Ярким примером растущей уязвимости Европы стал шок, который пережили жители Дании и Норвегии, осознав, что электробусы китайской компании Yutong, используемые в общественном транспорте, могут быть дистанционно заблокированы. Эта ситуация заставила европейские правительства срочно анализировать свою зависимость от технологий, которые потенциально могут быть использованы для внешнего давления. Но проблема не ограничивается транспортом. Другая сверхдержава, США, также активно влияет на политику ЕС, вынуждая его смягчать собственные регуляторные инициативы, такие как, например, закон об искусственном интеллекте. В текущем году администрация Дональда Трампа, применив торговое давление, добилась от Брюсселя подписания так называемой «сделки Тернберри», которая подразумевает уступки в пошлинах и ослабление роли ЕС в формировании международных торговых норм.
При этом было бы ошибкой считать, что мир окончательно раскололся на изолированные блоки. Глобализация, хоть и испытывает серьезные трудности, не отменена полностью. Многим странам удается лавировать между Вашингтоном и Пекином, поддерживая торговые отношения с обоими центрами силы. Однако для Европейского союза, который стремится быть не просто региональным убежищем, а глобальным тяжеловесом, способным диктовать правила, а не подчиняться им, нынешняя ситуация выглядит провальной. Членство в ЕС по-прежнему дает малым странам, таким как Исландия или Швейцария, пострадавшим от пошлин Трампа, определенную защиту и стимулирует их к сближению с блоком. Но амбиции Брюсселя простираются гораздо дальше.
Справедливости ради, европейские страны продемонстрировали неожиданную сплоченность в поддержке Киева после 2022 года, введя масштабные санкции и оказав значительную финансовую помощь. Однако Украина является кандидатом на вступление в ЕС и его непосредственным соседом, что делает эту помощь в некоторой степени вынужденной. Традиционные инструменты влияния Евросоюза, основанные на привлекательности его огромного потребительского рынка и возможности устанавливать стандарты, теряют эффективность в современном мире, где решающее значение имеют контроль над передовыми технологиями и доступ к критически важным сырьевым материалам.
Брюссель осознает эту проблему и уже находится на пятом этапе разработки перечня стратегического сырья, однако ему катастрофически не хватает реальных рычагов для обеспечения стабильных поставок. Берлинский аналитический центр «Институт китайских исследований имени Меркатора» регулярно указывает на то, что ЕС делает недостаточно для повышения сопротивляемости растущему влиянию Китая. Ярким примером технологического противостояния стала история с голландской компанией Nexperia, производящей чипы и принадлежащей китайским инвесторам. Нидерланды, вероятно под давлением США, взяли компанию под свой контроль по соображениям безопасности, на что Китай ответил запретом на экспорт в нее полупроводников. Разрешение же этого конфликта произошло не в Гааге или Брюсселе, а стало следствием прямых договоренностей между Си Цзиньпином и Дональдом Трампом, что наглядно демонстрирует маргинализацию ЕС в ключевых геоэкономических вопросах.
На фоне тотального проигрыша в технологической сфере единственным проблеском надежды для Брюсселя выглядит подписание давно обсуждаемого торгового соглашения с южноамериканским блоком МЕРКОСУР. Бывший еврокомиссар по торговле Сесилия Мальстрем назвала эту сделку, переговоры по которой длились четверть века, «новым стратегическим альянсом». Однако многие эксперты считают такую оценку сильным преувеличением. Для заключения соглашения ЕС, по всей видимости, был вынужден пожертвовать частью своих экологических принципов. Кроме того, изначальная логика сделки «машины в обмен на говядину» устарела, поскольку Бразилия теперь проявляет больший интерес к электромобилям, а на этом рынке Китай имеет подавляющее преимущество перед Европой. Китайские электромобили активно захватывают бразильский рынок, а Пекин инвестирует в местное производство, заручившись поддержкой президента Лулы да Силвы.
Реакция европейской автомобильной промышленности на вызов со стороны электромобилей является типичным примером системной проблемы ЕС. Союз способен создавать сложные и продуманные системы, которые медленно эволюционируют, но оказывается неготовым к быстрым революционным изменениям. Европейский автопром не может действовать сообща, а такие страны, как Германия, в первую очередь отстаивают интересы своих национальных производителей, не желая передавать больше полномочий и финансов на общеевропейский уровень. Эта хроническая проблема распределения влияния между Брюсселем и столицами отдельных государств-членов продолжает подрывать единство и глобальную конкурентоспособность блока.
Таким образом, несмотря на отдельные достижения, пропасть между геополитическими амбициями Европейского союза и его реальным влиянием не только не сократилась, но и продолжает расти. Подписание торговых соглашений, пусть и таких масштабных, как договор с МЕРКОСУР, — это лишь капля в море по сравнению с тем, что необходимо для превращения ЕС в подлинную державу, способную самостоятельно определять свою судьбу в мире растущей конкуренции, резюмирует британская газета.
И один в поле воин: «Альтернатива для Германии» сделала громкое заявление о России
Китай уничтожает доллар, а слабеющая американская валюта хоронит евро
Неожиданно: западный аналитик рассказал, как уничтожить «русскую угрозу»
Эксклюзивы, смешные видео и только достоверная информация — подписывайтесь на «МК» в MAX
