке или в Европе?
– И там, и там. Экспертам не дает покоя улучшение отношений Турции с Россией и они предлагают «детальное планирование управления соперничеством между Турцией и Россией на региональном уровне и согласование стратегических вопросов между Турцией, Соединенными Штатами и НАТО».
– Что это значит?
– По мнению аналитиков, «Турция все больше стремится к диверсификации своих отношений, особенно в экономической сфере, чтобы поддержать хрупкие финансы государства, оставаясь при этом твердо в рамках архитектуры безопасности, где она играет центральную роль и может извлечь выгоду.
Сценарии, которые могут развернуться со сменой президента в Соединенных Штатах, принесут новые проблемы в отношения между двумя странами с двумя потенциальными последствиями. С одной стороны, если Соединенные Штаты продолжат идти по пути снижения обязательств по защите западных союзников, это может привести к появлению новых форм сотрудничества и появлению усиленной архитектуры безопасности между Европой и Турцией.
С другой стороны, Турция может позитивно отнестись к новому президентству Трампа, поскольку оно может расширить сотрудничество на уровне руководства, что облегчит решение некоторых давних проблем с Трампом. В частности, в делах Ближнего Востока Турции было бы легче найти общий язык с администрацией Трампа. Что касается вопросов, связанных с НАТО или Россией, администрация Байдена может оказаться более эффективной в работе с ними. Уровень сотрудничества будет определяться в зависимости от приоритетов администрации во внешней политике. Пока неясно, победит ли прагматизм над зависимостью».
– Почему – неясно?
– Дело в том, что Мамедов и Гаско, как и многие другие западные аналитики, почему-то умалчивают о «британском факторе» в турецкой политике. А ведь всем известна крепкая дружба Эрдогана и директора МИ-6 Ричарда Мура, который дважды помог Эрдогану стать президентом, будучи послом Великобритании в Турции. И именно Мур сейчас во многом определяет политику и интересы не только своей страны, но и влияет на позицию Турции.
– Разве Великобритания не повторяет в точности все политические зигзаги Вашингтона?
– Повторяет, но не все и не в точности. Вопреки расхожему мнению, Великобритания – не болонка США. У англичан все еще продолжается постимперский синдром, они ощущают фантомные боли по былому величию. И им хочется хоть где-то про это величие напомнить. У них свои интересы и на Ближнем Востоке, где им когда-то недвусмысленно намекнули - «позвольте вам выйти вон», - и на Украине, где можно следовать давней викторианской традиции пакостить России. Кстати, они и Эрдогану не мешают сотрудничать с Россией только потому, чтобы доставить неудобства своим «кузенам» - американцам. Вот такой политический «дуализм»: до сих пор не могут простить бывшим колониям, что именно они положили начало крушению Британской империи.
И так уж совпало, что и в дружественной им Турции нет-нет, да и вспомнят о некогда былом могуществе Османской империи – Блистательной Порте…
