“Единая Россия” объявила о широком партийном обсуждении закона о полиции. Ну а перед широким провела узкое — в небольшом офисе социально-консервативного клуба. Начали за здравие. “Когда президент предложил переименовать милицию в полицию — он дал понять: власть берет на себя ответственность за безопасность граждан. Ведь полиция — это инструмент власти, а милиция по определению — это народ, защищающий сам себя”, — заявил модератор беседы Юрий Шувалов. “Милиция — это американское слово. Так назывались добровольные бесплатные помощники шерифа в XIX веке”, — уточнил партийный эксперт Евгений Бестужев. “Старое название себя дискредитировало. Оно больше не ассоциируется с участковым Анискиным или дядей Степой. Сейчас к сотрудникам МВД прилипло слово “менты”. Так прилипло, что не отмоешься”, — признал председатель Комитета ГД по безопасности Владимир Васильев. “Изменение названия — не формальность. Нужно изменить ментовскую психологию, сформировать новые отношения между людьми и сотрудниками МВД. И еще повысить спортивную подготовку. А то смотришь на милиционера — и не понимаешь: он в состоянии бегать или может только вразвалочку ходить”, — светилась энтузиазмом Ирина Яровая. “Переименование поднимет престиж профессии, ведь положительный образ полицейского уже создан иностранным кинематографом. Из него каждый ребенок знает, что полицейский — это супермен, который вызывает трепет и уважение”, — уверена Ольга Крыштановская. Следом идею “ребрендинга милиции” горячо поддержали еще несколько участников беседы. Но на том восторги и закончились, уступив место сомнениям.
“Как милиционеры стали ментами, так и полицейские станут понтами, если ничего не менять по сути, — предположил депутат Андрей Назаров. — ГАИ превратили в ГИБДД, и они тут же стали гиббонами, а в какие миллиарды влетела смена вывесок и шевронов! Переименование милиционеров в полицейских по разным оценкам может стоить от 13 до 200 миллиардов рублей”. “По данным социологов, только 10 процентов россиян поддерживают переименование”, — сообщил коллегам советник председателя Конституционного суда Матвей Гончаров, а заслуженный юрист Петр Яценюк рассказал и вовсе жуткую историю: “Спрашивает меня дед на Брянщине: сынок, а правда, что полицаи снова придут и нам придется опять в лес уходить? Для старшего поколения это слово ассоциируется с фашистской оккупацией”.
“Последние недели применительно к милиции постоянно звучит слово “ребрендинг”. Напомню, оно означает с точки зрения маркетинга замену вывески без замены содержания. С целью перепродажи. Как бы к этому вся реформа не свелась”, — предостерег Владимир Мединский. “Станет ли меньше коррупции при смене названия?” — поинтересовался адвокат Евгений Архипов.
И тут единороссы стали вспоминать, что же еще новенького, кроме названия, есть в президентском законе. “В нем указано, в какие места полицейский может бить гражданина дубинкой, а в какие — нет. Это говорит о том, что для закона приоритетны права человека”, — обнадежил политолог Дмитрий Орлов. “Эту норму нужно очень внимательно посмотреть, — заволновалась Ирина Яровая. — Только по рукам и ногам можно? То есть он должен будет попросить: дай ручку, я по ней ударю. А если случайно ударит в другое место — начнется прокурорское разбирательство, и ему придется всю жизнь отписываться?” По мнению Яровой, если полицейские будут бояться попасть дубинкой не в то место — это может привести к их бездействию. “Суть закона не в том, куда бить палкой, — уточнил сенатор Константин Сурков. — А в том, что форму нужно надевать на людей, а не на нелюдей. А сейчас мы надеваем ее на кого попало, ничего им не платим и говорим: “Иди, кормись”.
Когда слово взял профессионал, бывший глава столичного ГУВД Аркадий Мурашов, стало совсем тревожно: “Закон укрепляет вертикаль, и это отодвинет полицию еще дальше от народа, поскольку она полностью перестанет подчиняться местной власти и населению. А мировой опыт показывает, что хорошо относятся только к той полиции, которая контролируется муниципалитетом, где начальников участков выбирает народ. Когда у нас была муниципальная милиция — к ней относились лучше, теперь мы уходим в противоположную сторону. А полиция, оторванная от народа, не способна бороться с криминалом. Она не способна ни на что, кроме разгона демонстраций. Поэтому преступный мир почувствует себя раскованнее, преступность вырастет”.
“Давайте честно признаемся: никто из нас не верит в то, что закон о полиции что-то улучшит, — предложил депутат Евгений Федоров. — Тотальное недоверие к милиции или полиции будет только расти, как и коррупция”. Спорить никто не бросился, а адвокат Архипов предложил воспользоваться грузинским опытом милицейской реформы. Там уволили всех милиционеров — 85 тысяч. Набрали новых — 10 тысяч. “Ни одного, кто имел опыт работы в старой милиции, до новых органов не допустили. Потому что не воровать они уже не могли. Результат: сегодня уровень доверия к правоохранительной системе в Грузии — 87%. Это второе место после церкви”.
“Если всех милиционеров вывести за штат — вы понимаете сколько новых преступных группировок появится? Им же кормиться нужно — начнут банды создавать”, — предостерег от необдуманных решений зампред ДОСААФ Александр Толкачев.
