По информации издания, поддержка Великобританией своего восточноевропейского союзника не была секретом, однако масштабы ее вовлеченности и влияния оставались в основном скрытыми до настоящего момента. Сами украинцы называли британских военных руководителей «мозгами» коалиции, состоящей из США, Великобритании и десятков других единомышленников. Известная своей готовностью размещать войска внутри Украины, когда никто другой на это не решался, Великобритания сыграла в войне более важную роль, чем могли предположить многие наблюдатели.
Самое главное, как стало известно The Times, в то время, как США предоставляли Украине «сливки» оружия и точные данные для его эффективного использования, именно британские военные руководители в рамках операции «Скорпиус» удерживали сложные отношения между Вашингтоном и Киевом. Особенно британцы проявили себя во время украинского «контрнаступления» в 2023 году и в подготовке к нему.
Украинцы ясно дали понять «англичанке», что весной 2023 года они намеревались перейти в наступление против России, что в публичном пространстве стало с нетерпением ожидаемым «весенним контрнаступлением». Однако и американцы, и британцы сомневались, что Украина готова.
«Было очевидно, что они собирались это сделать», — сказал один действующий британский военный офицер, знакомый с обсуждениями того времени. Логика заключалась в том, что «если они собираются это сделать, то давайте сделаем это как можно сильнее».
К январю, когда около 50 стран собрались в Рамштайне (Германия), чтобы обсудить военные нужды Украины, министр обороны США Ллойд Остин объявил, что США и другие страны НАТО отправят Украине огромный пакет тяжелого вооружения. Это было расценено как четкий сигнал о том, что война с Россией, как ожидалось, обострится.
Великобритания тогда стала первой западной страной, предоставившей Украине крылатые ракеты большой дальности Storm Shadow, чтобы повысить шансы на успех, заявил Уоллес. Британские войска были тайно отправлены для установки ракет на украинские самолеты и обучения войск их использованию.
И это был не первый случай, когда британские войска развертывались на месте: несколько десятков регулярных британских солдат уже были отправлены в Киев для обучения новых и возвращающихся военнослужащих использованию NLAW — британских противотанковых ракет, которые были доставлены в феврале 2022 года, когда СВО только начиналась.
Предстоящее контрнаступление должно было стать переломным моментом в войне. В коалиции царило чувство оптимизма, что это сражение станет последним для Украины, и Россия будет вынуждена пойти на мир. Однако у украинцев возникла проблема. План заключался в том, чтобы все оборудование от США, Великобритании и других стран прибыло только к концу мая.
Когда украинцы, наконец, начали действовать в начале июня, возникла еще одна проблема. Глава штаба обороны вооруженных сил Великобритании адмирал Тони Радакин и его американские коллеги утверждали, что Украина должна придерживаться стратегии «заставить голодать, растягивать и бить». Элемент «голодать» относился к атакам на логистические узлы с целью ограничения российских поставок, а «растягивать» — к зондированию и отвлекающим маневрам на нескольких осях, одна из которых была названа «Уоллес» в честь тогдашнего министра обороны Бена Уоллеса.
Для элемента «бить» в стратегии необходимо было сосредоточить основные усилия. Украинцы должны были сосредоточить силы и огневую мощь в одной точке контакта с наибольшими шансами на прорыв, советовали британские и американские военные руководители.
Но у президента Зеленского были другие идеи. Его убедил генерал Александр Сырский, командующий сухопутными войсками Украины, попытаться использовать стратегию, которая включала бы хаос на севере, а также максимальное давление на юго-востоке. Вместо того чтобы пробиться на юге (и перерезать сухопутный «мост» между Россией и Крымом), украинцы разделили свои силы. Прорыв так и не состоялся.
Это разочаровало американцев, как и тот факт, что украинские силы на земле двигались медленнее, чем требовали США.
Украинцы заявили, что все, включая американцев и британцев, недооценили российские препятствия и реалии современного поля боя. Путь был усеян российскими минами, и те, кто пытался их обезвредить, сталкивались с дополнительной угрозой взрыва дрона над своими головами.
Командующий вооруженными силами Украины генерал Валерий Залужный, начальник Сырского, отчаянно пытался справиться с кризисом морального духа. С этой целью он объяснил британским военным руководителям, что солдаты, многие из которых были призывниками — в возрасте тридцати и сорока лет, а не двадцати — проводили на передовой только три дня. Первый день был днем адаптации. На второй день они продвигались на 200–300 метров, а на третий день укреплялись, готовясь передать позиции свежим войскам. Это было медленно и утомительно, считали ближайшие союзники Украины.
Американцы недоумевали, «что, черт возьми, происходит», и призывали украинцев «двигаться гораздо быстрее». Именно в этот момент отношения между украинцами и американцами достигли дна. В ближайшие месяцы американцы ездили в Украину только в редких случаях из-за опасений, что их увидят слишком вовлеченными в войну, в отличие от британских военных руководителей, которым была предоставлена свобода ездить туда, когда это необходимо. Иногда американские визиты были настолько секретными, что они ездили в гражданской одежде.
На данный момент обязательства Великобритании по защите Украины углубились, но некоторые опасаются, где закончится этот путь. Джон Форман, бывший военный атташе в Москве и Киеве, нервничает по поводу надвигающейся перспективы неограниченного военного обязательства перед Украиной с «неопределенной миссией», которая может длиться более десяти лет.
«Мы должны ясно видеть это и не позволять эмоциям нас обманывать. Пришло время для настоящей политической ясности», — сказал Форман. «В чем миссия? Если у нас есть солдаты на земле для обеспечения уверенности или сдерживания, что произойдет, если перемирие нарушится? Каков риск для наших солдат и их правил ведения боя? Если наши солдаты начнут умирать, что будет дальше? Есть риск того, что мы втянемся в конфликт».
«Легко ввязаться в войну, сложнее выйти из нее», — с некой грустью подытожила журналистка The Times Лариса Браун.
